Андрей Попов - Дверь в сказочный ад
И все-таки: что я ей скажу?
Неужели у меня поднимется рука, не произнося ни слова, нанести этот удар?
А впрочем, что говорить, если проекция (черт, где он откопал это слово?) не способна ни понять, ни осмыслить? Тогда я, наверное, буду разговаривать со своей совестью, принявшей обличье мисс Элены. А она только будет делать вид, что боится, переживает, кричит от боли и умирает… Понятие реального, полуреального, иллюзорного и абсолютно несуществующего так перемешалось в моем сознании, что я с трудом мог провести между ними четкую грань. Тем более, если этой грани никогда не существовало.
На душе было погано до омерзения. И я испытал лютую ненависть к самому себе.
Вот показалась знакомая поляна — та самая, где произошла наша первая встреча. Старые воспоминания кольнули внутри.
Я вдруг вздрогнул, крепко сжав поводья. Чуть не крикнул.
Прямо навстречу ехала она…
Та же улыбка, те же глаза, те же заигрывающие с солнцем локоны волос. В одно мгновение я позабыл про всякие проекции, притормозил Винда и отвел в сторону виноватый взгляд.
– Здравствуйте, Майкл.
Я лишь кивнул, чувствуя, как закипает кровь, как тело и душа борются за независимость друг от друга.
– У вас что, сегодня особое расписание для прогулок? Вы, помнится, никогда не приезжали в такую рань.
Я молча разглядывал румянец ее лица: хоть краем мысли почувствовать, распознать эту гениальную подделку, и на том успокоиться. Но не почувствовал и не распознал. Душа готова была поклясться, что передо мной та самая мисс Элена, которую я знал с первой минуты нашей встречи. Ум сурово противоречил: «вспомни, что ты видел на могиле у Маклина… вспомни зверей… вспомни, что иного пути все равно нет…». Вот это я, однако, быстро вспомнил.
Злой гений, будь он проклят! Сотворить фальшивый мир, где никакую вещь практически невозможно отличить от подлинника!
– Мне кажется, вы нездоровы, у вас такой убитый вид…
– Д-да… мисс Элена, слабое недомогание.
С минуту мы ехали вместе. Молча. Тихо. Я несколько раз взглянул на нее в профиль и получил несколько болезненных уколов в самую сердцевину души. Рука периодически лазила под сюртук, нащупывая пистолет, эту металлическую игрушку, забавой которой служили жизни и смерти людские.
Как начать? Что ей сказать перед этим? Может, внезапно вытащить пистолет и…
Казалось, я никогда не решусь. Господи, если ты есть, не приведи еще кому-нибудь испытывать такие муки!
– О чем вы думаете, Майкл? — в ее голосе скользнула грустинка. Она хорошо улавливала мое настроение.
– Сам не знаю. Наверное, о том, как мимолетна человеческая жизнь, и как мало в ней хорошего.
– Поглядите, какая замечательная белка! — она указала рукой на далекую ветку сосны.
Белка выглядела и впрямь замечательно: вся в рыжих золотистых шелках, с расфуфыренным хвостом и затаенным ехидным голоском в глазах. Что-то поспешно грызла, не желая ни с кем делиться.
– А вы говорите: мало хорошего… Вы, наверное, чем-то сегодня огорчены, Майкл. Я не буду допытываться, что вас тревожит, но хочу сказать одно: любая, абсолютно любая печаль когда-то пройдет, не грустите. Сегодня пасмурно, а завтра обязательно выглянет солнце.
Как она говорит! Я вдруг понял, что вместе с этими словами в мое сознание просочилась тревожная мысль (впрочем, мысль эта пыталась просочиться туда и раньше): может все-таки ТЕ, кто находятся ЗДЕСЬ все же способны в некоторой мере думать и переживать самостоятельно?
Нет! Надо гнать от себя всякие сантименты! Надо быстро кончать с этим делом и возвращаться в нормальный мир. Рука вновь сжала холод пистолета…
– Майкл… — не знаю по какой причине, но она вдруг посмотрела на меня несколько смущенно, опустив глаза сразу, как только я поймал ее взгляд.
– Что?
– Я долго готовилась к нашему сегодняшнему разговору, и должна вам кое-что сказать… — опять смущение, и опять опущенный взор. Может, испугалась? Может, учуяла мои тайные помыслы?
Я похолодел. Потом долго молчал, ожидая ее дальнейших слов. Время ползло издевательски-медленно, каждая секунда цеплялась за мои нервы. Время — как стихия. Бывает тихим, лишь немного ветреным, почти незаметным. Бывает бурным, словно перекаты могучей реки, и при этом шумным, грохочущим. А иногда оно становится каким-то колючим, как проволока с нанизанными на нее шипами. Одна секунда — один маленький шип. И вот эта проволока медленно-медленно протягивается через твою душу…
– Вы меня слушаете? — спросила она.
– Да, конечно.
Еще одна пауза, и еще один шаг в неопределенность. Я чувствовал, что ей тяжело продолжать разговор.
– Помните, Майкл, вы как-то говорили, что настоящее счастье невозможно без настоящей любви?
Может, я уже выжил из ума, но не помню такого. Впрочем, эту прописную истину можно вычитать в любом сентиментальном романе. Ах да, кажется, вспомнил! Это же она сама мне и говорила. Но кто именно? Та мисс Элена, что была до ДВЕРИ, или та, что после?.. Надо было что-то отвечать.
– Да, вы абсолютно правы.
Она еще раз глянула на меня, сверкнула чувственным огоньком в зрачках и продолжала:
– Майкл, я должна вам это сказать. Сейчас. Сию минуту. Чтобы раз и навсегда выяснить наши отношения. А вы воспринимайте это, как считаете нужным. Дело в том…
Ее голос притих и на мгновение исчез, а я тревожно нахмурил брови.
– Дело в том, что с самой нашей первой встречи на той поляне, как только вы обратились ко мне с каким-то нелепым вопросом, я сразу полюбила вас. И все последние дни всегда думала о вас, хотя внешне старалась это скрывать. Сама не понимаю, Майкл, что вы со мной сделали? Ваше присутствие всегда для меня болезненно. Отсутствие — еще болезненней. Может, было бы лучше, чтобы мы вообще не встречались…
Я схватился за оба виска и принялся их усиленно потирать. Это что, тоже игра воображения?! Может… проклятый Маклин специально посылает мне это наваждение в качестве пытки?! Хочет знать, пройду ли я такое испытание?! Казалось, именно этих слов я ждал всю жизнь. Думал, что день, в который мне их преподнесут, будет самым счастливым в жизни…
«Успокойся, это не та мисс Элена, которую ты на самом деле любишь!», — рассудок все еще выкрикивал эту фразу как заклинание, как черную молитву. Я еще раз внимательно поглядел на ее фигуру, на руки, движения, высматривая успокоительную для себя фальшь.
Потом вдруг хотелось бежать. Бросить к чертям пистолет, пасть в ноги к мисс Элене, а затем бежать отсюда — как можно дальше. И, если бы в тот миг в моем сознании не заворошились образы зверей, наверняка, я бы так и сделал. Рысь оскалила свою пасть и, почти как наяву, издала короткий рык.
