Виталий Владимиров - Колония
Наиболее интересные статьи по экономике я вырезал, главные места подчеркивал. Сводил перевод в две-три странички текста и клал в папку торгпреду.
Из политических событий больше всего беспокоила новая вспышка терроризма. Остановили днем на дороге рядовой рейсовый автобус, вывели мужчин, женщин и детей на обочину и расстреляли. Ворвались на свадьбу, и кровь, а не вино залила белые скатерти. Подложили бомбу на базаре, и в страшный салат смешались горки овощей, куски человеческих тел и священных коров.
Погиб и советский. Метили в заместителя торгового советника, кто курировал поставки оружия и боевой техники из СССР. За ним следили, и когда его машина выехала из ворот, к ней пристроился сзади бородач в чалме на мотороллере и расстрелял через заднее стекло, а потом для страховки и сбоку, невинного завхоза, который именно в этот день попросил у зама машину, чтобы съездить на рынок, а отправился на свидание со смертью вместо того, кому это было пока не суждено.
В Швеции за ланчем я спросил соседа, откуда он. Оказалось, из Чикаго. Ну, и как там гангстеры, замучили? Надо было видеть его неподдельное возмущение - раз Чикаго, так и сразу гангстеры? Я там в ночь-заполночь гуляю по городу и не встречал. Может и везло ему, но он точно привык к своим гангстерам, как мы к своим террористам.
Недавно поймали одного, знаменитого, видно долго его выслеживали, что даже удалось снять видеокамерой, сидящего на площади в храме среди молящихся. Он понял, что попался, и принял мгновенно действующий яд. То, что только что дышало и даже устремлялось помыслами к всевышнему, стало мешком остывающего мяса с остекленевшими глазами и безвольно открытым ртом. Его тормошили, приводя в сознание, голова болталась, как бутон на сломанном стебле, а рядом причитала о его добродетелях жена убийцы тринадцати человек и равнодушно молились продолжающие жить.
Я спросил корреспондента Гостелерадио, почему бы ему не снять сюжет о террористах?
- Предпочитаю другие темы, - ответил он. - Видел мой последний репортаж в программе "Время"? Помнишь, комментарий: древнее предание гласит, что если встать на вершине этого холма спиной к заходящему солнцу, то увидишь, как тень твоей головы достигнет ступеней храма...
- Слушай, откуда ты выкапываешь эти предания?
- Зачем где-то копаться? Достаточно заметить, стоя на холме, где мы с оператором искали верхнюю точку, что тень твоя простирается до ступеней.
- И часто вы нам такую лапшу на уши вешаете?
- Нередко, дорогой коллега. Ты же сам представитель второй древнейшей профессии и знаешь, как это делается. Кроме того, в Москве сидит редактор и уж он-то не пропустит про террористов, потому что у нас теперь и отечественных хватает. К их числу я бы отнес тех, кто убивает не напрямую, а косвенно. Ежегодно в декабре к нам приезжала делегация министерства торговли. Внутренней торговли. Из-за того прилавка, к которому в очереди стоит советский обыватель. За импортным ширпотребом, образцы которого отбирали на свой изысканный вкус две толстых тетки. Это они одевали страну, а мы потом удивлялись, и почему советского всегда отличишь от иностранца? За нас выбирали не только фасон платья, кроили по лекалам марксизма-ленинизма душу и жизнь.
А ведь могло быть иначе. Родной брат Виталия Вехова родился в Вашингтоне, столице США, к его матери пришли в госпиталь и предупредили, что раз явился человек на свет на территории США, то у него уже все привилегии гражданина свободной страны, он может даже стать ее президентом. Сколько раз Виталий пенял брательнику, что тот не согласился, был бы сейчас президентом Штатов, не было бы проблем с водкой, картошкой и телогрейками у семьи Веховых. А может, и у всей страны.
Кстати, мы крепко тогда набрались при встрече очередного Нового года, может быть и потому, что это был последний, третий год, если не последует продление. Виталий еще сказал, что ему очень нравится английское выражение "ту кил ботл" - убить, прикончить бутылку. Как ненасытные террористы, мы уже расправились с двумя по ноль семьдесят пять, правда, с помощью наших подруг, и задумывали новое убийство, но планы нарушили наши благоверные из гуманных соображений, и мы заговорили о предельных возможностях индивидуума.
Я припомнил, как в Финляндии сопровождал генерального директора внешнеторгового объединения, а принимал нас его зам, тоже директор, но местного акционерного общества. Мирно попарились в сауне, размялись за ужином, в благодушном настроении поехали к Заму, где удвоили и утроили дозу, и около двух ночи двинулись в отель. Генеральному показалось мало, и мы поднялись к нему в номер, где без закуски укокошили еще одну красавицу. Это доконало Зама, он сполз на пол и, стоя на коленях, плакался своему начальнику, как ему плохо живется заграницей. Я спросил тогда Генерального:
- Трудно быть начальником?
Он посмотрел на пресмыкающегося Зама и ответил, вздохнув:
- Здоровья много надо иметь, чтобы такие вот не обошли. Тебя бы я в замы не взял.
Два года заграничной жизни отучили нас стоять в очередях, заботиться о пропитании и барахле. Накопился и какой-то запас. В виде чеков. И тут советская власть провела еще одну кампанию. Начался этот снежный ком, как водится, со статьи, почему-то в "Литературной газете". Широким жестом автор отбрасывал заработанное десятками тысяч обитателей советских зарубежных колоний.
Даже простой расчет по минимуму показывал: сто стран по сто человек в стране(в той же Индии больше трех тысяч) и это без учета временно командированных да по полтысячи долларов - получалось, что пять миллионов валюты только в месяц возвращается в казну страны. А что такое каких-то шестьдесят миллионов в год при наших миллиардах? Народ требует закрыть "Березку", потому что правительство не в силах прекратить спекуляцию вокруг валютных магазинов. Сказано-сделано. И остались те же сталевары с тропического металлургического ни с чем.
Мы, конечно, тут же прекратили менять валюту на чеки. Пачку сертификатов отправили с оказией в Москву. Поздно, километровые очереди морозными ночами и настоящий разбой, устроенный мафией. Еще раз Система обманула народ. Не в последний.
И тут же вышло постановление Совета Министров СССР "О дальнейшем развитии внешнеэкономической деятельности..." Дальнейшее развитие - очередная зияющая высота, в которую должна была шагнуть Система. Впервые на политзанятиях мы вспоминали Ленина с внутренним одобрением - еще в двадцать втором Ильич писал о необходимости государственной монополии внешней торговли, иначе появится масса "внешторгиков".
В верхах не любили внешторг. Пользовались, но не понимали его роль в экономике государства любого образца. Во время военного переворота в Чили, куда мы уже загнали только тракторов около трех тысяч, военные пальцем не коснулись торгпредства, посол сидел в его подвале и осведомлялся, хватит ли запасов.
