Ежи Жулавский - Победоносец
Но когда Неэм подошла поближе, то с тревогой заметила кое-какие перемены. Наружная часть машины, действительно, стояла на том же самом месте, но из нее не торчал больше острый кончик. И леса, сооруженные из остатков ее хижины, тоже куда-то делись. А она точно помнила, как, обернувшись на бегу, видела, что на этих лесах, наверху, вокруг этого самого острого кончика, очень смешно топтались мужчины. Мужчин тоже нигде не было видно. Кольнуло в сердце дурное предчувствие, и Неэм, затаив дыхание, стала подкрадываться к машине, в любую минуту готовая снова удариться в бегство.
До машины осталось несколько десятков шагов, как вдруг Неэм споткнулась, глянула, обо что это она ушибла ногу, и неистово закричала от ужаса. То была голова, оторванная от туловища и жутко покалеченная. От страха ноги у Неэм к земле приросли, она даже бежать не могла. Безумным взглядом повела вокруг — повсюду валялись обрывки человеческих тел вперемешку с обломками лесов.
Некоторое время Неэм в немом ужасе озиралась по сторонам не в силах ничего понять, а потом издала пронзительный вопль и бросилась бежать прочь. Спотыкалась, падала, вставала и снова бежала, задыхаясь, напрягая все без остатка силы, одержимая одной-единственной мыслью — как можно быстрее и как можно дальше оказаться от места, где произошло что-то ужасное и не доступное пониманию.
Через несколько часов она добралась до скал у края равнины и в изнеможении упала на мох. Немного отдышавшись, попыталась собрать воедино разбегающиеся мысли, представить себе в связном виде то, что случилось в ее присутствии. Но это не вмещалось в пределы ее представлений. Острая верхушка машины исчезла, тут сомнений быть не могло. Исчезла в одно мгновение, словно в мельчайшую пыль разлетелась. При этом так жутко грохнуло и так встряхнуло воздух, что ее, Неэм, сбило с ног. Она почти не сомневалась, что именно эта встряска стала причиной ужасной гибели озорников, которые забрались на самый верх машины, но больше ничего толкового в голову не приходило. Что все это означает? Почему случилось? Чего добивались? Почему добивались?
Все это были неразрешимые загадки, и Неэм снова пронял страх. Так или иначе, а случилось что-то такое, что не должно было случиться. Как знать, не она ли в этом виновата? Мысль о беглых караульных ее не посетила, не посетила и мысль, что, останься они на посту, может быть, удалось бы предотвратить озорство, с которым ей одной было не справиться. Но Неэм смутно догадывалась, что ее обманули — то ли обдуманно, то ли нечаянно сотворили что-то неладное и теперь уже не исправимое.
А как посмотрит на это Победоносец? Предчувствие говорило, что озоровали без его ведома и уж никак не по его приказу. А если он теперь прогневается? Ведь на нее прогневается, конечно же, на нее, не на кого-нибудь! Рядом была, а не шугнула, не оберегла. Может, надо пойти и покаяться? Или лучше спрятаться и чтобы никому ни звука? Даже Победоносцу?
Именно эта мысль зацепилась за что-то в голове у Неэм. Опять же, если Победоносец сам все видит, сам все знает, то незачем его уведомлять о случившемся, ему и так уже все известно, так что остается только бежать подальше от его гнева. А если он не всезнающий, то не лучше ли, чтобы он, при случае дознавшись, не догадался, что Неэм при сем присутствовала? Как ни посмотри, а не попадаться больше ему на глаза — оно всяко надежнее.
Приняв это решение и немного переведя дух, Неэм направилась извилистым ущельем на юг, надумав затем податься на запад, хоть в горные поселки на отшибе, лишь бы подальше от города на Теплых Прудах, где, несомненно, находится Победоносец.
Знать не знала Неэм, что в действительности Победоносец в эту минуту находится далеко за морем и воюет с шернами у противоположного полюса Луны…
А Марк, стоя на вершине перевала и поглядывая на Землю, туманным серпом обозначившуюся над горизонтом, не думал, не гадал, что его машина, запущенная двумя запершимися в ней Братьями Истины, в эту самую минуту мчится к его отчей звезде.
Дело шло к вечеру, и Марк ожидал, что вот-вот должен прибыть Ерет с подкреплением. Дела обстояли из рук вон плохо, перетрудившимся и невыспавшимся людям уже не хватало сил. По извечному закону войны они превратились из наступающих в обороняющихся. Уже никто не помышлял о том, чтобы уничтожить шернов в их собственном логове, речь шла только об удержании занятой позиции до прихода подкрепления. Вслух об отступлении не рассуждал никто, но большая часть воинов думала о нем как о неизбежности, откладываемой просто из-за слишком малых сил горсточки, которой грозит гибель во время трудной ретирады по разоренной стране. Люди ждали, тревожно и тоскливо высматривали, где там Ерет со свежими силами, поскорей бы с ним соединиться, чтобы не так опасно было идти назад к Великому морю.
Звезда Победоносца меркла.
Сам он молчал и ни с кем не делился планами. Отыскал более удобный путь снизу к снежному желобу, приказал доставить волоком на веревках брошенные при восхождении пушки, установил их на позициях, навел на дивный город шернов, и на том дело кончилось. Пушки молчали, потому что боеприпасы были на исходе, беспокоящие действия прекратились. Теперь шерны время от времени устраивали внезапные вылазки, их отбивали, усеивая окрестные скалы мертвыми телами врагов.
Так миновал еще один день, бесконечно долгий по-лунному. Под вечер обычно невозмутимый Победоносец начал проявлять признаки тревоги. Стоя на вершине перевала в окружении горсточки телохранителей, он то и дело осматривал в бинокль окрестности, не сводя глаз с направления, откуда ожидал подхода подкрепления. И хмурился, не обнаруживая в той стороне среди ущелий и осыпей признаков приближения новых сил. До заката оставалось не более полусотни часов.
Он уже собирался дать своим людям команду возвращаться на внутренний склон горного кольца, где находился лагерь главных сил, как вдруг заметил, что шерны, ранее, подобно стае пуганых ворон, кружившие поодаль от его отряда, разом потянулись куда-то вниз. Зашевелилась догадка: это близится Ерет, шерны хотят помешать его подходу. И вместо того, чтобы возвращаться в лагерь, Победоносец поспешил присоединиться к отряду, который охранял дорогу на перевал с наружной стороны кольца, и приказал сию же минуту открыть огонь, не жалея оставшихся патронов.
Лязгнули затворы, и началась стрельба по туче шернов, висящих над дорогой у линии вечных снегов. И как божественная музыка, прозвучала в ушах Победоносца ответная стрельба откуда-то снизу. Это приближался Ерет.
Через два часа отряд, с боем поднимающийся вверх по желобу, стал виден невооруженным глазом. Ерет шел медленно, людям приходилось отбиваться от наседающих шернов и заодно волочь ящики с оружием и патронами. Марк выслал на подмогу часть своего отряда.
