Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич
Экипаж у спецназовцев был европейский — микробиобус «Мазовия». С бронированными надкрылками и усиленной ходовой. Понятно, что до самого здания управления ни один патруль их больше не останавливал.
Перед входом в управу тоже толклись спецназовцы, причем в изрядном количестве. Цицаркин вторично поймал себя на мысли, что такая картина до странного напоминает оккупацию. Ну где это видано — службу безопасности Сибири охраняют европейцы!
— Выходите, — велел капрал Оверпельт, самолично открывая дверцы-надкрылки «Мазовии». Тон у него был неопределенный: с одной стороны, это и не звучало как приказ арестованным, но и крылось что-то на втором плане эдакое грозное, типа намека «трепыхаться не рекомендуется».
Рихард с Цицаркиным и не собирались трепыхаться. Все-таки они оставались профессионалами и на этом своем последнем задании.
Они оба не сомневались, что последнем. После такой засветки их уже никуда не пошлешь — их лица, отпечатки носов, пальцев и сетчатки глаз будут в каждой картотеке. Голоса и феромонные карты — в каждом компе. В каждой более или менее полной и упорядоченной базе.
Больше они не разведчики. Возможно, Сибирь слегка использует их в качестве боевиков, в качестве первой шеренги, которая, по преданиям, не выживает после боя… Если получится выжить и вернуться в Балтию, их ждут долгие мытарства с отчетами и собеседованиями, проверки на детекторах откровенности и в финале, если повезет, досрочный выпих на пенсию.
Но нужно еще, чтобы повезло.
И чтобы волков либо передавили всех до одного, либо почистили им геном. Откорректировали, как каждого землянина в тысяча семьсот восемьдесят четвертом.
— Сюда… — Капрал предупредительно придерживал двери, пропуская их вперед. Охрана, которой хватало и внутри здания, поедала процессию глазами. Перед лифтом проверили документы, причем у капрала и его ребят — тоже. На выходе из лифта — снова.
— Сурово тут у них, — впечатлился Рихард, поворачиваясь к Цицаркину.
— …стало, — закончил за Рихарда Цицаркин. — Угадай с трех раз — почему?
Рихарду показалось, что капралу очень захотелось приказать им заткнуться, но тут они как раз пришли. Кто-то распахнул перед капралом дверь кабинета — совершенно неказистого на вид. Раньше тут небось какой-нибудь занюханный бумагомарака в нарукавниках заседал.
— Разрешите? — вопросил капрал у человека в полковничьем мундире.
Тот энергичным жестом поманил всех внутрь.
— Капрал Оверпельт, старший патруля на Звездном бульваре. Задержаны два человека; при проверке документов один из них произнес условную фразу. Сопротивления не оказывали, проследовали сюда добровольно. Вот их вещи. — Капрал указал на рюкзачки в руках одного из своих лбов.
— Степа, — сказал с нажимом полковник, и моложавый сибиряк-лайка, похожий, кстати, на полковника в миниатюре, забрал рюкзачки.
— Свободны, капрал.
Оверпельт козырнул и отправился прочь — наверное, снова тащить службу на Звездный бульвар.
— Итак, господа, — полковник указал на два жестких табурета напротив своего стола, — прошу садиться.
«Как на допросе, блин… — сердито подумал Рихард. — Могли бы и стулья поставить…»
— Для начала назовитесь.
— Юрий Цицаркин, внешняя разведка Балтии. Это — Рихард Вапшис, он из корпуса nopea reagoida.
— Замечательно! Я — полковник Золотых, руководитель единой программы, о которой вы, безусловно, уже знаете. Рад, что вы и ваше правительство сочли возможным посотрудничать. Мы очень на вас рассчитываем, господа.
Прибалты тактично отмолчались.
— Не хотите ли поделиться своей информацией? Наверняка вы знаете что-нибудь неизвестное нам…
Рихард и Цицаркин переглянулись с таким видом, словно сбылись все их ожидания одновременно.
— Например, подробности пребывания в Алзамае Эдуарда Эрлихмана, — предложил тему сибиряк.
— Надо говорить. — Цицаркин взглянул на Рихарда. — Приказ был выкладывать все…
— Ну и выкладывай, — буркнул Рихард.
Цицаркин перевел взгляд на полковника Золотых.
— Не думайте, что для нас все это большая радость. С гораздо большей охотой мы бы продолжили свою сольную деятельность…
— Незаконную, — спокойно сказал Золотых. — По соглашению Россию, Европу, Сибирь и Балтию представляет единый агент. Вы двое и ваш Эрлихман являетесь преступниками.
— Ну да! Старая песня. Для вас, полковник, сибирский разведчик в Балтии — разведчик. А балтийский разведчик в Сибири — шпион. А для нас все наоборот. Так что давайте не будем трепать друг другу нервы.
— Давайте, — с готовностью согласился Золотых. — Я вообще трепать нервы не люблю, ни свои, ни чужие. Давайте сотрудничать в этом странном деле, и если вы внесете посильный вклад, Сибирь не будет иметь к вам никаких претензий и не станет препятствовать вашему возвращению на родину.
Цицаркин потер виски, собираясь с мыслями, и начал:
— В Балтии существует научная разведка, организация полуполитическая и очень глубоко скрытая. Мы, например, агенты внешней разведки и корпуса, о ее существовании не подозревали до определенных событий в Алзамае. Одной из разрабатываемых ею тем было изучение предметов и явлений внеземного происхождения. Нам неизвестны подробности и причины внедрения Эрлихмана в Алзамай, известно лишь, что окрестная тайга давала много материалов по разрабатываемой теме. Эрлихман работал здесь довольно долго и, вероятно, собрал ценнейшие сведения. Когда внешняя разведка заинтересовалась темой волков, научники быстро связали это со своей темой и в одностороннем порядке вышли на внешнюю разведку. Эрлихман должен был сыграть роль временного связного и снабдить нас координатами вероятных точек активности волков; после чего намеревался уйти в тень и дожидаться результатов. Но ему не дали с нами встретиться, и вдобавок теперь потеряны все его наработки и записи. Относительно убийцы Эрлихмана: мы так и не пришли к окончательному мнению, кого он представляет. Очевидно только, что не Сибирь.
— Америку он представляет… Точнее, представлял, — сказал Золотых. — Но вы продолжайте, продолжайте…
— Америку? — переспросил Цицаркин и немного подумал. — Очень может быть. Во всяком случае, это единственная страна, которая не стесняется афишировать наличие научной разведки.
Золотых подался вперед, навалившись локтями на столешницу:
— Американцы-научники явно вели ту же тему, что и ваши. Но они отставали от вас и потому всеми силами пытались затормозить ваш прорыв к цели.
— Ну, в общем, это им удалось, — честно признал Цицаркин. — Собственно, с убийством Эрлихмана мы сели на мель и сошли с нее только сейчас.
— Значит, координаты объекта, за которым следил Эрлихман, вам до сих пор неизвестны?
— Нет. Если честно, то мы и об объекте слышим впервые. По крайней мере я.
— Я тоже, — буркнул Рихард и снова умолк.
— М-да, — хмыкнул Золотых. — Странные у вас порядочки в Балтии.
Он поразмыслил.
— Ладно. Поскольку информация получена именно со стороны официальной Балтии, думаю, что нет смысла ее утаивать от балтийских агентов.
Цицаркин с легким интересом и в то же время с некоторым сомнением глядел на Золотых: мол, ну, что ты еще нам расскажешь?.
— Эрлихман наблюдал за устройством, которое ваши научники называют «маяк». Вам известно, что в районе Алзамая последнее время во много раз чаще, чем в среднем по Сибири, засекались неопознанные летающие объекты? Так вот, это именно из-за маяка. Ваш Эрлихман за ним следил и все эти объекты регистрировал. После нескольких лет наблюдений он вычислил две возможные посадочные площадки и временную базу. И пусть меня режут на части, если это никак не связано с волками. Вот так-то, ребятки.
Цицаркин склонил голову набок.
— Если вам известны координаты посадочных площадок и временной базы, зачем вы остаетесь в Алзамае и ловите нас, бестолковых? — недоверчиво спросил он. — Как-то это странно выглядит.
— Координаты нам известны всего пару часов. С того момента, когда правительство Балтии приготовило нам сводную директиву научной и внешней разведки. Сегодня вечером начинается операция по окружению и блокаде вышеупомянутых волчьих объектов. Кстати, вы в этой операции участвуете. Есть пожелания, в качестве кого?
