Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 13
— Это было Божество, — ответил Винс, — которое, я думаю, похоже на ангела. У меня возникло ощущение, что с каждым шагом вверх я получаю столь плохую карму, что ее хватило бы до конца моей жизни. Только я перестал верить в такие штуки, еще когда был ребенком. Я хочу идти дальше. Даже если мои ощущения верны, я все равно хочу увидеть вершину этой горы.
— И я тоже, — сказал Док.
— Получается, что решение принято единогласно, — подвел я итог.
— Ладно, пусть каждый лелеет своего персонального ангела, — усмехнулся Стэн. — А сейчас пошли спать.
— Хорошая мысль.
— Только давайте ляжем подальше друг от друга, — предложил Док. — По крайней мере, если что-нибудь упадет сверху, нас не накроет всех сразу.
Мы устроились, как предлагал Док, и проспали спокойно до самого утра; больше нас никто — или ничто — не потревожило.
Наш путь продолжал вести вправо, пока мы не поднялись на высоту сто сорок четыре тысячи футов и не оказались на южном склоне. Далее мы стали отклоняться влево и на уровне ста пятидесяти тысяч футов снова вышли на западный склон.
А потом, во время дьявольски сложного и коварного подъема по гладкой вертикальной скале, заканчивающейся нависающим козырьком, снова появилась птица.
Не иди мы в общей связке, Стэн бы, наверное, погиб. Собственно, мы все чуть не погибли.
Стэн был ведущим в связке, когда ее огненные крылья появились на фоне фиолетового неба. Птица камнем упала из-за козырька, как будто кто-то пустил огненную стрелу прямо в Стэна. Мгновение — и она растаяла футах в двенадцати от него. Стэн упал и чуть не утащил нас всех за собой.
Мы напрягли мышцы и смягчили, как могли, его падение.
Он сильно ушибся, но обошлось без переломов. Мы взобрались на козырек, но дальше в тот день решили не подниматься.
Камни падали на нас, но мы нашли другой козырек и укрылись под ним.
Птица больше не возвращалась, но зато появились змеи.
Большие танцующие алые пресмыкающиеся обвивались кольцами вокруг камней и стремительно надвигались на нас через зазубренные ледяные глыбы. Искры летели от их длинных изгибающихся тел. Они свивались в кольца и, вытягиваясь почти во всю длину, плевали в нас огнем. Казалось, они хотели выгнать из-под козырька всю группу, чтобы на нас можно было обрушить град камней.
Док осторожно придвинулся к ближайшей змее и направил на нее поле отражателя — змея исчезла, Он внимательно изучил место, где она только что извивалась, и быстро вернулся к нам.
— Лед остался нетронутым, — сказал он.
— Что? — спросил я.
— Ни кусочка льда не растаяло.
— Вывод?
— Иллюзия, — предположил Винс и бросил камнем в другую змею. Камень пролетел сквозь нее.
— Но ты видел, что случилось с моим ледорубом, — напомнил я, — когда я ударил им эту птицу. Видимо, она обладала электрическим зарядом.
— Может быть, тот, кто посылает все эти штуки, решил, что только зря тратит энергию, — ответил Док, — раз им все равно до нас не добраться.
Мы сидели и смотрели на пляску змей и падающие камни, пока Стэн не извлек колоду карт и не предложил более интересную игру.
Змеи остались на ночь и сопровождали нас весь следующий день. Камни продолжали периодически падать, но было похоже, что запасы у нашего противника подходят к концу. Снова появилась птица и стала кружить над нами. Четырежды она пыталась атаковать, но мы не обращали на нее внимания, и она в конце концов улетела домой на свой насест.
Мы одолели три тысячи футов и могли бы сделать больше, но решили остановиться на удобном выступе с уютной пещерой, где все могли разместиться на ночь. Казалось, наш противник исчерпал свои возможности. Во всяком случае, видимые.
Однако у нас появилось предчувствие, что буря неминуема. Напряжение росло и росло, а мы сидели и ждали, когда случится то, что должно было случиться.
Но произошло худшее: все было спокойно.
Наше напряженное ожидание так и не оправдалось. Я думаю, если бы невидимый оркестр начал играть Вагнера… Или если бы небеса раздвинулись, как занавес, и появился киноэкран, и по буквам, написанным там наоборот, мы бы поняли, что находимся по другую сторону от него… Или если бы мы увидели летящего высоко дракона, пожирающего метеоспутники…
А так нас не оставляло предчувствие, что над нами нависла какая-то угроза, и я мучился бессонницей.
Ночью она появилась снова. Девушка с башенки.
Она стояла у входа в пещеру и, когда я приблизился, отступила. Я встал на место, где только что была она.
Девушка сказала:
— Привет, Седой.
— Нет, на этот раз я не собираюсь гоняться за тобой, — предупредил я.
— А я и не приглашаю.
— Что девушка вроде тебя может делать в подобном месте?
— Наблюдать, — сказала она.
— Я же сказал тебе, что не упаду.
— Твой друг — он чуть не свалился вниз.
— Чуть не считается.
— Ты их лидер, не правда ли?
— Правда.
— Если ты погибнешь, остальные повернут назад.
— Нет, — ответил я. — Они пойдут дальше без меня. Тут я нажал кнопку своей камеры.
— Что ты сейчас сделал? — спросила она.
— Сфотографировал тебя, чтобы узнать, существуешь ли ты на самом деле.
— Зачем?
— Я буду смотреть на твою фотографию, когда ты уйдешь. Я люблю смотреть на красивые вещи.
Она, казалось, что-то произнесла.
— Что?
— Ничего.
— Почему ты не хочешь говорить?
— …умрет, — сказала она.
— Пожалуйста, погромче.
— Она умирает.
— Почему? Как?
— …на горе.
— Я не понимаю.
— …тоже.
— Что случилось?
Я сделал шаг вперед, и она отступила на один шаг.
— Ты пойдешь за мной? — спросила она.
— Нет.
— Возвращайся. — Ей нельзя было отказать в настойчивости.
— А что на другой стороне пластинки? — Ты будешь продолжать подъем?
— Да.
— Хорошо! — неожиданно кивнула она. — Я… — И она снова замолчала. — Возвращайся, — наконец равнодушно произнесла она.
— Извини.
И она исчезла.
6
Наш путь снова стал медленно заворачивать влево. Мы ползли, распластавшись по стене, забивая костыли в скалу. Огненные змеи шипели неподалеку. Теперь они постоянно сопровождали группу. В критические моменты появлялась птица, чтобы заставить кого-нибудь сделать неверное движение. Разъяренный бык стоял на карнизе и ревел на нас. Призрачные лучники пускали огненные стрелы, которые всегда рассыпались искрами перед тем, как ударить в цель. Сверкающие вихри налетали и исчезали среди камней. Мы снова поднимались по северному склону и продолжали смещаться на запад, когда достигли отметки ста шестидесяти тысяч футов. Небо было глубоким и голубым, и теперь на нем всегда горели звезды. «Почему гора так ненавидит нас? — думал я. — Что в нашем поведении разозлило ее?» В который раз я смотрел на фотографию девушки и думал, что же она такое на самом деле. Являлась ли она порождением моего мозга, которому гений горы придал форму девушки, чтобы соблазнять нас, подталкивать, вести, звать, как сирена, к месту нашего последнего падения? Падать было далеко…
