Николай Петри - Зеркало в руках
Слова прозвучали странно, если не сказать — двусмысленно. Крактэн не без колебаний подчинился. Когда на дне сундука вырос целый ворох оружия, а сам артог стал легче едва ли не на одну треть, он почувствовал себя непривычно скованно. У него ещё было время отказаться от своей затеи и не испытывать судьбу, тем более что в этом не было необходимости. Однако мысль-сомнение лишь скользнула по сознанию, тут же уступив напористости воина-артога в третьем поколении.
Крактэн размашистым шагом покинул нишу.
— Завтра утром за мной вернётся погонщик Сапрат. Не окажутся ли ворота закрытыми? — спросил он.
Стражники переглянулись. Один из них ответил:
— Ворота в город открыты всегда.
— Хорошая новость, — хмыкнул артог.
Ему уже давно следовало направиться в город и оставить малоразговорчивых стражей в одиночестве, но Крактэна что-то удерживало. Что? Наверное — недоговорённость. За молчаливым интересом стражников что-то стояло. Складывалось впечатление, будто они оценивают шансы артога, зная нечто такое, что самому Крактэну пока не известно.
Артог открыто посмотрел в глаза каждому стражу и громко спросил:
— Теперь я могу идти?
— Конечно! Небесные виривеи всегда рады гостям.
Фраза прозвучала не очень убедительно, однако Крактэн запретил себе думать об этом.
Перед ним распахнулись ворота, и он зашагал по мостовой, выложенной овальными камнями серо-зелёного цвета.
Город не произвёл на него особого впечатления. В меру грязный, в меру заполненный новомодными вещицами типа трубчатого водовода и небольших воздушных мельниц, в меру суетливый и базарно-крикливый. Люди тоже выглядели обычными. Если забыть о том, что находишься в самом центре Большого Леса на высоте трёх тысяч локтей, то можно подумать, будто разгуливаешь по кривым улочкам милой сердцу Фреи. Крактэн так и сделал. Привалившись спиной к местами выщербленной колонне небольшого портика, он закрыл глаза и надолго замер, вдыхая запахи нового города и предаваясь приятным воспоминаниям.
Детские качели пленительных грёз закачали его, убаюкивая растревоженную томительной неизвестностью душу. Время потекло иначе, подчиняясь сердечному ритму воина-артога. Однако сладкая грёза владела Крактэном ровно до тех пор, пока в сознание не проник плач ребёнка. Он звучал совсем близко, и не отозваться на него воин не мог.
Открыв глаза, Крактэн увидел в пяти шагах от себя мальчугана, не успевшего встретить свою седьмую зиму. Мальчик неудобно лежал на боку, подогнув под себя левую руку, правой он тянулся к рассыпанным по камням лиловым шарам. Были ли это местные плоды или же шары являлись атрибутами некоей детской игры, артог не знал. Но ребёнок плакал так жалостливо, так безутешно, что Крактэн, не задумываясь, шагнул к нему.
Он поднял мальчика, оглядел, желая убедиться, что с ним всё в порядке.
Мальчуган резко оборвал свой плач и посмотрел на воина не по-детски серьёзными глазами. Артог открыл было рот, чтобы заговорить с ребёнком, но в этот миг откуда-то из-за спины показались толстые мужские ноги. Обогнув склонившегося воина, ноги прошлёпали грубыми сандалиями по двум ближним шарам — во все стороны брызнула розовая жидкость. Прямо перед собой Крактэн увидел распахнувшиеся до невозможной величины зрачки мальчугана. В них закипала волна боли. А толстые ноги, между тем, двинулись дальше — к двум оставшимся шарам.
Артог почувствовал, как под его пальцами вздрогнуло худое детское тельце, приготовившись к самому худшему. Одной рукой продолжая держать мальчика, Крактэн второй рукой поймал занесённую над целыми шарами ступню. Без труда отпихнув грязный сандалий, артог поднял оба шара и протянул их ребёнку.
И здесь случилось самое странное: мальчуган не обрадовался возвращённым шарам. Более того, он на них даже не взглянул! Его по-взрослому сосредоточенный взгляд был направлен куда-то за спину артога.
Изумлённый Крактэн обернулся.
Оказалось, ребёнок во все глаза смотрел на обладателя растоптанных сандалий, горой грязного тряпья лежавшего посреди улочки (похоже, артог немного не рассчитал силу толчка). Удивившись тому, что подобная мелочь привлекла всеобщее внимание, Крактэн собрался в шутливой форме извиниться перед случайно поверженным горожанином. Но сделать этого не смог.
Упавший мужчина быстро поднялся на ноги. Не удостоив артога даже мимолётным взглядом, он торопливо засеменил в боковой проулок. Мальчик, не говоря ни слова, выскользнул из рук воина и, позабыв о двух целых шарах, побежал в противоположную сторону. Все остальные свидетели сцены — около дюжины горожан — сделали вид, будто всё случившееся их совершенно не касается.
Изумлённый Крактэн хотел обратиться к ближайшему горожанину, чтобы потребовать объяснений, но промолчал, заметив нечто необычное в том месте, где минуту назад лежал упавший мужчина. Странного вида дымка вдруг заклубилась, шевелясь и извиваясь. Затем быстро сгустилась до облика вытянутого мешкообразного тела.
Артог отчётливо услышал сдавленный утробный шёпот:
— Зачем ты это сделал?
— Что? — не понял Крактэн.
Он оглядел не успевших разойтись жителей, полагая, будто чревовещает кто-то из них. Но горожане выглядели напуганными, да и осталось их не больше полудюжины. (Те же, кто не успел убежать, на шутников похожи не были.)
Крактэн вновь огляделся.
— Не ищи виноватых там, где сам должен платить за содеянное…
— Ты!.. Кто ты?!
Артог стремительно метнулся к ближайшему горожанину. Схватив его за узкие отвороты кожаной куртки, принялся немилосердно трясти.
— Говори, что здесь происходит?!
— Ви… ви… — Мотал головой дебелый юноша, глядя на артога почти безумными глазами. — Виривеи… Это они!..
Крактэн отпустил свою жертву — юноша мгновенно юркнул в ближайший двор. Теперь вокруг не осталось ни одного жителя. Лишь два лиловых шара по-прежнему лежали у ног артога. Крактэн поднял высокий сапог хосской работы и без сожаления раздавил плоды…
— Ты правильно поступил!
Шёпот пришёл слева. Артог скосил глаза, но ничего не увидел. Помассировав веки усталым жестом, Крактэн углубился в хитросплетение узких улочек, желая в их тишине, без чужих глаз, обдумать случившееся. Шёпот назойливо преследовал его некоторое время, а потом отстал. Артог присел на деревянную скамью недалеко от статуи, изображавшей юную деву в состоянии глубокой задумчивости. У ног мраморного изваяния журчал небольшой фонтанчик. Терпко пахло цветами.
Было тихо, тепло, солнечно.
Крактэн откинулся на неровную дугу спинки и задумался. Если считать отправной точкой необычное требование двух стражей у ворот, то с артогом в этом необычном городе всё время происходит что-то странное. Люди выглядят вполне обычными, но лишь до определённого момента, а момент этот наступает тогда…
