Дмитрий Стрешнев - Профессор, поправьте очки!
– -Какая вас ерунда беспокоит!-с досадой сказал Сева.-Чувство самосохранения у вас развито не больше, чем у муравья!
Профессор обиделся – сделал такое лицо, будто наелся кислых яблок.
– -Ну ладно,-сказал Сева, зевая.-Давайте спать, завтра надо быть в форме. Как минимум, в майорской,-пошутил он.
Когда они лежали под одеялами, и свет был потушен, Чикильдеев спросил, обеспокоенный долгим молчанием Потапова:
– -О чем вы думаете, профессор?
– -Думаю вот о чем,-сказал Аркадий Марксович из темноты.-Странно, но здесь я снова почувствовал свою значимость… (он зашевелился, захрустев койкой и собственным телом) В последний раз такое чувство у меня было очень давно… да… в пивной на Солдатской улице. Поллитра пива из автомата тогда стоило двадцать копеек. Если "Жигулевское". Если "Золотой колос" – то за те же двадцать копеек всего лишь 375 граммов. Отпиваешь – и бросаешь еще двугривенный, чтобы долить. Стоишь с полной кружкой и смотришь с превосходством на тех, кто бродит по залу в поисках пустого сосуда. Достаешь из кармана соленую сушку – и начинается беседа… о философии, о политике, о литературе… Прямо роща Акадэмия… (раздался печальный вздох) Правда, надо было приходить до семнадцати часов, пока не повалили философы из расположенной поблизости другой Акадэмии – бронетанковых войск…
25.
– -Послушайте еще из Ван Вэя,-сказал профессор.
Светильник холоден. Сидим в жилище.
Сквозь осенний дождь слышим размеренный звон колокола.
– -Красиво,-одобрил Сева.-А теперь я скажу:
Две стрелки часов – две мертвые кильки,
Плавающие в тухлом соусе времени.
– -Неплохо,-сказал Потапов.-Но символический ряд слабоват.
– -Что вы имеете в виду?
– -Примитивные ассоциации.
– -Зато правда.
Они лежали одетые на шершавых одеялах в койках дежурных телеграфистов. Дохлые кильки на циферблате подбирались уже к цифре 12, и Чикильдеев с Потаповым чувствовали себя в каменном мешке неуютно. Утром они попытались выбраться из отпущенного им пространства, но уперлись в стальную дверь с железным штурвалом, повернуть который оказалось не в их силах.
Где-то в недрах спецобъекта раздался неясный звук, напоминающий протяжный вздох.
– -Сюда кажется идут,-предупредил Сева.-Смотрите, не ляпните лишнего.
– -Самое неприятное, к чему нас принуждает жизнь,-пробормотал профессор,-это вежливо обращаться с дураками и мерзавцами!
Скоро их уши различили легкие шаги. Потом дверь открылась, и острожно, как большой таракан, вошел Викентий Сергеевич. На сей раз он был в защитного цвета френче без опознавательных знаков и в мягких сапогах. Хотя голова его была лишена усов и седого ежика, и даже курительная трубка в руке отсутствовала, Потапов и Чикильдеев на несколько секунд словно бы замерзли.
Первым опомнился Сева.
– -Присаживайтесь, Викентий Сергеевич.
– -Спасыба, я постою,-отозвался тот с хорошо знакомым акцентом.-А вот вас мы посадим.
– -Да уж посадили,-с вызовом сказал профессор.
Викентий Сергеевич посмотрел на него с ироничным прищуром и прошелся взад-вперед меланхолическими шагами.
– -Вы, помнится, вчера тоже были недовольны, товарищ Питухаев?
Под пристальным взглядом холодноватых глаз профессор поежился, но все так же ерепенисто сказал:
– -А вы злопамятны!
– -Я не злопамятен, но всё помню.
– -Какое всё-таки счастье, что те времена прошли!-воскликнул лже-Питухаев.
– -Нэ биспакойтесь,-снова перешел на акцент Викентий Сергеевич, то ли специально, чтобы подразнить собеседника, то ли не в силах выйти из роли,-Всегда можьно набрать тысич питьдесят хароших людей, готовых стоять на вишках лагерей.
– -Да!-горько заметил профессор.-Народ у нас обоюдный, это еще Бунин заметил.
– -Вот видите. В этом обоюдном народе тысяч пятьдесят и надо найти. В России, товарищ Питухаев, одни всегда пытались играть роль отцов-благодетелей, а другие прикидывались благодарными верноподданными, но получалось и у тех и у других плохо. Я всего лишь сломал этот порочный круг и сделал так, как должно быть. Вы недовольны этим?…Впрочем, извините, на минуту вас оставлю.
Викентий Сергеевич вышел за дверь и сразу вернулся с термосом и пластиковой сумкой. Севе показалось, что за порогом всё это ему вручили чьи-то услужливые руки.
Когда червячка слегка задавили, Викентий Сергеевич вдруг сказал:
– -Теперь прошу следовать за мной.
– -Куда это?-недовольно спросил Сева.
– -После еды заключенным полагается прогулка,-ответил Викентий Сергеевич в своей привычной манере – то есть, давая понять, что не исключено, что шутит.
Он поднялся и направился к выходу из комнаты-пенала. Севе и профессору не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Ведя их до оскомины знакомого вида коридорами, Викентий Сергеевич сказал:
– -Ваше позднее появление застало меня вчера врасплох. Сегодня гости наконец смогут увидеть дом, куда они попали…
– -Куда они загремели,-поправил Сева.
– -Молодость мыслит ощущениями,-заметил в ответ Викентий Сергеевич.-Но есть понятия, которым все возрасты покорны. Скажем, вот эта гермодверь. Между прочим, выдерживает нагрузку в десять тонн на один квадратный метр.
Он с видимым усилием толкнул того самого монстра со штурвалом, который запирал выход из мышеловки, и с которым Сева пытался справиться утром, не подозревая, сколько давления на один квадратный метр ему не хватило до полной победы. Преодолев первую гермодверь, Викентий Сергеевич вскоре привел их к другой, через которую все трое вышли из узкого коридора в просторный туннель.
– -Обратите внимание, диаметр здесь в полтора раза больше, чем у обычного туннеля подземки,-сдержанный голос Викентия Сергеевича глухо отдавался под скупо освещенными сводами.-Стыки тюбингов расчеканены свинцовым шнуром… -он почти нежно погладил грубый чугун.- Всякие ученые гадают: какой техникой были построены пирамиды Гизы и храмы Баальбека? И не понимают, что все они построены исключительно волей бюрократов и администраторов…
– -Значит, Метро-2 всё-таки существует?-то ли спросил, то ли констатировал профессор.
– -Как видите!-весело ответил Викентий Сергеевич.- Как и подземный город в Раменках и многое другое. В ноябре сорок первого на станции метро "Маяковская" состоялся торжественный митинг, Сталин прибыл туда в спецвагоне. Вы думаете, он на "Белорусской”-радиальной по билетику в него сел?.. А вывоз в том же сорок первом из Москвы золотого запаса? Состав ушел по железной дороге, но ни от одного из вокзалов не отходил. По этому самому туннелю он и проследовал.
