Raptor - Хо
— Ты в верхнем блоке памяти. Это его структура — каркас. Как видишь, система — сложнее некуда. Такова наша непосредственная память. Здесь представлена её внешняя сторона. Логический концентратор. Именно ему мы обязаны мучительными часами зубрёжки в школьные и студенческие годы. Каким-то совершенно невообразимым образом он отделяет агнцев от козлищ, не удосуживаясь при этом посоветоваться с нашим разумом. Если информация признаётся им как несущественная, то он будет упрямо отсеивать её, запихивая в кэш-отделение промежуточной памяти. Обычно это происходит когда информация не вызывает у нас чётких ассоциаций, и не возбуждает интереса. Насильственное впихивание такой информации в память при этом выглядит так же, как настойчивое тыканье пальцем в кнопку лифта, когда тот занят. Рано или поздно лифт приедет, но палец к тому моменту успеет порядком разболеться.
— Эти бегающие сигналы — твои мысли?
— Нет. Это их составляющие. Мысль — есть упорядоченная цепочка фрагментов. Удобоваримая для обработки сознанием. Здесь конструируются такие цепочки.
Они влетели в гущу беспорядочно пересекающихся линий-трубок, какое-то время летели всё глубже и глубже, петляя между ними. И чем дальше Ольга углублялась в этот абстрактный лабиринт, тем меньше она становилась. Трубки толстели на глазах, и расстояние между ними существенно увеличивалось. До той поры, пока впереди вдруг не показался вход в открытую трубку. Именно туда и юркнул Евгений, увлекая за собой Ольгу. Они помчались по стеклянному туннелю, сквозь прозрачные стены которого было видно, как по соседним линиям-переходам проносятся сигналы-призраки.
— Попрощайся с зоной логики, — предупредил Евгений. — Впереди тебя ждёт зона абстракции. Там всё постоянно меняется, причём настолько кардинально, что охарактеризовать эти трансформации фактически невозможно. Хотя, на мой взгляд, всему можно дать разумное объяснение.
— Я тоже так считаю… Но, что это? Что со мной опять происходит?
Ольга запоздало поняла, что её тело начинает вытягиваться, принимая неестественную веретенообразную форму. Словно пластилиновая, она вытягивалась всё сильнее и сильнее, после чего начала терять очертания, превращаясь в какую-то расплывчатую амёбу.
— Всё хорошо, — лукаво ответил Евгений.
Бесформенную Ольгу начало с плеском размазывать по стенам трубки, неся вперёд на огромной скорости. Бултыхаясь и смешиваясь сама с собой, она чувствовала, что превращается в воду. Теперь она могла видеть окружающий мир всей поверхностью своего жидкого тела, а не только глазами. Начавшееся было головокружение, прекратилось. Ей даже начала нравиться сумасшедшая гонка по трубе. Всё естество переполнялось блаженной усладой, дарованной лёгким и стремительным скольжением. За стеклянными стенками трубы виднелись хитросплетения великого множества подобных прозрачных труб, по которым мчались наперегонки с ней многочисленные потоки блестящей, отливавшей хромом субстанции, похожей на ртуть.
Ликующее упоение неожиданно прервалось, сменившись резким провалом в абсолютно чёрный туннель. Труба изогнулась продолговатым зигзагом, подбросив Ольгу сначала кверху, а потом, почти сразу же вниз, и, под большим напором, выбросив из себя в виде тугой струи — прямо в ванну, до краёв наполненную пеной. Вынырнув, она тут же приподнялась над густой пенной шапкой, словно Афродита, приобретя свою привычную человеческую форму.
Обеими руками девушка стёрла пену с лица, после чего открыла глаза. Умиротворённо журча, тёплая вода струилась из крана, падая среди пышных белых сугробов. Ванная комната поначалу выглядела расплывчатой и неестественной, но вскоре стала обретать чёткость своих очертаний. Ольга, по привычке, не глядя, потянулась рукой за полотенцем, и, с запоздалым удивлением, нащупала его там, где оно всегда висело. Догадавшись, она вздрогнула. Это же её ванная. Только что-то в ней определённо было чужим. Каким-то не таким, не повседневным. Словно кто-то попытался наспех смастерить её точную копию.
— Ты правильно мыслишь, — подтвердил голос Евгения. — Человеческое сознание не привыкло к восприятию ощущений, независимо от сопутствующих им визуальных образов. Потеряв ассоциативную основу, твой разум попытался воссоздать окружающую обстановку по лекалам памяти. Но так как он сейчас интегрирован в моё сознание, пользоваться ему приходится моей памятью, а не твоей. Поэтому твоя ванная и выглядит необычно. Ты видишь её такой, какой её помню я. Видишь её в моих воспоминаниях.
— Но она же совсем не похожа. Вот и зеркало совершенно другое, и шампуня у нас такого отродясь не было.
— Прошло немало времени после моего последнего визита. Да и не так уж часто я в неё захаживал.
— Ладно. Не важно, — Ольга поспешно вытерлась полотенцем, на ходу обнаружив, что оно превратилось в одежду. — Куда мне дальше идти.
— Здесь только одна дверь.
Сделав несколько коротких шажков, Ольга почувствовала, что её ноги становятся ватными. Стараясь двигаться как можно увереннее, и не шататься, она подошла к двери, открыла её, и… Ванная тут же исчезла. Вокруг замелькали какие-то мимолётные картинки, словно вокруг была сфера, заполненная изнутри множеством разнокалиберных видеомониторов. Присмотревшись, девушка поняла, что иллюзия имеет значительно более сложную структуру, нежели казалось на первый взгляд. Мониторы располагались не только по окружности сферы. Они были повсюду, нарушая все физические законы, заполняя сплошь всё пространство, наслаиваясь, и пересекая друг друга. Не смотря на подобный сумбур, хаотичность их образований абсолютно не создавала путаницу. Напротив — здесь чувствовалась явная систематичность и упорядоченность. Каждый образ можно было выделить и рассмотреть, даже если он находился в самом дальнем уголке… А существовало ли здесь вообще понятие «дальний уголок»?
— Блок зрительной памяти, — пояснил Евгений. — Здесь транслируются визуальные отображения всего когда-либо увиденного мной.
— Вообще всего?
— Да. Но используется лишь ничтожная доля отображений. Здесь, согласно общему принципу работы памяти, существует система приоритетности хранения. Самые яркие и чувственные восприятия сохраняются дольше всех остальных. Менее значимые — постепенно отводятся на задний план. До востребования. Все незначительные воспоминания складируются в отдельном блоке памяти, и архивируются. Поэтому, когда мы силимся вспомнить, как выглядела какая-то несущественная деталь из прошлого, то не всегда нам это удаётся в полной мере. А когда вспоминаем, то зрительный образ, как правило, отображается не вполне адекватно. Частенько с примесями посторонних деталей. Например, ты можешь быть уверенной в том, что такси, подвозившее тебя на прошлой неделе до дома, было жёлтой «Волгой», в то время как на самом деле, это была «Лада» белого цвета. Разум, по умолчанию, относит подобные зрительные отождествления к разряду «несущественных». Покопавшись в архиве памяти, можно докопаться и до истины, но, в основном, никому это не нужно.
