Федор Кандыба - Горячая земля
Если драмкружки острова устраивали конкурс на лучшую постановку, если газета «Заполярная коммуна» организовала смотр производственных совещаний, а летчики полярной авиации обсуждали вопрос, как наладить. сообщение между островом и Большой землей в зимнее время, если строился первый в мире заполярный пляж, — во всем этом так или иначе участвовал Медведев.
В новом клубе работала вечерняя рабочая школа. По четвергам там читались лекции, на которые сходилось много народа. Одним из постоянных лекторов был Медведев, который вел цикл философии.
Сейчас главной заботой коммунистов острова была борьба с подземным жаром и высокой радиоактивностью в шахте. После собрания партийного актива, где Медведев делал доклад, коммунисты начали новый сбор предложений.
Старший шофер и секретарь комсомольского комитета автобазы центрального поселка Люба Струкова предложила делать щиты на машинах из свинцовой бронзы, так как обычные свинцовые щиты, установленные для охраны рабочих от радиоактивных излучений, слишком часто расплавлялись от жары.
Диспетчер Мария Кускова разработала остроумный способ предварительной сборки охладительных и вентиляционных труб в помещениях защитного зала.
Шофер начальника строительства Темген внес предложение поднять в горы трубы, всасывающие воздух для вентиляции шахты, чтобы шахта получала более холодный и более свежий воздух.
Инженеры из центральной исследовательской лаборатории разработали способ охлаждения жидким водородом и гелием особо ответственных частей машин и механизмов управления.
Главный диспетчер Левченко придумал получившую в дальнейшем большую известность «паутину охлаждения» — способ, при котором буровые скважины, расходившиеся во все стороны, служили каналами для охлаждения всего фронта работ.
Никому раньше не известная бурильщица Софья Акимовна Нифонтова пришла к главному инженеру Ключникову с предложением сделать передвижную самоохлаждающуюся подстилку на пол и такие же экраны для стен. Одно это предложение позволило снизить температуру в забое на двадцать с лишним градусов!
Нет возможности даже приблизительно перечислить предложения, которые продолжали сыпаться со всех сторон.
Каждое предложение получало отзыв самого сведущего из специалистов. В тот же вечер оно разбиралось штабом, во главе которого находились Медведев и Ключников, а назавтра, если заслуживало того, уже начинало осуществляться.
Предложенный начальником склада взрывчатки Корольковым чехол из твердой углекислоты для предупреждения преждевременных взрывов в раскаленной шахте был применен в тот самый день, когда он был предложен. Самоохлаждающиеся подстилки и экраны Нифонтовой появились в забое на следующий день к вечеру.
Если бы не этот поток усовершенствований и технических нововведений, шахтерам пришлось бы плохо. К сожалению, даже самые остроумные предложения изобретателей лишь на короткое время облегчали тяжелую работу в шахте.
Дружинину пришлось отдать приказ о сокращении смены с двух с половиной до двух и затем до полутора часов.
Самым удивительным из всего, что происходило в шахте, было то, что люди, увлекаясь работой, не замечали ее тяжести. Они себя отлично чувствовали, пока вдруг не начинали валиться с ног. Азарт великого спора с природой захватывал их. Им было обидно отрываться от дела.
В конце концов Дружинин распорядился сократить смену до часа и ввести после каждого часа работы двухчасовой отдых. В общей сложности каждый шахтер работал в забое три часа в сутки.
Когда смена кончалась, никто не желал уходить из забоя: все утверждали, что прошло меньше часа.
Спорить, сколько прошло времени, было трудно. Не было часов, которые не начинали бы вдруг отчаянно спешить или отставать: верить нельзя было ни одним.
Казалось, часы, так же как и люди, подвергались припадкам глубинной болезни. Пришлось начало и конец смены объявлять по радио и передавать каждые десять минут сигналы времени.
Возбуждение, овладевшее рабочими в забое, угасало, как только они поднимались на поверхность.
Шахтеры становились бледными, безразличными и едва добирались до постели. После нескольких часов сна это состояние проходило.
Более тяжелых последствий припадки глубинной болезни, по-видимому, не имели: работавшие в глубоком горизонте по виду и по общему самочувствию мало отличались от тех, кто работал на поверхности.
До сих пор у врачей на острове Черного Камня было много свободного времени. Они заполняли его главным образом охотой на птиц или рыбной ловлей. Лечить им приходилось лишь случайные простуды: климат и условия жизни на острове были на редкость здоровые.
Теперь беззаботная жизнь врачей кончилась. Каждый день на шахте происходили неприятные случаи: ушибы, ожоги, ранения, обнаруживались нервные расстройства.
При этом опять-таки наблюдались странные вещи. Застарелые болезни, годами мучившие людей, вдруг проходили сами по себе. Человек с удивлением замечал, что у него постепенно исчез хронический ревматизм или прошел тик на лице.
У другого начинали буйно расти волосы, и лысеющая голова быстро покрывалась густой вьющейся шевелюрой. У третьего начинало рассасываться бельмо на глазу, и человек снова начинал видеть этим глазом.
По-видимому, причиной всех непонятных явлений было соединенное воздействие жары, повышенного давления и радиоактивных пород.
По мере углубления шахты радиоактивность нарастала так же быстро, как и температура.
Однажды строители, укрывшиеся в защитном зале, услышали вслед за обычным взрывом второй, более сильный, чем когда бы то ни было. Казалось, что обрушилась труба-канал, где была заложена взрывчатка.
Когда вентиляторы отсосали газы и было произведено предварительное охлаждение, строители вернулись к месту взрыва.
В трубе было темно: камни, вырвавшиеся при взрыве, повредили осветительную сеть. Однако шахтеры вскоре заметили, что на стенах светятся полосы и пятна слабого голубого и розового цветов.
Дальше вглубь трубы пятна и полосы становились все ярче. К голубым и розовым присоединились желтые, красные, как раскаленное железо, зеленые, которые горели, словно изумруд, синие, как сапфиры…
Забой представлял собой сказочное зрелище. Разноцветные светящиеся полосы изгибались, сплетались, расходились, сливались в сплошные яркие пятна, горящие всеми цветами радуги.
Здесь было совершенно светло, можно было даже читать. Общий тон разлитого повсюду мягкого света был голубоватый. Он напоминал по цвету дымку, которая постоянно окутывала шахту.
