Сергей Герасимов - Власть подвала
– Пойдем отсюда, – сказал я. – Это зрелище не для моих глаз.
3
Умываясь, я неосторожно толкнул футляр с зеркалом перехода и он свалился с полочки на пол. Зеркало выскользнуло из оправы и упало лицевой стороной вниз.
Я похолодел. Сейчас оно проглотит пол этого дома, потом подвальный этаж, потом всю планету вместе с ее недрами. Его поглощающая способность безгранична. Все это провалится в иные миры просто из-за моей неосторожности. Я увидел, как зеркало начало погружаться в мягкий коврик и исчезло. Но катастрофы не случилось. Случилось другое. Я, вместе со всем этим миром оказался в зазеркалье.
Единственным отличием, которое я заметил поначалу, было расположение предметов. Все, что только что стояло справа от меня, теперь находилось слева, и наоборот. Я посмотрел на свое лицо в большом зеркале ванной комнаты. Лицо было моим и не моим – некрасивым, как на паспортной фотографии. Все дело в том, что я вижу его необычно отраженным. Ух, если дело только в этом, то я хорошо отделался.
Но было и еще кое-что. Второе отличие я заметил позже – оно было внутри меня. Внутри меня жил чужой человек из чужого мира. Наша память, наши привычки, наши желания, наши предпочтения и антипатии объединились. Теперь я уже не был собой – я был кентавром.
Прежде всего, другой человек был женщиной, немолодой женщиной, знающей толк в бухгалтерских книгах. Кроме того, эта женщина любила рисовать карандашные портреты своих знакомых. Я вышел из ванной, заметив, что моя походка изменилась; виляя бедрами, я прошел в свою комнату и взял карандаш, точнее, ту двурогую палочку, которую здесь использовали как карандаш. «Боже мой!» – написал я, чтобы проверить почек. Почерк стал чужим – быстрым, летящим, с сильным наклоном букв, будто сопротивляющихся встречному ветру. Без особого труда я нарисовал по памяти портрет того нуккса, которого приставили ко мне.
Портрет получился отлично, он не шел ни в какое сравнение с моими прошлыми, и очень давними, попытками рисовать.
Прежде чем я успел привести мысли в порядок, женщина снова ушла в ванную и занялась моим туалетом. В этом плане женщины одинаковы во всех мирах – их тело не только вместилище разума или могучей дури, как у мужчин, но еще и предмет декоративного искусства, вполне практичный предмет. Она прекрасно обращалась с местными туалетными принадлежностями. Все предметы она использовала точно по назначению, быстро и безболезненно. Она мгновенно подстригла мне ногти, подправила прическу, нарумянила щеки и отбелила зубы. Она даже подкрасила мне брови, отчего я сразу стал похож на клоуна. Сделала и несколько других мелочей, значения которых я не понял. Гигиена у нукксов стояла на высоте, а женщина наверняка была нукксом. Интересно, какую уборную мы будем использовать?
Первые десять минут я был шокирован и не знал, что мне предпринять. У меня было два сознания и две воли. В принципе, я мог приказать этой женщине сделать то или это, но и она могла мне приказывать. При этом мы нисколько не мешали друг другу. Это был симбиоз, а не соперничество. Потом я увидел зеркальце на полу.
Теперь оно лежало стеклом вверх, хотя никто его не переворачивал. Ну, конечно, я ведь сейчас в перевернутом мире. Значит, нужно всего лишь…
Я быстро перевернул зеркало и положил на пол. Оно исчезло под моей ладонью и появилось снова, выдавившись из-под ковра. Я пришел обратно. Я опять оказался один в своем теле, а правые и левые стороны предметов стали на свои места. Все вернулось на круги своя, все, кроме моих нарумяненных щек и слишком темных бровей. Отличная забава, только совершенно бесполезная. Бесполезная ли?
Но я не ограничился этим случайным экспериментом. Запершись в своей комнате я раз двенадцать или тринадцать попробовал поменять местами право и лево. При этом каждый раз чье-то сознание, память и воля появлялись внутри меня. И каждый раз это была иная личность. Вскоре я убедился, что могу воплощать в себе личности нужных мне людей. Даже незнакомых людей. Даже выдуманных людей. Даже не совсем людей. Даже совсем не людей. В последней из попыток я воплотил в себе вполне условного Великого Гипнотизера, но гипнотизировать было некого, кроме мухоподобного насекомого, кружившегося у потолка по неровному квадрату. Я приказал насекомому сесть на свой указательный палец и оно село, хотя и не без капризов.
Это открывало некоторые перспективы. Что, если… В дверь без стука вошел незнакомый нуккс и открыл рот, чтобы сказать приветствие. Гипнотизер прогнал его взглядом. Итак, перспективы… Если…
Нуккс снова вошел и пригласил меня на стадион. Конечно, на сегодня запланирован государственный переворот. К сожалению неудачный. На таких мероприятиях обычно гибнет немало народу. Это мне не нужно. Я уже приготовился отказаться, как гипнотизер согласился вместо меня. Ах, так! Я перевернул зеркало и гипнотизер исчез.
4
Здешний месяц пролетел быстро, потому что сутки на Кантипуа были примерно вдвое короче земных. Задолго до решающего дня нукксы стали готовиться к перелету. Готовили и меня, заставляя проходить тесты и выполнять смехотворные физические упражнения. Смехотворные – потому что я был гораздо сильнее их. Эти бедняги вообще не могли подтянуться на перекладине, а присесть четыре раза было для них физиологическим пределом. Бегали они медленно и мешковато. Их рукопожатие было таким мягким, что напоминало прикосновение цветка.
Вообще, чем дальше я уходил от земли, тем слабее становились люди. Я говорю «люди» потому что все эти существа были слишком похожи на людей. По крайней мере внешне. А что касается наших внутренних вселенных, то к ним неприменимо понятие «человеческий» или «нечеловеческий». Каждая из них – это бесконечность космического хаоса, спрессованная в одинаковую форму, как кубик куриного бульона. В душе каждого из нас полно удивительных страшилищ. Может быть, где-то среди миров есть и материальные чудовища, но я пока их не видел.
Перед полетом я волновался – еще бы, при своей жизни на земле я никогда даже и не мечтал о том, чтобы подняться в космос. Космические дали были вотчиной подтянутых военных летчиков, потративших на подготовку большую часть жизни. И вот он передо мной, самый настоящий космический корабль, в форме большого блюдца, без иллюминаторов, антенн, разных стоек и подставок. Он просто легко висит в воздухе. Мы входим. На входе – уже знакомый мне зеленовато-перламутровый туман с резким запахом. Я вижу просторный зал с беломраморными колоннами, в зале бассейн, а в бассейне яркие красные рыбки гоняются за воздушными пузырьками. Изнутри летающее блюдце гораздо больше чем снаружи.