Альфред Бестер - Голем 100
Но сегодня, в первый день праздника Опс, салон не работал как обычно — в нем гуляли нищие. Джанни Ики занимался не только декоративной или эротической татуировкой — ему прекрасно удавались разные увечья: синяки, ушибы, свежие шрамы, разверстые раны и злокачественные поражения кожи — для вороватых «жертв» транспортных происшествий, попрошаек-вы-
могателей и всякого разного отребья. Потому-то его клиника и служила неафишируемым клубом профессиональных мошенников Гили.
Когда Гретхен Нунн вошла в приемную, она застала там развеселую пляску протезов. Вопили синтезаторы. Попрошайки-калеки сняли свои искусственные руки, ноги, ладони, ступни, даже полшеи. Они сидели кружком, манипулируя крошечными системами управления, и покатывались со смеху, глядя, как их отсоединенные протезы скакали и вертелись, подчиняясь радиокомандам. Ноги самостоятельно притоптывали, взбрыкивали и отбивали чечетку. Отсоединенные руки переплетались с другими такими же, изображая протезную кадриль.
А некоторым хозяевам удавалось так ловко управлять своими искусственными кистями рук, что у них пальцы изображали вереницу исполняющих канкан — как в варьете.
Добродушный коренастый (что вдоль, что поперек) толстяк, совершенно голый, если не считать покрывавших его с головы до пят татуировок, подошел к Гретхен, расплываясь в приветственной улыбке.
— Buon giorno[64]. Опс благослови. Никогда, думал я, mai[65] вы не вернетесь сюда.
— Опс благослови, — отозвалась Гретхен. — Вы... Вы, должно быть, и есть господин Ики?
— Si, Джанни. Вы прошлой ночью были pazza[66], а? Слишком много винца?
— Я пришла извиниться и возместить урон, Джанни.
— Извиниться? Grazie. Очень gentile. Grazie[67]. Но что возмещать? За что? Шутка, верно? Molto cattiva[68], но всего только шутка. Вы пришли — вот и мой праздник в честь Опс. Этого достаточно,
— Но я должна что-нибудь для вас сделать!
— Должна, да? Так-так. — Джанни задумался, потом расплылся в еще более щедрой улыбке. — Bene[69]! Вы потянцуете с нами.
Гретхен ошарашенно воззрилась на него. Он ответил на ее вопрошающий взгляд, кивнув в сторону танцоров.
— Выбирайте себе партнера, gentile signorina[70].
Не в ее характере было испугаться или заколебаться. Гретхен шагнула в круг, одним взглядом оценила пляску протезов и похлопала по плечу протез плеча и руки.
— Зигфрид, — обратился Джанни к трем четвертям нищего. — La signora приглашает тебя на вальс.
Гретхен кружилась в танце под пение Джанни Ики:
«Gualtiero! Gualtiero! Condurre mi per altare...»[71]
* * *
Под прогулочную баржу использовали вдребезги разбитый колесный пароходик с Миссисипи. Там собрались члены ККК на барбекью. Шима с трудом верил своим глазам: углубление, заполненное полыхающими углями, над ямой поворачивается гигантский вертел. А на сам массивный стальной вертел, связанное по рукам и ногам, насажено нечто безусловно человекообразное.
— Господи помилуй! — Губы Шимы еле шевелились. — Жаркое людоедов!
Вождь племени ватусси, семи футов ростом, украшенный всеми атрибутами африканского царька, приветствовал Шиму:
— Опс благослови, доктор Шима, добро пожаловать на наш пир с Бледнолицым.
— Опс благослови, — непослушными губами отозвался Шима. — Так вы меня запомнили?
— Кто же забудет ваше и госпожи Нунн выступление в эдакой странной «Порги и Бесс»? Подобные воспоминания хранят вечно.
— Я пришел, чтобы загладить содеянное. Мне очень бы хотелось уладить с вами это дело: оказанием любезности, деньгами, чем скажете.
— В день Опс? Ни за что! Забудьте об этом, доктор. Мы уже забыли. Пойдемте, присоединитесь к нам — вот-вот подадут ужин.
— И все же, — продолжал настаивать Шима, — я хотел бы чем-нибудь быть вам полезным, потому что пришел просить вас об услуге.
— Ах так! О какой же?
— О смете на строительство.
— Да? И чего?
— Мне необходимо поставить опыт по сенсорному восприятию. Для этого нужна полная изоляция объекта — что-то вроде небольшого толстостенного бетонированного бункера.
— Понятно. И что же?
— У ваших ребят в руках все строительство. Как скоро вы могли бы соорудить такой бункер и во сколько это обойдется — могли бы вы дать мне график и смету?
Вождь ватусси уныло покачал головой.
— Очень жаль, но мы не можем удовлетворить вашу просьбу, доктор Шима. Мы бастуем в знак протеста против решения дирекции принять боевиков ООП в охрану. Что бы там ни заявляли в ООП, они — не настоящие черные. Протянется это еще месяца три, и мы готовимся к бойне. Очень сожалею. А теперь пойдемте, откушайте с нами.
У Шимы подступило к горлу.
— Простите, сегодня я не в настроении отведать длинной свиньи[72].
Ватусси понизил голос до заговорщицкого шепота:
— Прошу вас, доктор, не разочаровывайте наших гостей! Но мы не стали позорить ККК, подавая жаркое
всего лишь из бледнолицего. Мы отмечаем праздник гораздо более редким и дорогим деликатесом.
— Чем человек? О Господи, что же это?
— Горилла.
* * *
Опсдень! Опсдень! Опсдень! В церкви Всех Атеистов сардонические раскаты органа сопровождали увенчание Христа дурацким колпаком. Музыка была настоящей, а не в записи, с удивлением отметила Гретхен. На скамье органиста метался бушующий маньяк, топочущий по педалям басов, колошматящий по всем четырем клавиатурам разом... Своей сатанинской музыке он непрерывно вторил зывываниями, стонами и рычаньем.
Он был в обычных для Опсдня лохмотьях, поэтому Гретхен никак не могла определить его общественного положения, но чисто по внешности — индеец-ирокез с головы до пят: смуглое лицо, орлиный нос, большой тонкогубый рот, мясистые уши. Череп выбрит наголо — лишь ото лба к затылку топорщился жесткий гребень черных волос.
«Ему только военного оперения не хватает», — подумала она, забираясь на хоры, чтобы лучше видеть.
У него, наверное, было отличное боковое зрение.
— Какого рожна тебе здесь понадобилось? Опс благослови.
— Опс благослови, — попыталась Гретхен перекрыть рык органа. — Я пришла, чтобы замять скандал, который вчера учинила в церкви.
— А! Понял. И угу. Ты и есть та подруга, что спела Catulli Carmina[73]? Забудь. Церковь уже. Есть своя кредитка?
— Кредитка?
— Очнись, детка. Кредитка. Ксива. Имя.
— О! Гретхен Нунн.
— А я Маниту-Вин-На-Мис-Ма-Баго.
— К-как?
— По-вашему, Тот-Кто-Может-Улестить-Мани- ту-Спуститься-На-Землю.
— Вы индеец?
— По большей части.
— Ну и дела, Опс благослови! А как к вам обращаться? Манни? Господин Баго?
