Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 13
Обзор книги Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 13
Содержание:
ДВЕРИ ЛИЦА ЕГО, ПЛАМЕННИКИ ПАСТИ ЕГО
Двери лица его, пламенники пасти его (пер. А. Пчелинцева)
Ключи к декабрю (пер. В. Баканова)
Автодьявол (пер. И. Гуровой)
Роза для Екклезиаста (пер. М. Тарасьева)
Девушка и чудовище (пер. В. Баканова)
Страсть к коллекционированию (пер. И. Гуровой)
Вершина (пер. В. Гольдича и И. Оганесовой)
Момент бури (пер. В. Баканова)
Великие медленные короли (пер. В. Баканова)
Музейный экспонат (пер. И. Гуровой)
Божественное безумие (пер. И. Гуровой)
Коррида (пер. И. Гуровой)
Снова и снова (пер. В. Баканова)
Человек, который любил фейоли (пер. И. Гуровой)
Люцифер-светоносец (пер. И. Гуровой)
ПОСЛЕДНИЙ ЗАЩИТНИК КАМЕЛОТА
Страсти Господни (пер. В. Фишмана)
Всадник (пер. Е. Людникова)
Пиявка из нержавеющей стали (пер. И. Гуровой)
Ужасающая красота (пер. М. Левина)
И вот приходит сила (пер. Е. Людникова)
Аутодафе (пер. И. Гуровой)
Жизнь, которую я ждал (пер. В. Карташева)
Мертвое и живое (пер. И. Гуровой)
Игра крови и пыли (пер. И. Гуровой)
Награды не будет (пер. И. Тогоевой)
Не женщина ли здесь о демоне рыдает? (пер. И. Тогоевой)
Последний защитник Камелота (пер. И. Тогоевой)
Жди нас, Руби-Стоун (пер. И. Тогоевой)
Получеловек (пер. Н. Калининой)
Миры Роджера Желязны
Том тринадцатый
ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ФИРМА «ПОЛЯРИС»
Издание подготовлено АО «Титул»
ДВЕРИ ЛИЦА ЕГО, ПЛАМЕННИКИ ПАСТИ ЕГО
Двери лица его, пламенники пасти его[1]
Я — наживляльщик, а если разобраться, так и попросту — наживка. Прирожденных наживляльщиков не бывает — кроме как в одном французском романе, где все герои такие. (Если память мне не изменяет, этот роман называется «Все мы — наживка». Тьфу.) Как дошел я до жизни такой — история малоинтересная, но Дни Зверя вполне заслуживают нескольких слов; почитайте, если не лень.
Венерианская Низменность расположена между большим и указательным пальцами континента, именуемого Ладонь. Когда эта рука швыряет навстречу снижающемуся кораблю черно-серебристый кегельный шар Облачной котловины, любой пассажир огнехвостой кегли невольно дергается и зажмуривается. Слава еще Богу, что привязные ремни не позволяют этому пассажиру — мне, тебе, ему — выставить себя совсем уж полным идиотом. Усмехайся потом сколько угодно, но сперва ты дернешься. Всенепременно.
И тут же перед тобой раскрывается Ладонь — нормальная человеческая ладонь, пять пальцев, все как полагается. Потом, по мере приближения, иллюзия слабеет, унизанные кольцами средний и безымянный превращаются в удлиненные архипелаги, а остальные — в три зеленовато-серых полуострова, причем ты видишь, что большой палец слишком уж короток и загибается на манер то ли человеческого зародыша, то ли Огненной Земли.
Ты набираешь полную грудь чистого кислорода, может быть, вздыхаешь — спуск обещает быть долгим.
Ладонь ловит корабль, как высоко поданный мяч, и ты оказываешься на посадочной площадке Линии Жизни — городок назван таким необычным образом из-за своей близости к стекающей по Низменности реке, которая здесь, перед впадением в Восточный залив, разливается широкой дельтой.
С минуту кажется, что мячик проскользнет между пальцев, и тебе предстоит незавидная роль куска мяса в утонувшей консервной банке, но потом — оставив надоевшую метафору — корабль садится на опаленный бетон, ты вытаскиваешь свои документы и предъявляешь этот средних размеров телефонный справочник коротенькому толстому человеку в серой фуражке. Бумаги показывают, что ты не подвержен никакой таинственной нутряной гнили и т. п. Тогда человек одаривает тебя коротенькой толстой серой улыбкой и направляет к автобусу, идущему в Карантин, где ты и проводишь три дня, доказывая, что и впрямь не подвержен никакой таинственной нутряной гнили и т. п.
Однако скука — она ведь тоже гниль, да еще почище любой другой. По истечении трех дней ты неизбежно бросаешься на штурм злачных заведений Линии Жизни — поступок несколько опрометчивый ввиду подавляющего превосходства противника. Действие алкоголя в нестандартных атмосферных условиях досконально описано в трудах многочисленных знатоков, а посему я ограничусь замечанием, что запой — предмет весьма серьезный, даже самое предварительное с ним знакомство требует не меньше недели, а на глубокое проникновение может уйти вся жизнь.
Я был весьма многообещающим исследователем (но никак не законченным специалистом), занимался этим благородным делом уже два года подряд, а тут откуда ни возьмись — «Безграничный простор», он пробил мраморный потолок венерианских облаков и вывалил в наш городишко целую орду пассажиров.
Пауза. Альманах Миров о Линии Жизни: «Портовый город на восточном берегу Ладони. Примерно 85 % из 100 000 населения (перепись 2010 года) составляют служащие Агентства внеземных исследований. Вторая по численности группа жителей — персонал нескольких промышленных корпораций, занятых фундаментальными исследованиями. Небольшое количество независимых морских биологов, богатых любителей рыбалки и припортовых предпринимателей».
Я повернулся к Майку Дабису, коллеге по портовому предпринимательству, и прокомментировал хреновое состояние фундаментальных исследований.
— Но если знать известное немногим…
Тут Майк смолк и продолжил медленный глотательный процесс, рассчитанный на привлечение моего интереса — и нескольких ругательств с моей стороны.
— Карл, — разродился он наконец с совершенно бесстрастной физиономией, — а ведь Стадион готовят на выход.
Я мог бы врезать по этой самой физиономии. Я мог бы налить ему в стакан серной кислоты и с наслаждением смотреть, как чернеют и трескаются его губы. Но я только неопределенно хмыкнул.
— И кто же это сдурел настолько, чтобы выкладывать пятьдесят кусков в день? АВИ?
— Джин Лухарич, девушка с фиолетовыми контактными линзами и пятью, а то и шестью десятками великолепных зубов. Вообще-то глаза у нее карие.
— Ей что, приелась торговля косметикой?
— Без паблисити дело глохнет, — пожал плечами Майк. — Когда она завоевала Кубок Солнца, акции «Лухарич энтерпрайзис» подскочили на шестнадцать пунктов. Ты когда-нибудь играл в гольф на Меркурии?
Играл я, играл, но сейчас это к делу не относилось.
— Так значит, она едет сюда с чековой книжкой и рыболовным крючком?
— На «Безграничном просторе», сегодня, — кивнул он. — Уже, наверное, приземлились. Туча репортеров. Ей, видите ли, нужен Ихти. Позарез.
— Хм, — хмыкнул я. — И насколько позарез?
— Контракт на шестьдесят дней, Стадион. Пункт о возможном продлении срока. Депозит в полтора миллиона, — четко отрапортовал Майк.
— Больно уж много ты знаешь.
— Я — отдел кадров. Ребята из «Лухарич энтерпрайзис» вышли на меня в прошлом месяце. Очень полезно пить в нужных местах.
— Или содержать их, — ухмыльнулся он по размышлении.
Самое время вспомнить о пиве. Я переварил новости и задал Майку давно ожидаемый им вопрос — за что и был вознагражден очередной лекцией о вреде коньяка и пользе молока.
— Мне поручено завербовать и тебя, — добавил он. — Когда ты в последний раз выходил в море?
— Полтора месяца назад, на «Корнинге».
— Тоже мне экспедиция, — фыркнул этот тип. — А когда ты в последний раз был под водой?
— Довольно давно.
— Больше года назад, да? Это когда тебя порезало винтом, под «Дельфином»?
— На прошлой неделе, — оскорбленно вскинулся я, — я плавал в реке, у Энглфорда, где сильное течение. Кое на что я еще способен.
