Николай Петри - Зеркало в руках
— У тебя нет ощущения камня. Нок говорил, что пришёл к этому чувству только на второй год работы.
— Он тебе нравится? — спросил пилот.
— Конечно, — он мой друг! — Искренне, без жеманства ответила девушка. — Вообще-то только благодаря ему нас и пригласили на симпозиум.
— Как это?
— Два года назад при раскопках кургана на сырте Мёгу нашли фрагмент скульптуры. Датировка установила возраст: восьмое тысячелетие до нашей эры. Очень редкая находка, к сожалению, в ужасном состоянии. При дальнейших раскопках были обнаружены ещё фрагменты, но целостной картины всё равно не складывалось. Находку ждала незавидная участь — подвалы бессрочного хранения. Нока пригласили для анализа материала скульптуры и орудий, которыми она была изготовлена. Заключение он составил, а через месяц шокировал археологов, показав им целую фигуру! О событии сразу заговорили. Никто и подумать не мог, что неизвестный аспирант сможет воссоздать древнейшее эсхатологическое божество — Сигатоху-Бу! И не просто воссоздать, — анализ новой скульптуры дал совпадение с древними фрагментами по восьми параметрам из десяти! А год назад Сигатоха-Бу начал опалесцировать. Физики говорят о каком-то фазовом переходе; для меня их термины — тёмный лес. Я твёрдо знаю лишь одно: небольшая личина — так Нок называет фигурку — несёт в себе бездну положительной энергии!
— Значит, именно её вы должны были представить в докладе?
— И её в том числе.
— Хорошо, что этот ваш… Сигатоха сейчас в полной безопасности на Луне.
— Почему на Луне? — удивилась Олеся. — Он здесь, в сумке Ариши. Ты думаешь, Нок пошёл искать наши тряпки? Как же! Он искал Сигатоху-Бу! Видел, каким весёлым он вернулся? Кремниевый божок — его талисман. Он с ним никогда не расстаётся.
Забулькала вода, недалеко от берега показался довольный Нок. Снимая с плеч тину и водоросли, заговорил:
— Разок нырнул рядом с винтолётом — сидит мёртво.
— Аварийное освещение работает?
— Нет. Бликуют одни отражатели.
— Жаль…
— Это так важно?
— В нашей ситуации — да.
Валерий встал.
— Решил прогуляться? — спросил Нок.
— Хочу размять ноги, а заодно посмотреть, куда нас забросило.
— Если тебе интересно, то я был только в той стороне, — Нок указал рукой на сломанные вершины. — Прошёл километр, может, два.
— Обнажения не видел?
— Что?
— Ну, скалы, камни…
— Справа тянулся увал. Лес там значительно реже, чем вокруг, — Нок задумался. — Я обратил внимание, что местность заметно поднимается в ту сторону, откуда мы прилетели. Может быть, там горы?
— Скорее сопки, — вслух подумал пилот. — Судя по карте, этот район — слабопересечённая местность.
— Для нас это плюс?
— Несомненно, — излишне бодро ответил Валерий.
Он отошёл шагов на двадцать, когда его догнал звонкий голос Олеси:
— Не задерживайся. Мы собираемся устроить небольшое застолье из того, что нашлось в сумках. Хочется надеяться, что до твоих концентратов дело не дойдёт!
— Мне нужно минут тридцать, не больше…
Вернулся он раньше и с удовольствием устроился между Олесей и Ноком.
После короткого завтрака, все расположились недалеко от костра: пришло время детально обсудить создавшееся положение.
Первым заговорил Валерий:
— Ночью мы коснулись важной темы. Чтобы не было непонимания, хочу прояснить некоторые аспекты. Я объясню вам общий алгоритм поисков, не вникая в детали. Итак, с момента взлёта и до посадки винтолёт непрерывно "ведёт" ближайший воздушный терминал, то есть в течение всего полёта поддерживается двусторонняя связь на уровне электронного диспетчера по схеме двухбитовой информации. Чувствительность системы такова, что она знает о пролетевшей мимо кабины птице даже в том случае, если сам пилот ничего не заметил. О механических воздействиях на корпус и говорить не стоит: минимальный порог чувствительности — падение капли воды на лобовое стекло. Так что об ударе по винтолёту стало известно на терминале через несколько секунд после столкновения. С этого момента сопровождением занимается другая служба — аварийного контроля. Она следит за траекторией полёта судна и в случае отклонения от курса посылают запрос на спутник. В данной ситуации потерять машину практически невозможно. Для районов так называемой "горячей зоны" — с действующими вулканами, частыми ураганами или, как в нашем случае, — с тектоническими разломами, предусмотрены дополнительные следящие устройства. Вкупе все перечисленные меры дают надёжность в девяносто восемь процентов.
— Но всё-таки не сто? — спросил Нок, внимательно слушавший пилота.
— Не сто, — согласился Валерий. — Сто процентов не может дать ни одна система.
— То есть ты хочешь сказать, что мы попадаем именно в эти два процента?
— Я этого не говорил, — покачал головой Валерий. — Однако существуют предпосылки думать именно так.
— Какие, например?
— В зоне действия терминала бушевала мощная гроза. В это же время ожидалась сильнейшая магнитная буря. Винтолёт ушёл с курса почти под прямым углом и очень быстро оказался в зоне нестабильного приёма сигнала. Был второй толчок, после которого траектория винтолёта запуталась ещё больше. И, наконец, машина упала в воду и едва не затонула. Правда, мне удалось достать редкоземельный маркер — самый эффективный способ локального поиска, но он не панацея…
— Разве нельзя обнаружить винтолёт в воде? — спросила Олеся.
— Нашу машину — нельзя.
— Но почему?!
— Почти вся округа сложена бурым железняком, — Валерий бросил на песок ржаво-коричневый камень. — Это лимонит. Его скопления образуют месторождения железных руд.
— Хорошо, — произнёс долго молчавший Нок. — Пусть винтолёт недоступен для радаров, пусть нас отнесло намного в сторону, но ведь ты уже воспользовался своим редким маркером.
— Редкоземельным, — поправил пилот.
— Всё равно! — отмахнулся Нок. — К тому же ты сбросил груз из шести ящиков, и на каждом — маяк! А, кроме того, разве не будет производиться визуальная разведка?
— Разведка обязательно будет, — согласился Валерий. — Только в каком районе?
— Наверное, там, где найдут груз, — неуверенно предположил Нок.
— Правильно. А если груз не найдут?
— Да что ты заладил "если", "если"! — неожиданно вспылил Нок. — Прошло всего несколько часов, а ты уже в панике!
Валерий не обиделся. Усмехнувшись, он пояснил:
— Расчётное время обнаружения груза по маяку — не больше двух часов. Поисковики должны были уже часов пять кружить над нами…
