Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)
Их лодка приближалась к другой лодке. На берегах Длинной Воды прижилось не единственное племя рыболовов. Впереди них стояло еще два живот-дерева. Рыболовы другого племени уже успели протянуть через реку свою сеть, и их лодка находилась у противоположного от живот-деревьев берега реки. Их хвосты, свисающие с борта лодки, тянулись через реку вместе с сетью.
– Мы сейчас столкнемся с ними! – закричал Грин. – Что нам делать?
– Нет, с их лодкой мы не столкнемся. Мы попадем в их сеть и, возможно, она остановит нас. Тогда мы сумеем выбраться на берег и спасемся.
– Смотри, эти глупцы все столпились у одного борта лодки и лезут там друг на друга. Они сейчас перевернут лодку.
Он предупреждающе крикнул рыболовам, которые всеми силами стремились к своим сородичам:
– Эй вы, короткохвостые! Успокойтесь и садитесь все на дно, или я сейчас побросаю вас в воду!
Но крик его утонул в воплях рыболовов и реве воды. Не в силах остановиться, люди живот-деревьев тянулись к другой лодке. В следующий миг их лодка уткнулась в сеть, натянутую поперек потока.
Неуклюжее суденышко заскрипело и содрогнулось. Несколько рыболовов перелетели через борт и упали в воду. Одному из них даже удалось покрыть то небольшое расстояние, что отделяло его от другой лодки. Две лодки все же столкнулись, но удар получился скользящим и борта оттолкнулись друг от друга – однако канат, который прикреплял вторую лодку к противоположному берегу, разорвался.
Лодку, в которой находились Грин и Яттмур, снова подхватило течение. Другая лодка, стоящая на мели возле берега, так и осталась на месте, лишь неуклюже закачавшись с одного борта на другой. Большая часть сидящих в лодке рыболовов уже торопливо выбирались на берег; некоторые бросались в воду, другие поспешно вытягивали из воды свои хвосты. Лодку Грина и Яттмур унесло за излучину реки, и чем закончилось бедствие с другой лодкой, они так и не узнали, ибо все закрыла собой стена джунглей.
– Что нам теперь делать? – дрожа, спросила Яттмур.
Грин пожал плечами. Он не знал что предложить своей новой спутнице, что ей сказать. Мир, такой большой и такой ужасный, повернулся к нему своей дурной стороной.
– Очнись же, сморчок, – позвал он. – Что происходит с нами? Ты впутал нас в эту беду – теперь помоги нам обрести спасение.
В ответ сморчок принялся выворачивать сознание Грина наизнанку. Испытывая сильное головокружение, Грин тяжело опустился на дно лодки. Видя, что с Грином творится что-то неладное, Яттмур крепко стиснула его руку, но он этого не почувствовал, потому что перед мысленным взором его проплывал очередной водоворот видений и воспоминаний. Сморчок пытался научиться основам судовождения.
– Чтобы эта лодка нам повиновалась, нам нужно научиться изменять ход ее движения. Но у нас нет ничего, чем мы могли бы это сделать. Нам придется сидеть тихо и ждать, чем все закончится.
Это были слова потерпевшего поражение. Обняв за плечи Яттмур, Грин опустился на дно лодки, совершенно потеряв интерес ко всему происходящему вокруг. Память унесла его к тем беззаботным дням, когда он и Поили были детьми и мирно жили в племени Лили-Йо. Жизнь в ту пору была для них так легка, так сладка и приятна, но, будучи детьми, они не понимали этого! Даже воздух вокруг – и тот был теплее; ведь солнце сияло прямо у них над головами.
Грин открыл один глаз. В этом небе солнце висело гораздо ниже над горизонтом, чем в их родном Лесу.
– Как холодно, – проговорил он.
– Обними меня покрепче, – промурлыкала в ответ Яттмур.
Рядом с ними на дне лодки лежало несколько больших мясистых листьев. Быть может, их приготовили рыболовы, чтобы заворачивать свой улов. Яттмур натянула на себя несколько листьев и легла, покрепче прижавшись к Грину, с удовольствием чувствуя, как его руки обняли ее.
Чувствуя рядом с собой ее тепло, он расслабился. Постепенно в нем пробудился инстинктивный интерес к ее телу, и он принялся изучать его. Яттмур была теплой и сладкой, словно сон ребенка, и подавалась навстречу прикосновениям его рук. Ее руки тоже отправились в путь, чтобы узнать тело своего спутника. Отдавшись радости обладания друг другом, они позабыли об окружающем их мире. Он слился с ней, и она с готовностью отдала себя ему.
Даже сморчок был умилен тем, что происходило под теплым покрывалом из листьев. Лодка быстро бежала по реке, время от времени натыкаясь на мели у берегов, но так ни разу и не прекратила своего движения.
По прошествии некоторого времени их река влилась в другую, гораздо большую реку, и некоторое время лодка кружилась в водоворотах, отчего многих из них тошнило. Здесь умер один из раненых рыболовов; его мертвое тело выбросили за борт; это словно бы послужило сигналом к тому, что лодка наконец вышла из водоворотов слияния двух рек и двинулась дальше по спокойному течению широкой реки. Берега здесь отстояли друг от друга очень далеко и постепенно расходились еще шире, так что довольно скоро они вообще потеряли землю из вида.
Для них обоих и в особенности для Грина, у которого понятие больших протяженных расстояний и открытых пространств вообще отсутствовало, мир, открывающийся вокруг, представлялся незнакомым и чуждым. Взглядывая на простор реки, они тут же отворачивались и, дрожа, прятали лица на груди друг у друга и закрывали глаза. Весь их мир превратился в одно общее движение – и это относилось не только к бегущей под ними безостановочно воде. Над их головой дул холодный ветер, ветер который вдали от Леса на протяжении бессчетных миль пути потерял свою цель, но здесь сделался хозяином всего, что окружало их и проплывало мимо. Ветер клал на воду следы невидимых ног, ветер раскачивал лодку из стороны в сторону и заставлял скрипеть ее борта, ветер бросал пригоршнями брызги воды в несчастные лица рыболовов, ветер шевелил на их головах волосы и дул им в уши. Набрав постепенно силу, он начал леденить тела рыболовов и гнать по небу стада облаков, которые закрывали собой странников, поднимающихся из ближайших окрестностей.
В лодке оставалось две дюжины рыболовов, при этом шестеро из них страдали от причиненных листьями живот-деревьев ран. Поначалу рыболовы не смели приблизиться к Грину и Яттмур и лежали все одной кучей, представляя собой единый общий апофеоз отчаяния. Раненые умирали один за другим и, после краткого отчаянного оплакивания, их тела выбрасывались за борт.
Лодку выносило в океан.
Благодаря тому, что берега реки далеко отстояли друг от друга, хищная морская трава, густо растущая по берегам устья реки, не смогла добраться до них. Берега разошлись так далеко, что то, как лодка миновала устье и вышла в океан, плывущие в ней даже не заметили; вода в реке была коричневая от ила и та же илистая полоса далеко выдавалась в океан, смешиваясь с соленой водой.
