Андрей Сердюк - Вложения Второго Порядка
-- Да, дела...
-- Дела... Слушай, а тебя на Украину не тянет - всё же пять лет там прослужил...
-- Тянет, слегонца ... Да я был там недавно... по делам нашим скорбным деньги отвозил.
-- Понятно, - чёрный ворон летит с чёрным налом против ветра над степью волчьей... Слушай, Жека, ты мне зубы-то заговорил, а, скажи, как ты бандитом-то вдруг заделался?
-- Эх, Дима! Дела давно минувших... Понимаешь, завертело как-то, закрутило... Ладно... Тебе можно... Мальчонку тут у нас из театрального училища зарезали, студентика... Чацкого всё играл в учебных спектаклях, вдохновенно так играл надежды большие подавал... И вот шёл он вечерком как-то после занятий, прицепились к нему на беду два чмошных гопника ... Покурить, видать, спросили или ещё чего... Кто знает? А он им... А что он им, если у него в голове: "Карету мне! Карету!" Порезали они его - до дома не дошёл, истёк кровью... Я этих козлов раньше милиции нашёл, - старичок один, ночной велосипедист, наколочку дал... Поставил я их, значит, под ствол и спрашиваю, тихо так спрашиваю: "Любите ли вы театр? Любите ли вы его так, как люблю его я?" А только чего им ответить... Не-че-го! И представил я, что этих нелюдей ждёт по жизни... Ну, в общем, освободил я их бессмертные души от необходимости иметь дело с их дебильными телами... При помощи доведённого до ума бутафорского пистолета и освободил это, как бы, Театр осиротевший сам им отомстил... В метафизически разрезе... Вот так! А после... Бандиты меня раньше милиции нашли. Деловары-ирокезы! И, стало быть, предлагают: или, зёма, с нами, раз ты такой умелец, или - сдаём тебя ментам. Подумал я: ну, что ж, раз переступил - возврата, значит, нет. Да и старики мои вряд ли суд бы пережили... Такие дела... Только условие поставил братве, что время на спектакли и репетиции - это святое... Вот так... Ладно, проехали... А ты помнишь, как на третьем курсе Борька Жидков и Вадик Евреинов, которые себя однофамильцами считали, на том комсомольском собрании, когда Борман заснул...
Много чего приятели могли ещё тут друг другу порассказать, о многом могли вспомнить, да только на пороге объявился вооружённый и выпавший из контекста Виталий.
Он абсолютно ничего не понимал, оттого-то и уранил удивлёно вслух: "Не понял!"
То, как Виталий поднимает пистолет, Зотов почувствовал спиной.
Стало душно и тарантинно.
Выстрелы грянули одновременно. Жеке, оттолкнувшему Зотова в сторону, пуля пробила мякоть правого плеча и ушла в холодильник. Виталий упал, схватившись руками за коленку левой ноги, - жекина дура угодила ему прямо в чашечку. Разнесла её вдребезги. Виталий выл, - больно конечно. Зато и с мениском проблем теперь не будет.
Зотов притащил полотенце из ванной, - зажать Жеке кровотечение. Виталию, этому казачку засланному, перетянул ногу висящим на вешалке собачьим поводком. И только потом спросил:
-- Жека, где трубка?
-- Зачем?
-- Врача.
-- Нет, нам с Виталиком человечьих врачей никак нельзя. Попалимся. Я сам сейчас нашего ветеринара вызову. Ты не дёргайся... Блядь, больно-то как... И как это мы с тобой лажанулись-то... А?... Ты помнишь, нас же в студии учили, выстраивая мизансцену следите, что бы актёр не оказывался к зрителю спиной... Помнишь?
-- Помню.
-- А мы как стояли?... Слушай, а в пятницу ночью не ты у Томиловой на даче меня по огороду гонял?
-- А то кто же.
-- Понятно... Бережёт нас Бог, в которого мы с тобой не верим, от братоубийства, стало быть ... Слушай, а может пойдёшь к нам? Я рекомендацию дам...
-- Это в бандиты что ли? Нет, Жека, уволь... Не пойду.
-- И правильно. Нечего к сладкому привыкать... Только тебе сваливать из города нужно... Тебя же сразу из трёх мест заказали, - так что, Дзот, ты давай... сваливай...
-- Завтра с утра поезд...
-- Вот и ништяк.
-- А тебя из-за меня Мякиш твой...
-- Ты Дзот не бзди, у меня всё схвачено... Папик буреть в последнее время стал не по делу... Пацана одного нашего завалил по дури своей... и вообще... недолго ему...недовольных много... чёрная метка ему... А ты давай-давай, Дзот, вали... Живы будем, - свидимся. Только ты в Том Месте того... уж ты постарайся... не тормози...
-- Жека, слушай, а может Бог есть? Может пора нам, как всем нормальным людям...
-- Кончай, Дзот, - не могу я в их Бога верить... Понимаешь, не могу я верить в Бога, у которого есть имя, пусть и зашифрованное... Если у него есть имя, значит есть и задница... А я не могу верить в Бога, у которого есть задница... Давай, Дзот, вали... Вали!
Зотов крепко пожал Жеке левую руку, оттащил скулящего Виталика от двери и вышел.
Постоял немного в подъезде, к чему-то прислушиваясь, но зря, - ничего не услышал, зато успел подумать в полумраке притихшего парадного о том, что странная это штука - жизнь, где все повинны и никто не виноват, в которой все вокруг что-то совершают в ужасе не успеть, а, успев, - ужасаются, глядя на результаты своей спешки.
Но что уж тут поделать...
44.
У подъезда поджидал какой-то жлоб здоровенный. Кулаки с голову. Но - фу! поджидал не Зотова, - в кустиках у него болонка писала. Смешно. Ему бы трёхголового Цербера выгуливать с такими-то габаритами. Но малый славный оказался, этот хозяин болонки, - показал, где остановка трамвая. Сказал так: "Вон там, у сворота, однёрка на вокзал" Но Зотов понял. Он его уже не боялся.
И действительно, чего бояться-то? Кругом наши советские люди...
45.
Народу в вагоне трамвая было совсем мало.
Бабка-пенсионерка сидела, не допроданную рассаду с рынка везла. Два первокурсника-двоешника шушукались. Да три пролетария на задней площадке с работы возвращались. Ну и Зотов.
Один из мужиков громко (по другому не умеем) рассказывал корешам:
-- Во-во, моя тёща тоже огородом своим заманала! То ей вскопай, то посади, то выкопай, то, теперь, сена накоси, - козу она, вишь, завела. Ага, сейчас! Делать мне нечего, после того как неделю в цеху наломаешься! Я ей в этот раз ребром и заявил: ты, мол, давай двенадцать тысяч на культиватор, тогда буду горбатить у тебя на даче. Ну, а если нет, - Бог помощь, вам, мамаша. Так она знаете, что учидила? Вышла на тракт давешней субботой спозаранку веники берёзовые дачникам проезжающим сторговывать, и вдоль дороги сто двадцать сотенных купюр насобирала! С ума сойти! Я когда сказали, не поверил по первости... А потом при мне пересчитали, - ровнёхонько двенадцать штук - бумажка к бумажке! Это ж надо! прямо на травке насобирала. Дурдом и весёлка! И-и-и... Везёт же ведьме! А? Скажи, ну... А тут бы хоть десятку найти когда на "Жигулёвское"! Так нет!
-- Ёп, да что там найти! Тут бы кровное получить, - вскинулся второй мужик. Слышь, мне Сан Саныч апрель-то всё путём закрыл, я ещё и за Митьку два раза выходил, так он сказал, что оплатит, мол, не волновайся. Я и не жужу, прихожу сегодня в кассу со всеми вместе, чин чинорём, в очереди оттолкался, голову в окошко сую, а в ведомости напротив меня нуль. Голяк! Маринка-кассирша меня посылает... в бухгалтерию. Я туда, что ж вы курвы делаете, говорю. А? А эти, мамзели пахучие, бумажками пошелестели, говорят, что бухгалтер Адинэс, видите ли, ошибся у них. Я говорю: давайте мне этого Адинэса сюда, буду ему нюх чистить. А бабы ржать начали, коровы...
