Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1
Моги-сан произнесла эти слова без малейшего намека на фальшь.
— Так что все нормально. И школу я не брошу. Сколько бы времени ни понадобилось, я поправлюсь. Может, это будет уже не та школа, куда вы все ходите, но я не сдамся.
Она улыбнулась и слабым жестом показала бицепс.
Неловко сознаваться, но тогда я расплакался прямо у нее на глазах. Я был рад. Рад, что самое важное ее желание исполнилось.
…Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Я хочу помочь, чем только смогу. Честно. Потому и спросил.
— Я так рада, что ты спросил, — начала Моги-сан; потом, залившись краской, продолжила:
— Я хотела бы, чтобы ты сохранил для меня место, куда я могла бы вернуться. Я хотела бы, чтобы ты снова создал место, где я могла бы быть.
…Снова? Я уже создавал место, где ты могла бы быть?
— …В этом долгом сне — да, создавал, — и Моги-сан почему-то отвела глаза.
* * *Во время приветственной церемонии.
Я вспомнил кое-что, пока Харуаки вздыхал во время приветственного спича директора школы.
— Кстати, Харуаки. Ты, кажется, собирался мне что-то сказать сегодня утром?
— Мм? Ааа, точно! Точно! До меня дошли слухи, что среди первоклашек есть суперклассная девчонка!
Харуаки тычет меня в плечо и подмигивает.
— Ну, тогда мне пофигу. Я старшеклассник, у меня все равно не будет случая с ней общаться.
— Ты что, дебил?! Даже возможность посмотреть на симпатяшку — уже счастье!
Не желаю верить, что это общее мнение.
— Но когда ты это услышал? Мы ведь сейчас в первый раз увидим новеньких?
— Чудесам воли нет предела! Информация от Дайяна!
— От Дайи?
Не могу так сразу поверить. Никогда не слышал, чтобы Дайя говорил о девушках.
— Не веришь, да? Но есть реальная причина, почему Дайян знает! Ты же знаешь, что Дайян на своем вступительном экзамене всего две задачки не решил, да?
— Ага. Он же этим все время хвастается. Что он установил рекорд нашей школы.
— Так вот, этот рекорд всего лишь год продержался!
Харуаки радуется совершенно искренне. Он правда безнадежен. …Однако я могу его понять.
— Э? И какое это имеет отношение к тому, что Дайя знает об этой девчонке?
— Ты правда очень туп, Хосии. Я говорю вот что: именно эта симпатяшка побила его рекорд, она набрала высший балл по всем предметам. Поэтому Дайяну, как предыдущему рекордсмену, сказали учителя. И один из них сказал тогда, что она так красива, что даже он, взрослый, занервничал.
Ну это явное преувеличение. Занервничал… хотя он настолько старше?
Пока мы трепались, директор закончил свою речь.
Ведущий церемонии включает свой микрофон.
— Большое спасибо, директор. …А сейчас послушаем приветствие от представителя новичков…
— Гляди, это же она идет! Та самая красотка!
Ну да. Она представитель, который приветствует школу от имени новичков, потому что она набрала высший балл.
Это начинает интересовать даже меня, так что я кручу головой, пытаясь отыскать эту первоклашку.
— Представитель новичков — Мария Отонаси.
Мария… Отонаси?
Имя кажется чертовски знакомым. …Нет, нет. Не может быть. Марию ведь звали Аей Отонаси.
— Да.
Но голос ее, сомнений нет. Это голос Марии.
Ааа, вот оно что. Наконец-то до меня дошло.
«Если ты забыл, вспомни сейчас. Мое имя „Мария“».
Хех. Стало быть, тогда она говорила чистую правду.
…О? Так это что, я все это время звал Марию по имени?.. УАА! УАААААА!
— …Чего это ты так покраснел, Хосии?
Она взбирается на сцену элегантнее, чем кто-либо еще. Внешность ее великолепна, хоть она и прожила дольше всех здесь присутствующих.
Ученики расшумелись от одного ее вида.
Такое знакомое мне лицо. Лицо, которое было рядом со мной так долго.
На ней новенькая, с иголочки форма.
Мда, по-моему, это не по правилам. Никогда бы не подумал, что она младше меня.
Стоя на сцене, Мария обегает нас взглядом. Ее глаза встречают мои. И почему-то ее взгляд останавливается.
Потом она улыбается.
Мое тело мгновенно оказывается парализованным.
Мария начинает свою речь, не выпуская меня из-под этого ее взгляда. Даже самые шумные школьники смолкают при звуках ее серьезного голоса.
— Мне кажется, или она все время смотрит сюда? О черт, может, она на меня запала?
Харуаки сыпет шутками, но я настолько погружен во взгляд Марии, что не в состоянии даже отвечать.
Я смотрю лишь на Марию.
Мария смотрит лишь на меня.
— …На этом позвольте мне завершить приветствие новичков. Представитель новичков Мария Отонаси.
Мария покидает сцену.
И сразу же над учениками вновь поднимается шум. Нет, не только над учениками. Учителя тоже озадачены.
Но больше всех, несомненно, озадачен я.
Потому что Мария не возвращается на свое место, а идет прямо ко мне.
Ученики машинально раздвигаются, давая ей пройти; они загипнотизированы ее властностью. Пользуясь этим, Мария движется ко мне, не сворачивая.
По прямой линии, соединяющей ее и меня.
Аа, ччерт. Она так и не избавилась от привычки, приобретенной в том мире? Там полное отсутствие тормозов, может, и нормально было, но здесь это так не работает, верно ведь?
Я понимаю, что моей повседневной жизни приходит конец.
— Ха-ха…
Но, тем не менее, я смеюсь.
Это реальный геморрой.
Это реальный геморрой, но… такого ощущения просто не возникает.
Наконец раздвигаются те ученики, что стояли прямо передо мной. Харуаки тоже отодвигается. Вокруг нас пустое пространство, почти как глаз циклопа.
И в центре этого пустого пространства прямо передо мной стоит Мария.
Я думал, мы больше уже не встретимся.
Но если подумать — она просто не могла не прийти ко мне.
Ее цель — заполучить «шкатулку». А значит, у нее нет иного выхода, кроме как держаться рядом со мной, ведь именно мной интересуется «0».
Мария улыбается.
Непринужденно раскрывает рот.
— «Я всегда буду рядом с тобой, сколько бы времени ни прошло» — так я объявила тебе войну когда-то; но, похоже, эти слова все еще в силе.
И произнеся это, она вновь представилась.
— М е н я з о в у т «М а р и я О т о н а с и». Р а д а с в а м и п о з н а к о м и т ь с я.
Новенькая отвешивает глубокий поклон, как она делала уже когда-то давным-давно.
И поэтому я аплодирую, как делал уже когда-то давным-давно.
Какое-то время мои хлопки — единственное, что разносится по залу.
Затем Харуаки, ничего не понимая, все же присоединяется. Следуя его примеру, начинает аплодировать кто-то еще. Никто не знает, что происходит, но аплодисменты звучат все громче.
