Темные числа - Зенкель Маттиас
– Да, список КОКОМ по-прежнему остается передовым бастионом против коммунистической угрозы. Однако это не помешает нам выгодно приобретать программное обеспечение за железным занавесом. Прошу понять меня правильно, господин атташе: речь идет только о компьютерных играх. Вы не поверите, как великолепно продается этот русский «Тетрис», к тому же лицензионная пошлина просто смешная.
– Но разве у вас уже не забили тревогу? Разве успех этой игры с коварными кирпичиками никого не озадачил?
– А что именно должно было нас озадачить? Ребята из HoloByte во время рождественских распродаж глаз не смыкали, гребли деньги лопатой. И чем больше людей хотят играть дома в такие игры, тем больше мы продаем товаров собственного производства. Больше игроков, больше компьютеров, все просто!
– Как раз это экспоненциально увеличивает опасность. «Тетрис» разработан тайной исследовательской группой сами-знаете-кого. Если то, на что намекал японский атташе по культуре, правда, западная молодежь попадет в зависимость и в итоге окажется умственно парализованной. В группе, где Atari проводила длительные испытания, якобы отмечаются серьезные последствия.
– В СССР в «Тетрис» играют и молодые люди, и даже ценнейшие ученые.
– Это как с химическим и биологическим оружием: если у вас есть противоядие, вам нет нужды беспокоиться о последствиях для своих вооруженных сил.
– Вы думаете, местная молодежь имеет иммунитет против таких компьютерных игр?
– Просто не верится, как вам повезло, – сообщила администратор, когда Дюпон попросил ключи от номера. Она подмигнула ему, как фокусница, которая сама больше всех получает удовольствие от своих фокусов, и достала из камеры хранения конверт в палец толщиной. – Сегодня сотрудница милиции принесла кошелек, который вы потеряли.
– Но… это же великолепно, – ответил Дюпон, которому портмоне упиралось в ребра; внутренние карманы всех пальто и курток у него застегивались на молнии или кнопки.
– Милиционер сказала, он лежал посреди парковки у Кремлевской стены. Распишитесь, пожалуйста, что вы получили конверт в запечатанном виде.
Из квитанции следовало, что нашла потерянный кошелек инспектор ГАИ Толстая. «Так вот откуда ветер дует», – подумал Дюпон, а потом с благодарностью сказал:
– Вот бы и у нас в Бельгии правоохранительные органы были столь же любезны, как в Москве.
Администратор одобрительно кивнула, будто показывая, что он лишь сейчас понял всем давно известный факт.
Дюпон вовремя заметил помощника парикмахера. Афоня стоял в коридоре, прислонившись к стене у лифтов, и болтал с женщиной, которая сопровождала постояльцев в номера. Дюпон свернул к боковой лестнице и торопливо взбежал на второй этаж.
– Жан-Петр! – донеслось снизу. Дюпон сделал вид, что не услышал, и свернул в коридор, ведущий в южное крыло гостиницы. Может, Афоня обнаружил потерю удостоверения или запоздало захотел поживиться электронными часами, от которых легкомысленно отказался под влиянием ядовито-зеленого коктейля? Как бы то ни было, лучше не пересекаться с ним, когда держишь в руках секретное послание от Толстого. Заметив, что с цокольного этажа как раз поднялся лифт, Дюпон быстро шмыгнул в ближайшую дверь.
В стоматологии гостиницы его встретил запах формальдегида, подчеркнутый ноткой духов «Пиковая дама», и медсестра, которая на чопорном оксфордском английском протестующе заявила:
– Вы что, думаете, в России все работают круглосуточно?
Она с упреком указала на уже расстегнутый халат. Под ним была блузка одного цвета с чахлым цветком в горшке на стерилизаторе. Вполне сошла бы за камуфляж, подумал Дюпон. Со словами «Тысячу раз простите» он сделал шаг назад, но слишком поздно: дверь врачебного кабинета открылась, и на пороге возникла крепкая дама лет пятидесяти пяти.
– Маша, ну что ты. Молодой человек наверняка не просто так бросился к нам за помощью. S'il vous plaît, Monsieur.
Кивком она пригласила Дюпона войти. На его попытки объяснить на английском и французском, что дело не срочное и он лучше придет завтра, врач грубовато хохотнула:
– Поверьте мне, вам сразу станет легче.
Женщины усадили Дюпона на стоматологическое кресло, и медсестра, фиксируя подголовник, шепнула врачу по-русски:
– И куда только подевались настоящие мужчины?
– Не ту профессию вы выбрали, Маша, – рассмеялась врач, одновременно проводя осмотр зеркалом. Она уверенно кольнула серповидным зондом рану на верхней челюсти.
– Неудивительно, что вы жалуетесь на боль! Похоже, при удалении восьмерки что-то осталось в десне. Вашего стоматолога не назовешь мастером своего дела, – заключила она и извлекла пинцетом перепачканное кровью инородное тело. – Так, что у нас здесь? Обломок пломбы?
Три густые струйки крови, как проволока свисавшие с кончика пинцета, мешали прополоскать рот. Неужели действительно мини-«жучок»? Это означало бы потерянные очки. Склонившись к плевательнице, Дюпон толкнул доктора локтем. Инородное тело покатилось в сливное отверстие, оставляя кровавый след на нержавеющей стали.
– Какая жалость. Можно было вставить в брошку в честь святой Аполлонии. Но не волнуйтесь, теперь боль утихнет и без помощи свыше. У нас в стране давно отказались от суеверий в пользу профессиональной компетентности.
Дюпон не стал уточнять, что зубы мудрости ему никогда не лечили, соскочил с кресла и пошатнулся. Он отблагодарил медработников такими чаевыми, что медсестра заверила: если будут жалобы, пусть сразу обращается.
Девочка, игравшая в коридоре, интересовалась только машинкой с дистанционным управлением. Танцор в башкирском национальном костюме, который вошел в лифт на четвертом этаже, едва удостоил Дюпона взглядом. А дежурная по этажу тихо похрапывала в закутке. Дюпон с облегчением закрыл за собой дверь.
Тот, кто забрался в номер, явно не беспокоился об оставленных следах. На краю ванны стояли опустошенные флаконы; ополаскиватель для рта тоже скоро придется покупать. Но ни из шкафа, ни из чемодана ничего не пропало. Секретного здесь все равно не было, а портативный компьютер он сдал в камеру хранения гостиницы. Ничего нового на первый взгляд тоже не появилось или же появилось то, что можно обнаружить только с помощью технических средств, а это, конечно, не пристало безобидному торговому представителю. После обработки раны Дюпон еще не совсем твердо держался на ногах, поэтому опустился в кресло. Судя по всему, это помощник парикмахера искал служебное удостоверение. Уборщицы утоляли бы жажду скромнее. Как же поступить? Руки чесались написать заявление о взломе, но, поскольку ничего не украдено, он только привлечет ненужное внимание. Не найдя удостоверения, Афоня должен бы убедиться, что не оставил его в проданном пиджаке, а засунул куда-то… И это еще не все мысли, что вертелись в голове у Дюпона.
Прежде чем вскрыть конверт от инспектора ГАИ Толстой, он задернул гардины. В портмоне лежали семь рублей, несколько бельгийских сантимов, небрежно напечатанная визитная карточка и частично заполненный билет спортлото.
Вот оно: код. Толстой наконец-то нашел тайный способ связи. Дюпон перепробовал несколько алгоритмов, извлек из памяти все изученные методы преобразования для расшифровки сообщений из последовательности цифр. Он все сильнее запутывался в арифметических операциях возрастающей сложности, но спустя длительное время наконец обнаружил, что группы цифр указывали на сегодняшнюю дату и вот-вот истекающий одиннадцатый час. Он спешно включил телевизор: на первом канале Глеб Жеглов расследовал дело «Черной кошки», на втором фигуристка неаккуратно приземлилась, выполняя аксель, а на московском канале передавали репортаж о студенческом конкурсе в местном институте кибернетики. Под пристальным вниманием членов жюри и юных конструкторов электромеханические крабы пытались преодолеть полосу препятствий на мелководье в плавательном бассейне. Только двум маленьким роботам, которые наконец добрались до края бассейна, удалось выбраться из горячей воды. После награждения победителей камеру снова направили на бассейн и продемонстрировали сине-голубое дно в качестве финального кадра.
