Николай Петри - Зеркало в руках
— Кому посвящён хвалебный панегирик? — весело осведомился Нок, появляясь из-за деревьев. На плече он нёс две большие сумки. — Девочки, принимайте приданое. Свою, к сожалению, не нашёл.
Олеся с Аришей бросились обнимать Нока, заметно смутившегося от такого внимания.
Когда девушки отошли в сторону, Нок присел на траву рядом с пилотом. Поинтересовался:
— Как нога?
— Нормально… — отозвался Валерий.
— Я смотрю, у вас утро откровений?
— Трудно сказать, как долго придётся быть вместе. Я подумал, пора познакомиться поближе.
— И много узнал?
— Имена, профессии. Пока достаточно.
— "Пока"?
— Не придирайся к словам. Не хочешь говорить о своей загадочной профессии — не надо.
— Отчего же! В моей работе хоть и есть элемент криминалистики, но закрытой её не назовёшь.
Нок растянулся во весь рост, скинул ботинки. Поучительным тоном заговорил:
— В принципе нас — трассологов — можно назвать следователями, но с небольшой оговоркой: мы имеем дело с "вещественными доказательствами" истории. Однако по внутреннему содержанию профессии мы — исследователи, потому что изучаем на древних орудиях, найденных в археологических экспедициях, следы износа и уже по этим следам познаём саму сущность производственной деятельности наших предков.
— Разве такое возможно? — удивился Валерий.
— Возможно, и я тебе это докажу. Чтобы понять как жил, например, человек палеолита: что ел, какими орудиями работал, о чём мечтал, нужно, прежде всего, с максимальной достоверностью поставить себя на его место.
— Ты о погружении в прошлое?
— Нет, с трансгрессией мы не работаем. Я говорю о другом — о практической археологии. Нужно жить в той местности, где обитал наш далёкий предок, спать в доме, в каком он проводил многие ночи, и работать теми же орудиями труда, которые кормили пращура и его семью.
— Сомневаюсь, чтобы найденными археологами орудиями труда можно обеспечить себя пропитанием в наше время… — скептически заметил Валерий.
— Вот! — обрадовался Нок. — Ты попал в самую точку! Мы имеем множество артефактов древности, но весьма смутно представляем себе процесс их изготовления. Заполнить досадный пробел помогает трассология. В специальных лабораториях мы, используя только подручные средства, которыми мог пользоваться наш далёкий пращур, воссоздаём орудия труда. И не просто воссоздаём, а работаем ими: срезаем дикие злаки, траву, тростник, после чего сравниваем следы нашей работы на лабораторном полигоне с теми, что дошли до нас через тысячелетия.
— И что?
— Мы сделали множество поразительных открытий! Имея базу в несколько десятков тысяч экспериментальных эталонов самых разнообразных орудий, использованных в различных операциях, мы можем точно сказать, что именно делалось тем или иным древним орудием, найденным при раскопках. Для этого нужно всего лишь сравнить находку с эталоном. Дальше — больше. Звено за звеном мы начинаем нанизывать достоверную информацию, располагая всего лишь несколькими орудиями труда, а иногда — даже их фрагментами. Мало того, делая орудия самостоятельно, мы пришли к поразительным выводам. Бытовало общепринятое мнение, будто каменное орудие изготавливалось очень долго — месяцы, а, может быть, даже годы, при этом мастер должен был представлять собой едва ли не Микеланджело того времени. Оказалось, совсем не так: на работу уходило всего несколько часов, а ремеслом владело большинство населения. Выходит, когда ломалось или терялось орудие, никто не впадал в панику, не рвал на голове от отчаяния длинные волосы! Он просто садился в укромном уголке и делал новое. Но это всё, так сказать, самые очевидные, лежащие на поверхности результаты наших исследований. Есть и глубинные, для анализа которых приходится подключать самую совершенную аппаратуру. Например, следя за динамикой и кинетикой работающего человека в нашей лаборатории, мы узнаём реакцию и последовательность движения первобытного человека, вплоть до интенсивности роста мышечной массы… Эй! Ты уснул, что ли? — Нок привстал на локте, заглядывая в лицо пилоту.
— Не уснул. Я в некотором замешательстве, — отозвался Валерий. — Честно говоря, никогда не слышал о подобных вещах.
— "Есть многое на свете друг Горацио…" — с пафосом продекламировал Нок.
— Трассологи и Шекспиром увлекаются? — в тон ему поинтересовался Валерий.
— Иногда, если кремний в лаборатории заканчивается, — Нок принялся стаскивать с себя одежду. — Припекает!
— Теории в твоей лекции было предостаточно, а как насчёт практики? — Пилот сел, но раздеваться не стал.
— То есть словам моим ты не поверил? — Нок разминал широкие плечи, искоса поглядывая на Валерия.
— Словами дерева не срубишь, — уклончиво ответил пилот.
— Верно! — согласился Нок. — В таком случае, держи. — Он достал из кармана куртки узкий продолговатый камень. — Скребок: десять минут работы.
Валерий взял камень, с интересом повертел его в пальцах.
— Пока будешь тестировать, хочу найти местечко без тины и искупаться.
Нок снял брюки, сделал несколько волнообразных движений руками, высоко подпрыгнул и с разбега кинулся в воду.
Валерий, от нечего делать, поднял палку и принялся строгать её, оценивая режущую сторону скребка. Получалось не очень.
Захрустел песок, пилот поднял голову.
— Чем занимаешься? — Прежде, чем сесть, Олеся аккуратно сложила разбросанную Ноком одежду.
— Да вот, — Валерий показал камень, — пытаюсь сделать колышек, только ничего не выходит. Думаю, Нок подшутил надо мной.
Олеся улыбнулась:
— Скребок — для выделки шкур, а не для обработки дерева!
— Пусть так, — покорно согласился Валерий, — только у меня всё равно ничего не получается.
— У тебя нет ощущения камня. Нок говорил, что пришёл к этому чувству только на второй год работы.
— Он тебе нравится? — спросил пилот.
— Конечно, — он мой друг! — Искренне, без жеманства ответила девушка. — Вообще-то только благодаря ему нас и пригласили на симпозиум.
— Как это?
— Два года назад при раскопках кургана на сырте Мёгу нашли фрагмент скульптуры. Датировка установила возраст: восьмое тысячелетие до нашей эры. Очень редкая находка, к сожалению, в ужасном состоянии. При дальнейших раскопках были обнаружены ещё фрагменты, но целостной картины всё равно не складывалось. Находку ждала незавидная участь — подвалы бессрочного хранения. Нока пригласили для анализа материала скульптуры и орудий, которыми она была изготовлена. Заключение он составил, а через месяц шокировал археологов, показав им целую фигуру! О событии сразу заговорили. Никто и подумать не мог, что неизвестный аспирант сможет воссоздать древнейшее эсхатологическое божество — Сигатоху-Бу! И не просто воссоздать, — анализ новой скульптуры дал совпадение с древними фрагментами по восьми параметрам из десяти! А год назад Сигатоха-Бу начал опалесцировать. Физики говорят о каком-то фазовом переходе; для меня их термины — тёмный лес. Я твёрдо знаю лишь одно: небольшая личина — так Нок называет фигурку — несёт в себе бездну положительной энергии!
