Raptor - Хо
— Сокровище, — прошептал Женя.
Внутри яйца присутствовало некое специфическое поле. Оно не рассеялось даже после того, как оболочка капсулы открылась. Это поле продолжало сохранять изначальную форму, содержа внутри себя нечто особенное, бесценное. Вытянув правую руку, малыш как можно бережнее взял предмет, хранящийся в ядре, и обернулся к Ольге.
Как только реликвия покинула своё ложе, мистическая субстанция, окружавшая его, тут же развеялась, а вокруг мальчика образовалась удивительно светлая аура, от которой в хранилище стало необычайно светло. Необычность света заключалась в том, что он как бы обволакивал людей, озаряя светом только их одних, словно сценический прожектор, освещающий двух актёров. Свет излучал тепло, или же тепло излучало свет — Ольга не понимала. Да это и не требовало понимания. Этим нужно было наслаждаться. Впитывать, как божественную благодать.
Тут её взгляд упал на предмет, который протягивал ей Женя, и она обомлела. Это была та самая орхидея. Точь-в-точь такая же, какую она хранила в своей каюте. Или же, та самая…
— Что это? — невольно спросила девушка.
— Как, что? — оторопел мальчик. — Неужто не видишь?
— Но. Это же, — Ольга осторожно приняла цветок.
Он тут же наполнил её руку, до самого локтя, приятным теплом.
— Ты ожидала увидеть что-то другое?
— Н-не знаю. Да, наверное. Но это, — мысли раскручивались веретеном, экспоненциально набирая обороты.
Ольга прозревала. Как будто два застарелых бельма начали рассасываться на её глазах.
«Душевная сущность. Образ души. Ассоциативные восприятия… Ну, конечно. Глупо было надеяться на постижение облика человеческой души. Если душа — это часть Высшего Разума, который непостижим по определению, следовательно, она также непостижима. То есть, её измерение, функции, структура, устройство, не подчиняются привычным определениям, логическим осмыслениям, физическим законам. Все эти параметры, разумеется, существуют, но базируются они на совершенно иных уровнях, недоступных для здравого понимания. О чём тут можно говорить, если человек настолько привык жить в трёхмерном пространстве, что имея в наличии многомерный разум, он упорно продолжает мыслить, ограничиваясь лишь тремя измерениями. Вот потому-то и получается подобный примитивизм, который Женька называет «ассоциативным мышлением». То, что мы не понимаем — мы характеризуем по-своему. Описываем своими словами. Делаем понятным для себя и для других.
Что он там говорил про дикаря, посетившего мегаполис? Вернётся домой, и расскажет не то, что было, а то, что понял. Что увидел, и охарактеризовал по-своему. И дело тут не во лжи, а в том, как примитивный разум, который не смог вникнуть в истинную природу вещей, смоделировал их сущность на собственном, ограниченном уровне. Вот так самолёт легко превращается в железную птицу, мобильный телефон — в говорящего божка, а простая спичка — в волшебную палочку, обладатель которой станет выше самого вождя.
Н-да. Вот она — наша дикарская сущность. «Я знаю только то, что ничего не знаю, но утешаю себя мыслью, что другие не знают и этого». Старик Сократ как в воду глядел. Как же он был прав. Сейчас, когда я держу в руках эту орхидею, я всеми своими фибрами ощущаю, что она — нечто несоизмеримо большее, чем обычный цветок. Но понять причину этого ощущения не могу, потому что мой дикарский мозг заставляет меня видеть только то, что мне можно видеть. Что измеряется привычными мерками. Однако, вместе с этим, способно вызвать в глубине моей собственной души максимально подходящие чувства. Чтобы можно было ощутить это хотя бы на подсознательном уровне. Разум увидит одно, а душа — совершенно другое. В результате, разум познает ассоциацию, а душа — истинную сущность. Но это доступно не всем. Ведь большинство полагается на разум, а не на душу. Что, в общем-то, логично, ибо нам ближе то, что более понятно. А разум, сиречь здравый смысл, не в пример понятнее непостижимой души, которая напрочь лишена логики и теоретической адекватности. Боже, кажется голова сейчас лопнет от мыслей…
Значит, душа для нас — всего лишь ассоциация. Пусть так. В конце концов, какая разница, считаем мы спичку спичкой, или же волшебной палочкой. От этого меняется лишь отношение к ней, но не её суть, и не её предназначение. При этом, совершенно не обязательно вникать в сущность данного предмета, в его устройство и химический состав. Ведь зажечь спичку способны одинаково ловко как профессор-химик, так и туземец из глухих джунглей. Главное — не научная образованность, не сила, и не ловкость. Главное — осознание того, на что способен этот простейший предмет. Потому что огонь от вспыхнувшей спички может приготовить пищу, а может спалить жилище дотла. Это же простая истина. Не нужно ломать голову над вопросом, что из себя представляет душа, и для чего она предназначена. А нужно просто помнить, что она существует. Что она есть», — на глазах у Ольги выступили слёзы от столь эмоционального прозрения. Она разглядывала орхидею, и, едва касаясь подушечками пальцев, гладила её нежные тёплые лепестки, погружаясь всё глубже в пучину мыслей.
— «А что если душе самой не хочется, чтобы её постигали? Что если душа — это и есть человек. Не физиологическая оболочка, а нематериальная, биоэнергетическая сущность, наделённая разумом. Это наши души — официальные представители высшей цивилизации, а мы все — лишь отражения жизнедеятельности этих сверхорганизмов, живущих собственной, непонятной нам жизнью. Смысл этой жизни нам понять, к сожалению, не дано. Да и не рекомендуется. «Меньше знаешь — крепче спишь». От подобных гипотез недолго и спятить… Погоди-ка. Что же это получается? Если орхидея является воплощением его души, тогда зачем он мне её подарил? Как объяснить подобный жест? Не значит ли это, что он отдал мне если не всю свою душу, то, по крайней мере, главнейшую её часть. Но зачем? Зачем?!»
Орхидея потяжелела в её руке. За несколько секунд она обрела вес чугунной гири.
— Нет, — замотала головой Ольга, возвращая цветок мальчику. — Нет-нет. Возьми. Пожалуйста, возьми.
— Но ведь она твоя.
— Нет-нет-нет, — шагнула назад девушка. — Это не так. Она не может быть моей. Она прекрасна, бесподобна, но… Она не для меня. Такие вещи не дарят. Я не могу её принять. Ответственность слишком велика. Чудовищно велика. Здесь ей будет лучше, чем со мной.
— Но ведь она уже с тобой.
— Она здесь. И пусть останется здесь. В безопасном месте, в своей обители.
— Ты не понимаешь природу души. То, что она здесь, вовсе не значит, что она не может быть там. Где ты её оставила.
— О, Господи, нет! Не надо мне этого! Я ведь и себя-то не могу защитить, не говоря уже про чужую душу! Прошу тебя. Не надо. Верни её на место. Прошу тебя.
