Федор Кандыба - Горячая земля
Температура повышалась непрерывно. Жара нарастала с каждым сантиметром, с каждой минутой.
Когда она становилась невыносимой, строители уходили в свой бронированный подземный защитный зал.
Новая система охлаждения и проходки с помощью жидкого воздуха позволила ускорить работу, но не надолго. Триста метров были пройдены в течение недели. Но на глубине пяти тысяч шестисот пятидесяти метров проходка снова замедлилась.
Кроме стволов шахты, строители начали проходить и трубы-каналы, уходившие к камере пароприемника, которой должен был заканчиваться малый ствол шахты.
Трубы-каналы были гораздо уже основной шахты — их диаметр составлял лишь около трех метров. Горячая порода тесно смыкалась вокруг проходчиков — работать в трубах было еще тяжелей, чем в основной шахте. Здесь не всегда помогал даже жидкий воздух.
Однажды из шахты пришли тревожные вести. Там начались таинственные и непонятные явления. Никто не мог дать им объяснения.
На одном участке вдруг, как по команде, стали отказывать электромоторы. Они искрили, горели, останавливались без движения или почему-то начинали работать с бешеной быстротой.
То и дело происходило короткое замыкание, фиолетовые огни вольтовых дуг проскакивали между проводами, проходившими чуть не на метр один от другого. Казалось, воздух изменил свои свойства и сделался таким же проводником электричества, как металл.
Прошло несколько часов, открылся новый пласт после взрыва, машины передвинулись на несколько метров, и все непонятные явления исчезли.
Все пришло в норму: моторы снова начали работать, буры опять вгрызались в камень, механические лопаты снова убирали породу.
А на соседнем участке все приходило в норму, когда на забастовавшие машины и провода падала струя свежего воздуха. Прохладный воздух вентиляции сразу сбил вольтову дугу и быстро погасил скачущие фонтаном искры.
Электрические машины вели себя, как живые существа. Можно было подумать, что и им не хватало свежего воздуха.
Лучше работали пневматические машины. Отбойные молотки и буры, работавшие на сжатом воздухе, действовали безотказно, где и когда угодно.
Но забастовки машин были пустяком по сравнению с выбросами горячих газов.
На второй половине шестого километра порода стала еще более плотной.
Больших пещер, которые так облегчали вначале работу строителей, больше не встречалось. Зато проходка все чаще натыкалась на пустоты, заполненные сжатым до предела горячим газом. Вслед за взрывом, подготовленным подрывниками, происходил другой взрыв, иногда еще более сильный.
Газы с грохотом артиллерийского залпа разрывали ослабевшие стены своей каменной тюрьмы и врывались в шахту, кроша и разметывая все на своем пути. Тогда летели и разбивались на куски тяжелые, похожие на танки, бурильные машины, оказывались скомканными, как куски бумаги, трубы охлаждения, ковши транспортеров, механизмы подъемников.
Если бы строители не уходили на время взрывов под защиту толстой брони защитного зала, из них не уцелел бы ни один.
Единственным средством предупреждения выбросов газа было глубокое бурение: газ, вырываясь через тонкие буровые скважины, особо больших неприятностей принести не мог.
Но иногда струя газа оказывалась такой сильной, что отбрасывала бурильную машину назад и выгоняла всех из забоя, пока не удавалось подвести к ней трубу вытяжной вентиляции. Рев газовых струй, вырывавшихся из скважин, был таким сильным, что заглушал адский грохот шахты и бывал слышен даже на поверхности.
Эти явления повторялись каждый день. Земля все сильнее сопротивлялась людям. Препятствия нарастали, как лавина. Строители не успевали справиться с одним, как появлялись новые.
Это была тяжелая, полная напряжения битва человека с землей. Каждый метр приходилось брать с боя.
На каждом шагу строителей ждали новые опасности: никто не мог предвидеть, какие ловушки подстерегали проходчиков на следующем метре. Кажется, нигде и никогда еще не требовалось от человека так много силы, настойчивости и веры в себя, как здесь — в этой самой глубокой шахте на земле.
Дружинин, Медведев и ближайшие помощники начальника строительства проводили в шахте целые дни и часто оставались на ночь в защитном зале.
Чем тяжелее становилось строителям, тем упорнее они делались. Они иногда останавливались, на время отступали перед бурными выбросами горячего газа или непонятной изменой машин. Но приостанавливались они только для того, чтобы перестроиться, собрать силы, придумать что-то новое и опять итти вперед с новой силой.
В этом неистребимом стремлении вперед проявлялись великолепная смелость и величие духа, скрытые в каждом, даже самом маленьком человеке. Усталые, мокрые от пота, истомленные жарой, повышенным давлением и глубинной болезнью, шахтеры, машинисты и строители были непобедимы.
Партия воспитала в этих людях вкус к небывалой борьбе со стихией и стойкость, нужную для такой борьбы.
Партия научила каждого смотреть далеко вперед и видеть за сегодняшними невзгодами прекрасное завтра.
Ты силен, ты хозяин, созидатель и творец! От тебя зависит все. Напряги же мысль и мускулы, чтобы умением, знанием и сноровкой взять у земли ее извечную силу и заставить ее работать на благо твоей родины и на счастье советских людей и всего человечества!
В трудные дни борьбы с подземным жаром и высокой радиоактивностью все жители острова хорошо узнали парторга строительства Павла Васильевича Медведева.
Этот большой, спокойный и очень молчаливый человек обычно предпочитал оставаться в тени. Он делал больше, чем говорил, и говорил меньше, чем слушал других.
Даже о выходящих из ряда вон событиях и делах Медведев говорил самым обыденным тоном, и эти дела переставали казаться исключительными и необычными. Они становились осязаемыми, зримыми, приобретали меру и вес, связывались с чьими-то именами, начинали укладываться во времени.
Медведев обладал редкой способностью быстро разбираться в самых трудных, запутанных вопросах и тут же делать нужные практические выводы. Отпечаток его спокойной деловитости лежал на всей жизни острова.
У Медведева находилось время на все.
Это Медведев подал мысль о постройке подвесной воздушной дороги, которая стала доставлять рабочих из поселка в шахту и должна была сэкономить триста шестьдесят тысяч рабочих часов в месяц.
Если драмкружки острова устраивали конкурс на лучшую постановку, если газета «Заполярная коммуна» организовала смотр производственных совещаний, а летчики полярной авиации обсуждали вопрос, как наладить. сообщение между островом и Большой землей в зимнее время, если строился первый в мире заполярный пляж, — во всем этом так или иначе участвовал Медведев.
