Ежи Жулавский - Победоносец
— А может, он и впрямь явился, — погруженный в мысли, вполголоса проговорился Матарет.
Рода расслышал и мгновенно повернулся на голос:
— С Земли?
Воцарилось молчание. Матарет долго медлил с ответом, наконец тряхнул головой и усмехнулся:
— Нет. Что ни говори, а все же это невозможно.
Рода открыл рот, чтобы ответить, но тут раздался вскрик одного из их сотоварищей:
— Машина!
Все вздрогнули. Те, кто присел было, вскочили и бросились к счастливчику, который указывал пальцем в сторону сумрачной низины. Люди сбились в кучку и, напрягая зрение, силились разглядеть желанную цель похода.
И разглядели. Машина стояла у подножия холма на лугу, издали похожая на сверкающий каменный зубец, полускрытый зеленью. Охраны не было видно. Неподалеку просматривалась какая-то развалюха, подобие пастушеской хижины, тоже наполовину скрытая в кустарнике.
В голове не укладывалось, что караул размещается в таком убогом строении
— Видимо, караульные прячутся в подземном укрытии возле самой машины, стеречь которую их послал Победоносец, — вслух рассудил Рода — Если их не удастся захватить врасплох, бой предстоит нешуточный.
Посовещались и сразу же начали спуск. Шли цепью врассыпную, каждый, пряча под одеждой заряженное оружие, сам выбирая себе путь, используя складки местности, глыбы и расщелины в качестве укрытия, чтобы до времени не попасться на глаза зорким караульным, несомненно наблюдающим окрестности. Ползли по-пластунски, приостанавливались, затаив дыхание, когда нечаянно задетый камень скатывался вниз, способный привлечь шумом внимание караула.
По плану Роды Премудрого каждому полагалось незаметно подобраться к машине как можно ближе, а потом по сигналу, данному свистком, пойти в атаку. Свисток был у Матарета. Он один не прятался, а шел во весь рост по направлению к хижине, отвлекая на себя внимание часовых.
Прошло около часа. Рода подполз к машине настолько близко, что до цели оставалось меньше сотни шагов. Спрятался в густой траве, выросшей на том месте, где сгорели тела умерших членов монашеской братии, и, дрожа всем телом, стал дожидаться условного сигнала. Угнетало и расстраивало, что противника нигде не видно. Время от времени Рода осторожно приподнимал голову над жирными суставчатыми стеблями, тревожным взглядом оценивая расстояние, которое отделяло его от машины. Там никого не было, вокруг было пусто, ни малейших признаков присутствия живой души Нетоптанная зелень стояла стеной. Кроме развалюхи, по ту сторону машины не было видно ничего похожего на приют для человека.
Наконец Рода увидел Матарета. Тот шел, по колено в траве, по направлению к развалюхе и с удивлением оглядывался по сторонам. Было видно, как он приостанавливается, выбирая, куда поставить ногу. Так Матарет дошел до самой хатки и постучал кулаком в закрытую дверь. Отворили не сразу. Кто отворил, Роде из укрытия не было видно, видна была только спина Матарета, который оживленно разговаривал с кем-то находящимся внутри. Через некоторое время Матарет отошел от двери и уселся на камень у стены. А из хатки вышла женщина и принялась что-то объяснять ему, указывая пальцем на машину.
Рода не стерпел. Невзирая на то, что преждевременным появлением можно было испортить весь план, он выскочил из укрытия и побежал к развалюхе. Матарет увидел его, поманил рукой и громко подозвал.
— Все идите сюда! — крикнул он. — Опасности нет!
Завидя, как один за другим из зарослей появляются люди, женщина испугалась и хотела было дать стрекача, но Матарет придержал ее за рукав.
— Не бойся, почтеннейшая, — засмеялся он. — Никто тебе худа не сделает.
Рода был уже в двух шагах от них.
— Что здесь? — крикнул Рода.
Матарет торжественно указал на дрожащую от страха женщину:
— Премудрый, честь имею представить тебе охрану машины Победоносца в полном составе.
Роде засмеяться бы, да куда там! Охватило бешенство при мысли, что его опять «обманули». Притом что радоваться следовало: вместо вооруженной до зубов охраны у них на пути оказалась всего-навсего перепуганная старуха.
— Ты кто такая? — крикнул он ей.
— Неэм, господин.
— Плевать мне, как тебя зовут! Что ты тут делаешь?
— Машину стерегу.
В ответ раздался общий хохот.
— Ты одна? — осведомился Рода, кусая губу от бешенства.
— Да, господин. Остальные ушли.
— Кто? Куда? Почему?
Женщина в страхе упала перед ним на колени:
— Не гневайся, господин. Я тебе все расскажу. Я не виновата.
— Говори!
— Господин! Победоносец смиловался надо мной. Давным-давно, еще в тот день, когда он отсюда к морю пошел.
Я хотела ему послужить, да ему во мне нужды не было. Пришла на Теплые Пруды и вдруг слышу — сюда охрану отправляют машину стеречь. Я и попросилась, мол, возьмите с собой, я вам еду варить буду, одежку залатаю в случае чего. Думала, хоть так, а пригожусь Победоносцу-то.
— Ты дело говори! Где стража?
— Ушла, господин. Сначала их тут два десятка было, но место больно скучное, одни монахи терпели. А стражники — парни молодые, им невтерпеж, домой охота. Сговаривались, кто вдвоем, кто втроем, мы, мол, мигом обернемся, а вы пока постерегите без нас. Да так никто и не вернулся. Под конец осталась я да двое младшеньких. Им тож надоело. Ушли нынче в полдень. Мне наказали: стереги, мол, бабка. Вот я и стерегу.
— Восхитительно, а? — рассмеялся Матарет. — Почтенная дама — единственный воин на страже священной машины!
Рода ахнул:
— Это же низость! Это преступное неисполнение возложенных обязанностей!
— А ты-то чего кипятишься? — вполголоса спросил Матарет, с нескрываемым изумлением глядя на Роду. — Ведь разгильдяйство охраны нам только на руку!
— А могло быть наоборот! — огрызнулся Премудрый. — Ты подумай! Любой мог явиться сюда до нас и привести машину в полную негодность!
— Я не дала бы! — крикнула Неэм и оскалила зубы, как зверь, готовая впиться в горло любому, кто позарится на собственность Победоносца. — Я не дала бы, господа, хоть я и одна осталась! Скажите Победоносцу, который вас послал, тут все в точности, как было.
Рода хотел было что-то сказать, но Матарет дернул его за руку, приказывая молчать.
— Обязательно скажем, — обратился он к женщине. — Затем и присланы, чтобы осмотреть машину и доложить Победоносцу, все ли в порядке.
— В самолучшем! — горделиво и радостно воскликнула Неэм. — Вы только гляньте! Стражники ушли, а я-то нет! Я ее ветошечкой протираю. Сверкает, что золото!..
— Победоносец приказал кое-что снять и отнести к нему, — вставил Рода.
Неэм подозрительно взглянула на него:
— Снять и отнести, говорите?
