Андрей Попов - Дверь в сказочный ад
Кажется, это была партия на рояле…
Да точно рояль! Все это время он миротворчески покоился в углу небольшого зала: сам никого не донимал, и желающих испробовать его на прочность также не находилось. Я даже ни разу не открывал на нем крышку. Только миссис Хофрайт изредка стирала с него вездесущую пыль, что-то ворчала про забытые моменты молодости, иногда даже ностальгически замирала, коллапсируя внутрь себя: наверное, просто когда-то увлекалась романсами.
Пять шагов, семь, десять…
Да… картина, представшая взору, была мягко скажем — на любителя. На лакированном стуле неуклюже сидела свинья и с вдохновением била копытами по клавишам. Вдохновение, надо заметить, было тоже свинское. Ее задняя нога то и дело соскальзывала и царапала шатающийся стул. Рядом ошивался кот и пытался что-то намурлыкивать в такт исполняемой «композиции».
Хотелось со всей силы мотнуть головой! Да так, чтобы стряхнуть с липкого сознания всю вселенную, раскидав ее на осколки…
О том, что последовало дальше, не хочется и вспоминать.
Еще три ночи прошли по хорошо изученному сценарию. ОНИ находили меня везде. Этот дьявол передал им часть своей вездесущности. Они могли разрывать землю хоть до самых ее оснований, способны были переплыть океан, без проблем для себя крушили крепости и любые преграды. В этом иллюзорном мире не находилось ничего такого, что могло бы служить защитой от их неистовства. Со своими слугами я уже не вступал ни в какие беседы: что толку говорить с безликими нелепыми фантомами, с таким же успехом можно просто побеседовать с самим собой. Теперь только я вынужден согласиться с тем, что раньше лишь подозревал. Со времени, как я впервые вошел в старый чулан, в слугах действительно произошла едва уловимая перемена, особенно в их поведении — какая-то легкая неестественность, странность, мертвая схематичность, раскрашенная в яркие цвета жизни. Мой глаз еле-еле различал эту искусно смодулированную фальшь. Смодулированную, возможно, моим собственным сознанием. Проклятый Маклин прав, и это необходимо было признать.
Здесь нет ничего настоящего.
Во мне боролись две стихии: страшная душевная агония и любовь к мисс Элене. Как два встречных урагана, решивших помериться силами. Слабая, абсолютно беспомощная воля постоянно колебалась от натисков с той и с другой стороны. И если первая из этих стихий все более свирепела, то вторая — с таким же темпом угасала и охладевала. Уже тогда я знал, что долго не выдержу этой муки. Буря, свирепствующая внутри, постепенно выдувала из меня все человеческое: прежде всего чувства. Оставалась холодная бушующая пустота.
Я вспомнил, как изображали ад в древних апокрифических книгах: злые духи, приставленные к грешнику в качестве надзирателей, заставляют его взбираться на высокую гору и сталкивают оттуда в пропасть. Он не умирает. Они заставляют его карабкаться на вершину вновь и опять сталкивают… И так без конца.
Но я продолжал сопротивляться. И сопротивлялся даже тогда, когда знал, что побежден. И что все равно приму условие поставленное Маклиным. Звери разрывали меня каждую ночь с каким-то остервенелым наслаждением. Можно привыкнуть к чему угодно, отчасти даже к телесной боли. Но не к собственной смерти. Можно еще терпеть дни, от силы недели или месяц, но что толку, когда впереди — долгие века.
Мир, в котором нет ничего настоящего…
Стоп!
Вот мысль, за которую следовало бы зацепиться с самого начала. И хотя мой мозг уже явно терял способности к соображению, я все же изыскал в себе силы задаться вопросом: а каким образом вообще можно убить мисс Элену, не возвращаясь в свой мир? Ведь здесь, по словам самого Маклина, только ее образ. Или как он там выразился… проекция. Мудреное слово, взятое, пожалуй, со стереометрии. Из всего того, что он мне наговорил, я мало что понял, но один факт уяснил определенно: все они здесь НЕНАСТОЯЩИЕ. Миссис Хофрайт, Голбинс, Хортс, мой кучер Мэтью и даже юродивый Чарли. А с той девчонкой Лули вообще странность: не поймешь, была она когда-то или нет? Я не знал, кто они — те, кто обитают здесь? Способны ли они думать, страдать, радоваться, хоть что-то чувствовать? Являются ли они просто плодами моей фантазии, или же это тени своих далеких реальных прообразов?
Ладно, оставим вопросы, на которые уже нет сил искать какие-либо ответы. Если Маклину необходимо, чтобы я убил мисс Элену своими руками, то для этого нет иного пути, как вернуть меня в реальный мир. Но, вернувшись туда, я окажусь потерянными для него навсегда. Ведь вся его власть сосредоточена только здесь, в старом чулане, в этой сказочной карусели бездушных декораций. Так как же понять его замысел? Он хоть и чокнутый, спору нет, но не до такой же степени, чтобы думать, будто я, вернувшись назад, по собственной воле отправлюсь на совершение величайшей подлости?
Тут что-то не то…
И вдруг возникла спасительная мысль: а может, Маклин и не просил меня убивать настоящую мисс Элену? Помнится, он как-то вскользь еще говорил о неком психологическом эксперименте. А экспериментировать, в принципе, можно и на моделях.
Сам черт сломает ногу в этих мудрованиях…
Так что же ужасного, если я лишу жизни обыкновенный фантом, этой самой жизнью попросту не обладающий? И моя воля все более склонялась к окончательному решению, самому ужасному из всех, что мне приходилось принимать в течение всей жизни.
* * *И вот я снова стою у той могилы, поросшей мхом долголетия и бурьяном векового забвения. Снова этот тошнотворный запах, будто нижние века слоеного времени совсем уже прогнили. Снова крест, опрокинутый вверх ногами, символ святотатства над единственной святыней человечества — религией. Полумертвые деревья, воткнутые корнями в землю, а ветвями в небо…
– Эй, Маклин!
Молчание… уж не помер ли?
– Дух барона Маклина, ты меня слышишь? — хотелось добавить «будь ты тысячу раз проклят», но жалко было тратить на него лишние слова.
Я уже стал надеяться, может с ним и впрямь что-то случилось, поэтому сильно вздрогнул, едва его голос потревожил мой слух:
– МИСТЕР АЙРЛЭНД, ТЫ ПРИШЕЛ КО МНЕ, ТАК КАК ПРИНЯЛ МОИ УСЛОВИЯ, ВЕРНО?
О, кто бы знал, каких усилий мне стоило выдавить из своей внутренности ответ!
– Да… — это слово прошипело, как змея лишенная яда.
– И СТОИЛО ЛИ ТАК ДОЛГО УПОРСТВОВАТЬ? Я УЖЕ ЗНАЛ, ЧТО ДОЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ ТЫ НЕ ПРОДЕРЖИШЬСЯ. В ДУШЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРОИСХОДЯТ ТАКИЕ ЖЕ МЕХАНИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ, КАК И ВО ВСЕМ НЕЖИВОМ МИРЕ, И ЕЕ ПОВЕДЕНИЕ ТОЖЕ ПРЕДСКАЗУЕМО.
– Послушай, Маклин, прежние Гости, которые до меня посещали эту… сказку, тоже боролись до последнего?
