Роланд Грин - Конан против Звездного братства
Оказывается, это был Айбас, жалующийся всем, кто его слышал, и кое-кому из тех, кто явно не слушал его, на то, что он глаз не мог сомкнуть всю ночь. Тайрин храпел!
Вот тут-то смех Конана, сотрясший палатку, и разбудил Райну.
Глава 17
Боль продолжала мучить графа Сизамбри днем и ночью. Он все еще был очень слаб. По ночам его одолевали кошмары. Он был благодарен Зилку, ученику врача, за умелое использование им найденных в развалинах дворца снадобий. Если бы не Зилку, боль и слабость не удалось бы преодолеть, а значит, стало бы невозможным и продолжать вербовку и призыв людей под его знамена. А так, несмотря на боль, он спал спокойно, как и в ту ночь, когда в лагерь пришли представители Поуджой.
Часовыми были лучшие солдаты графа. Они передали ему сообщение о прибытии Поуджой, а сами встали рядом с оружием в руках. Сизамбри решил, что можно будет повысить их в звании за хорошую службу. Еще больше его чувство благодарности к своим солдатам возросло, когда он узнал, что среди прибывших из долины Поуджой находятся двое из Звездного Братства.
— Звездные Братья, — обратился он к введенным в его палатку под охраной колдунам, — я надеюсь, что вы принесли мне хорошие вести накануне нашей окончательной победы.
— Новости могли бы быть и получше, но и принесенные нами — не худшие, замысловато ответил старший из двух Братьев. Его борода была разделена медной проволокой на три части. Он неплохо говорил на языке жителей равнин. — Мы пришли сюда без нашего питомца, который не смог жить нигде, кроме озера, которое мы создали специально для него. Кроме того, мы пришли только с частью воинов племени. Остальная часть охраняет наших женщин, стариков и детей от тех племен, которые непременно захотят воспользоваться минутой нашей слабости, чтобы отомстить нам за службу у вас.
Сизамбри не покидало ощущение, что ему говорят одновременно что-то большее и что-то меньшее, чем правду. Вежливые манеры Звездного Брата никак не проясняли ситуацию. Колдун, похоже, провел изрядную часть своей жизни, завоевывая себе союзников тем, что говорил им то, что они хотят услышать.
— Сколько воинов пришло с вами и кто их командиры? — спросил Сизамбри, надеясь заставить Звездных Братьев прямо отвечать на вопросы.
— Пятьдесят лучших воинов племени, но среди них нет командиров, имена которых вам были бы знакомы.
— Так кто же поведет ваших славных воинов на решающую битву?
— Мы будем рядом с самой линией боя, — сказал младший из Братьев. — А уж если мы встанем бок о бок с нашими воинами, то они будут выполнять с радостью наши приказания.
— Да уж я думаю… — сказал Сизамбри, голова которого просто раскалывалась от боли. Эта боль не была следствием какой-либо раны, а возникала по самым разным причинам, например из-за раздражения или гнева на дураков.
Он попытался прояснить причину своих сомнений:
— Вас-то они послушают, но услышат ли они команды людей, действительно понимающих толк в военном искусстве? Я не сомневаюсь в искренности вашего порыва, но… вы хоть когда-нибудь участвовали в сражении такого рода, какое предстоит нам?
Обоим Звездным Братьям не оставалось ничего другого, как покачать головами.
— И более того, я могу рассчитывать на то, что вы разрешите мне поставить капитаном над вашими воинами одного из моих людей? Я полагаю, что это будет благоразумно как для вас, так и для них.
— Вы сомневаетесь в нашей храбрости? — спросил старший, явно злясь.
— Я сомневаюсь, что лучший в мире волшебник сможет пристроить к делу хоть самое простенькое заклинание, если он в этот момент занят тем, что не дает стальному клинку выворотить ему кишки наружу.
Сизамбри пытался контролировать тон своего голоса. Судя по виду Братьев, ему это не очень удалось. Но зато его авторитет они признали сполна.
— Хорошо. Тогда я через несколько дней назначу капитана и пришлю его к вам, чтобы вы познакомились еще до выхода из лагеря. Что-нибудь еще?
Колдуны помотали головами и удалились. Сизамбри выждал некоторое время и вызвал к себе Зилку, рассказав ему о встрече со Звездными Братьями.
Лекарь выслушал его молча, но его лицо при этом побледнело.
— Итак, вы хотите, чтобы я шпионил за этими голожопыми, скатившимися с гор на наши головы?
— Я хочу, чтобы ты посидел с ними за чашкой хорошего вина. Сам пей немного, больше подливай им. А главное — слушай. Слушай, запоминай и передавай мне все мало-мальски важное. Да, ты не солдат, но ты — то, что иногда гораздо важнее. Ты человек с острым зрением и слухом. Рот ты умеешь затыкать на полуслове. А кроме того, я думаю, что ты больше понимаешь в магии, чем пытаешься изобразить.
При последней фразе на лице Зилку не дрогнул ни один мускул. Но он кивнул графу и заговорщицки спросил его:
— А, так вы тоже что-то учуяли; неспроста они вот так сюда явились, правда?
— А ты не забываешься ли со своими намеками на то, что я думаю?
— Простите меня, господин граф.
— Заработаешь прощение, узнав, что утаили от меня Звездные Братья.
Конечно, была вероятность, что Звездные Братья оскорбятся, заметив за собой слежку, а их секрет, раскрытый просто ради любопытства, не стоит и ломаного гроша. Но Сизамбри был уверен, что с Поуджой произошло больше неприятностей, чем ему поведали колдуны.
Наверняка к этому причастен Элоикас и его любимчики. А если это было чем-то таким, что может придать силу слабеющему королевскому двору и сделать его более величественным и мощным в день сражения?
Сизамбри выругался и ударил ребром ладони по центральному шесту, поддерживавшему палатку. Удар отозвался болью в нескольких местах. Граф с трудом подавил в себе крик.
— Когда я буду коронован, — решил граф, — моим первым распоряжением будет перенести приемный зал в спальню, пока я не оправлюсь от болей. И пусть все, кто жаждет его королевской милости, ждут его там. А принцессе Чиенне придется подождать его в спальне совсем по-особому.
Когда Конан вернулся, приведя с собой не только принцессу и наследника, но и воинство племени Поуджой, Декиус лишь посочувствовал графу Сизамбри. Капитан-генерал не сомневался в правдивости рассказа Конана, каким бы невероятным он ни казался. Но очень сомнительна была искренность присяги Поуджой. Свои сомнения он выражал часто и вслух, пока наконец принцесса Чиенна не вызвала его к себе и не приказала попридержать язык.
— Этому народу некуда отступать. У них не осталось даже дома, — резко сказала она. — Они могут идти вперед двумя путями: или обрекая себя на поражение в войне со всеми своими врагами, или обретая хоть какую-то безопасность от дружбы с нами. Безопасность для тех воинов, кто переживет ту битву, о которой ты сам говорил, что она будет страшной. Безопасность, естественно, будет касаться и их жен и детей.
