Николай Дашкиев - Обреченный на вечные муки
Круз выслушал меня внимательно и очень спокойно, — он был все-таки сильным человеком. Некоторое время сидел задумавшись. А потом подошел ко мне… и нажал на кнопку "Стоп".
Только он один знал, где расположена кнопка, которая отключает почти всю мою автоматику, превращая меня на паралитика. Даже я не догадывался о ее существовании, ибо, конечно же, прежде всего выключил бы этот участок моей схемы. Вполне возможно, эту кнопку установили уже после съемки психокопии с мозга Круза, но перед тем, как мне включить память. Однако не в том суть.
Представьте себе мой ужас: тогда я еще все видел, слышал, воспринимал… и не мог сделать ни одного движения.
А Круз с жестокой методичностью начал разрушать все, что было создано высшим человеческим гением. Прежде всего он уничтожил фонд Информационного центра. Много ли надо для этого? Только нажать на кнопку гравитационного резонатора, да еще и при наименьшей мощности, — и сразу расплывается, деформируется все вокруг, превращаясь в мертвый монолит.
Он уничтожил причальные станции и обсерватории, навигационные центры и узлы автоматики. Наверное, вы обратили внимание на слишком гладкие площадки среди хаоса скал?.. Именно там были мои бесчисленные устройства, с помощью которых я мог работать, двигаться, изучать мир.
Невыносимая боль пронизывала все мое существо, — о, какая боль! Ведь я, психодвойник Круза, имел свою собственную нервную систему, которая сигнализировала мне об огромных повреждениях. А теперь меня терзали медленно, по-садистски, и я не мог даже вскрикнуть.
Но самое страшное началось тогда, когда Круз принялся уничтожать мои органы чувств. С каждым уничтоженным фотоэлементом, с каждым распотрошенным микрофоном или пьезодатчиком я терял неоценимую долю моей личности — слеп, глох, терял ощущение прикосновения. С ужасающей закономерностью вся бесконечная Вселенная сжималась для меня в несоизмеримо малую точку, в которой будет все и ничто.
И вот, наконец, остался один-единственный фотоэлемент… Вы не заметили его, он над входом в ущелье… Круз оставил его специально, я это знаю.
Ни слова не сказал за все время. А когда закончил разрушение, вышел из ущелья, лег там, где вы его нашли, и больше не шелохнулся. Видимо, принял яд.
Все эти бесконечные сто тысяч ваших лет он маячил перед моим одним-единственным глазом! Ни моргнуть, ни отвести взгляд… Такое мог придумать только самый страшный садист!
Я умолял о невероятном счастье — пусть попадет в него случайный метеорит, разметет его прах в Космосе! — Бесполезно! Я напрягал все свое сознание, чтобы сойти с ума, потерять способность воспринимать окружающее… Напрасно: я был спроектирован и построен так надежно, что повреждение даже миллионов логических цепочек не сказалось бы на моем разуме. Так я жил, существовал, — без сна, без отдыха… и так продолжалось сто тысяч лет!
Голос задрожал и оборвался. Голос фонетической установки "Сириуса", присвоенный… Кем?.. Другой машиной?.. Нет, это не машина, потому что эта кибернетическая система уже приобрела способность осмысливать сама себя… Но это же и не человек… Так кто же тогда? Просто мыслящее существо?.. Существо, которое живет своеобразной жизнью, мучается, страдает и как величайшего счастья молит о смерти. А имеют ли право Ким и Аста, двое случайных людей, убить это существо?
Жутко было им в эти минуты. Все услышанное выходило за пределы человеческих представлений, подавляло неожиданностью ситуации.
Первая встреча с братьями по Разуму… Не такой она представлялась. Она мыслилась не финалом трагедии, а прологом светлой, радостной феерии взаимоотношений двух неповторимых цивилизаций. А теперь возникает только один вопрос: можно ли хотя бы на сутки продлить невыносимые муки этой многострадальной существа, чтобы хоть немного узнать о давным-давно погибшей планете Тао и ее несчастных жителях?
Ким тревожно посмотрел на Асту. Она медленно покачала головой: нет, нельзя! Да и сам Ким понимал: слишком дорогая цена для удовлетворения любопытства! Кем бы там ни было это мыслящее существо — надо выполнить его волю. Законы гуманизма — священны!
И словно стремясь развеять последние сомнения, Круз сказал негромко:
— Я переслал на ваш "Сириус" очень большую информацию о Тао и таотянах, потому что после моей смерти вы уже не узнаете ничего… Не раскрыл сути только гравитационного резонанса. Боюсь… Слишком мало я знаю вас, чтобы отдать в ваши руки такое страшное оружие… Не сердитесь на меня за это. Иначе поступить я не мог.
— Мы не сердимся, Круз… — грустно сказала Аста. — И мы выполним вашу волю.
— Я это уже знаю… Я воспринял биотоки ваших мозгов, хоть и не очень четко. И рассказал все так искренне только потому, что поверил вам…
Поэтому выслушайте до конца. Вы — во мне. Вокруг этой аппаратной — толстые слои хрупкого, похожего на губку материала. Это мой мозг. От него, по тоннелям, во все стороны, почти до поверхности астероида, тянутся такие же тяжи — это мои нервы. Никакой мистики — в полупроводниковой губке происходят такие же элементарно простые процессы, как и в ваших примитивных кибернетических устройствах, — и, наконец, как и в мозгу живого человека. Разница только в том, что количество моих "нервных клеток", если их можно так назвать, очень большое, и они потребляют ничтожно мало энергии, которую поставляют мне термоэлементы и резервные атомные батареи. У меня есть только одна уязвимая точка, где сходятся воедино все информационные линии. Там заложен небольшой ядерный заряд. Взрыв этого заряда вреда вам не нанесет.
Наверное, вы хотели бы еще раз спросить, каким образом я подчинил ваш "Сириус"? Теперь я скажу. Круз уничтожил лишь самые главные мои антенны и излучатели. О некоторых — маломощных — он, видимо, забыл, потому что человеческая память несовершенна. А посадочную антенну, вероятно, оставил нарочно: ведь это — та чаша, в которую опустился ваш "Сириус". Если бы он разрушил ее, то нарушил бы и мою нервную систему — именно там в недрах астероида находится мой центр.
Вот уже несколько сотен ваших лет мои куцые антенны время от времени перехватывали обрывки радиопередач. Я имел достаточно времени, чтобы проанализировать их, составить примерный словарь. Не раз пробовал наладить связь, но меня, видимо, не слышали, — слишком малую мощность имели мои передатчики. И наконец мне повезло: ваш звездолет проходил на сравнительно небольшом расстоянии, да еще и как раз в зоне действия моей посадочной антенны. Я передал ему сигнал: "Человек в опасности! Немедленно на спасение!"
— Человек в опасности! — Ким хлопнул себя перчаткой по шлему. — Ну, конечно же! Только этот сигнал киберштурман выполняет даже вопреки другим приказам Главного Кибера! Ну, а дальше?
