Юрий Мишин - Третья книга трилогии «Секретный Дозор»
— Ну-ну… побалуй немного, — раздался в гарнитуре голос инструктора. — Расслабляет. Только знай, в нашем деле сильная расслабуха вредна. Но сейчас разрешаю. Потом сделаешь плавный спуск по спирали, коробочка, как учил и посадка. Когда полетишь самостоятельно — никакого расслабона. Понял?
— Понял, командир, — отозвался Сергей, все сильнее прижимая ручку к животу.
Скорость медленно падала, но планер все равно шел вверх. Он попали в хороший восходящий поток. Сильно разогретая полуденная степь, создавала хорошие условия для парящего полета. Особенно южнее, где она постепенно переходила в полупустыню и, куда бывало, залетали опытные спортсмены.
Муромцев понюхал воздух. Степь пахла. Даже на этой высоте. Пахла как-то по особенному. Конечно, воздух здесь был намного свежее и прохладнее, чем внизу, но все равно человек с тонким обонянием мог услышать в нем многое. И вечно горьковатую нотку полыни и горячий преобладающий над всеми запахами дух сухой нагретой солнцем земли.
На высотометре было уже почти две тысячи метров и их «Бланик» почти не двигался. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он вообще завис на одном месте. Чтобы окончательно не свалиться в штопор, Муромцев слегка толкнул ручку от себя, направив машину в сторону реки, где восходящий поток наверняка должен был ослабнуть. В этом месте Чаган, до которого было около пяти километров, узок и извилист. Небыстро петляет он по сформированной за столетия лесистой пойме. Как всегда Сергей смог разглядеть за ней парк имени Горького с окаймляющей его белой полоской городского пляжа и поплавковым кафе. Там всегда готовили вполне приличный шашлык. И холодное пиво. Было хорошо видно и торчащее над верхушками деревьев многоцветное колесо обозрения. За парком начинался сам город.
В густой темно зеленой листве с редкими вкраплениями серебристых тополей буквально тонули крыши жилых домов и серые производственные здания завода имени Ворошилова. А еще дальше уже на самой городской окраине белой глыбой возвышался напоминающий океанский лайнер главный корпус «Омеги». И сквозь все это зеленое море, бело-розовыми скалами пробивались к небу свечки высоток. Облицованные каспийским ракушечником, они резко выделялись на фоне подернутого пыльной дымкой горизонта. Это был его город. Его ли…?
Муромцев и помнил и не помнил его. Не мог он быть этим, уверенно сидящим в тесной кабине планера семнадцатилетним пареньком. Или мог? Размышляя, Сергей немного дал правую ногу и «Бланик» послушно повернул на Восток. Там, совсем недалеко нес свои всегда такие разные воды Урал. Если и говорят, что бывают вечные города, то Урал это вечная река. Будучи всегда разной, она в то же время никогда не меняется. Граница между Европой и Азией. Его водой издавна поили коней все, кто двигался из Азии на Запад. Ворота народов — удобный проход между Уральскими горами и Каспийским морем. Здесь шли гунны и половцы, бывали хазары и печенеги, орды Батыя и яицкие казаки. Последние остались навсегда, покоренные обилием воды и рыбы, неиссякаемой степной дичью и бескрайними просторами Приуралья.
— Далеко полетел курсант? — подал голос инструктор. — Не на Челкар случаем? Так движка-то нет. Или забыл?
— Не забыл, я, — ответил ему Муромцев, с сожалением разворачивая планер в сторону аэродрома.
Высота была пятьсот метров. Пора строить коробочку и заходить на посадку.
Сергей открыл глаза. В его сознание ворвался приглушенный шум двигателей самолета и яркое солнце, пробивающееся сквозь плотные тучи. Видимо пилоты разворачивали «Боинг», готовясь к посадке. Придя в себя, он убрал руку, которая все еще держала кисть Владимира и, вопросительно посмотрел на Инквизитора.
Старый маг насмешливо смотрел на него. Потом, сняв защиту, спросил:
— Ну и что?
— Вы, вы ничего не видели?
— А что я должен был увидеть? Тебя в белых одеждах? Так пойдем в Сумрак. Для меня это не новость.
— Н-нет…, - Муромцев был в замешательстве. — Я не менялся?
— Если только состарился минут на двадцать. По-моему ты, Сергей просто спал.
— Жаль, — пробормотал Муромцев. — Я думал, что получится. Понимаете… в конце концов, не важно, что у меня не получилось. Не получилось внешне, но я сам был не здесь.
— Где же? — живо поинтересовался Владимир. — В Сумраке? В Москве? В цирке шапито?
— Не совсем. Я снова был в том самом Уральске. Но…, - Сергей замялся, подбирая слова, — но мне было семнадцать лет, и я летал на планере. Еще я знал всех людей, что меня окружали, хорошо знал город, его окрестности. Были какие-то воспоминания… Мне, кажется, даже воспоминания о будущем… том будущем. Что это было, Владимир?
Петербургский Инквизитор внимательно посмотрел на Муромцева и, пожав плечами, сказал:
— Не знаю, Сергей. Я не слышал о таких вещах. На сколько это э… видение было реально?
— Это не видение, не сон. Не знаю, как вам объяснить, но я действительно был там. В своем… или не своем прошлом. Семидесятые годы…
— А ты бывал в Уральске раньше? Я имею в виду до последней командировки или до твоего сегодняшнего виде… твоего э… ментального посещения?
— Нет. Никогда. Я бы помнил. Да и моя семья полностью контролировалась Инквизицией.
— Контроль контролем, — не согласился Владимир, — но бывают и у нас проколы. Значит, не бывал?
— Ну, я же говорю, что нет. Если только в самом раннем детстве, младенчестве. С родителями. Поэтому и не помню. В принципе от Самары до Уральска всего-то полчаса лету, так что могли меня и свозить. Только зачем?
— Если даже тебя в полгода и год возили туда на короткое время, это ничего не объясняет. Например, не объясняет реальности видения… и не возражай! — Инквизитор остановил, открывшего было рот Муромцева. — Дело не в терминах. Не объясняет твоих знаний о будущем. Кстати в чем они выразились? Ты не мог ошибиться?
— Нет, нахмурился Сергей. — Я знал, что произойдет в будущем с моими друзьями. Только и всего.
— Ну а родители? Другие родственники. Алена?
— Подразумевалось, что они в городе. Все кроме Алены. Я чувствовал это… Нет, не так. Не чувствовал. Я знал. Что они занимаются своими делами. Это был выходной, Владимир, и я был на аэродроме. У меня должен был быть первый самостоятельный вылет.
Инквизитор передал подошедшей стюардессе их давно уже опустевшие стаканы и решительно сказал:
— Если все, так как ты говоришь, то я не знаю, что это было. У меня есть лишь теория, точнее гипотеза… Вот, пожалуйста! Пообщался в свое время с учеными мужами, пока работал над тобой и набрался… Само вылетает. Так как я сказал? Гипотеза? Ну, пусть будет гипотеза, хотя раствори меня Сумрак, если я знаю, что это слово означает на самом деле. В общем, тебе показали, или ты сам себе показал свое же альтернативное будущее. Точнее прошлое. Понимаешь? — Владимир воззрился на Сергея.
