Михаил Ахманов - Первый после бога
Добравшись до деревушки у скал, капитан обнаружил там почти всю команду шлюпа. Здесь было необитаемое строение побольше прочих, на высоких сваях и с галереями по обе стороны дома; около него и суетились мореходы – кто очищал стены от лозы и лиан, кто сгребал и жег мусор, кто тащил в дом корзины и сундуки, а двое, забравшись на крышу, стелили свежие пальмовые листья. За работой наблюдал высокий темноволосый мужчина в бархатном, с кружевами камзоле; золотая цепь, сверкавшая на его груди, дорогие перстни и шпага, рукоять которой была отделана изумрудами, ясно намекали, что он человек небедный и тут было бы чем поживиться старому пирату Батлеру.
Завидев Шелтона, незнакомец упругой походкой двинулся ему навстречу, учтиво склонил голову, изящным жестом развел руки в стороны и произнес на превосходном испанском:
– Дон Антонио Луис Мигель Педро де Сармиенто к вашим услугам. Вы, должно быть, с того судна, которое бросило якорь в северной бухте. Англичанин, я полагаю?
– Англичанин, – подтвердил Питер и после паузы промолвил: – Что же вы, кабальеро, не хватаетесь за шпагу и не зовете на помощь своих людей? Кстати, мои пистолеты заряжены.
– Мои тоже, – с усмешкой сообщил предполагаемый враг. – Но вы ошибаетесь, принимая меня за испанца. Я одет на их манер, как они, я говорю на их языке, хожу к мессе и владею клинком не хуже любого испанского дворянина, но я испанец только наполовину. А это большой грех, сеньор! Гораздо больший, чем просто не быть испанцем!
Он стоял в свободной позе, позволяя Шелтону разглядывать себя, ничуть не смущенный этим осмотром. Лицо с широковатыми скулами, смуглая кожа и прямые черные волосы были свидетельством индейской крови; ястребиный нос, редкая бородка клинышком и большие темные глаза являлись знаком испанского происхождения. Шелтон решил, что этот человек – его ровесник или чуть постарше; метиса можно было бы назвать красивым, но впечатление портили узкие губы и слишком близко посаженные глаза. Он смотрел на Питера с легкой насмешкой, не проявляя, впрочем, никакой враждебности.
– Кажется, ваша индейская половина не очень любит испанскую и всех остальных испанцев тоже, – заметил капитан.
– Можно сказать и так, мой драгоценный сеньор, чье имя я не знаю до сих пор.
– Питер Шелтон, капитан брига «Амелия». Что до вас, кабальеро… Я был в селении вождя, и там вас назвали совсем иначе.
– Ну, если угодно… – Сармиенто сложил ладони перед грудью. – Уайнакаури, потомок Уамана, сына великого инки. Много, много лет назад Уаман с родичами сбежал на этот остров, но двое из шести его детей решили вернуться в Куско и покориться испанцам. Близнецы Катари и Иллья, юноша и девушка… Уаман, уважая их выбор, дал им золота, чтобы купить расположение испанцев. Но Катари был убит, а Иллью, вместе в золотом, взял себе убийца брата, некий Луис Сармиенто. Она была очень красива, так что этот испанец женился на ней и стал моим дедом. К счастью, он давно уже мертв, и я надеюсь, – тут метис перекрестился, – что Господь воздал ему за все грехи.
– Интересная история, – произнес Шелтон. – Но вы не одиноки, дон Сармиенто, у многих жителей Нового Света предки – убийцы, пираты или каторжники. Кто, не важно; важнее, какие мы.
– Полностью согласен, сеньор Шелтон, и рад знакомству. – Сармиенто с изяществом поклонился. – Скажите, могу ли я посетить вас в вашем лагере? Мне пришло в голову… Впрочем, об этом позже.
– Приходите. Мы пробудем здесь еще около недели. – Питер огляделся, лишь сейчас заметив нечто странное: остальных обитателей селения не было видно. Ни Уильяка Уму, ни других мужчин, ни женщин, ни детей. Похоже, они затворились в своих жилищах, не желая приветствовать потомка Уамана и помочь ему устроиться в заброшенном доме. Дом приводили в порядок только люди Сармиенто, крепкие ловкие молодые парни. Среди них было трое-четверо индейцев, но совсем не похожих на араваков, а остальные – метисы. На одной из галерей лежало их оружие: боевые топорики, мушкеты и полдюжины пистолетов.
Отметив эту странность, Шелтон спросил:
– Часто бываете на Мохасе, дон Сармиенто?
Метис неопределенно пожал плечами.
– Не слишком. Приплываю сюда, чтобы поклониться праху Уамана и провести несколько дней в его доме. Последний раз был здесь… – он на мгновение задумался, – да, года два назад. Это священное место, здесь обитают духи предков – не испанцев-убийц, а тех, кого я считаю своими истинными предками. – Сармиенто отступил на шаг, снова поклонился и сменил тему: – Если вы не против, я приду в ваш стан завтра, после полудня.
– У меня найдутся ром и доброе вино. До встречи, – молвил Шелтон и зашагал к тропе, что пролегала по речному берегу. Там он обернулся и посмотрел на жилище Уильяка Уму. Но на веранде, где обычно поджидал его старик, не было никого и ничего, даже табуретов и циновок. Дом казался словно вымершим.
* * *Дон Антонио Луис Мигель Педро де Сармиенто явился в лагерь на следующий день, и часовые, предупрежденные Шелтоном, провели его в капитанскую хижину. Очевидно, метис получил хорошее воспитание, так как раскланялся с Питером с изяществом кабальеро, знакомого со всеми тонкостями испанского этикета. Ему хотелось осмотреть лагерь и судно; капитан же в свою очередь рассчитывал получить вести о Дэвисе и пиратской флотилии. Поэтому он кликнул Батлера и Кинга, представил их Сармиенто, и они вчетвером совершили краткую прогулку среди хижин, навесов и сараев. Затем отправились на берег – понаблюдать, как экипаж «Амелии» перевозит на корабль бочки с пресной водой и провиант.
– Полагаю, вы приплыли сюда с корсарами, что наводят сейчас ужас на берега Панамы и Перу? – спросил Сармиенто. – Я слышал, что часть из них – кажется, французы – прошли через перешеек к Панамскому заливу, а англичане обогнули континент на кораблях. Вы были с ними?
Шелтон кивнул.
– Да.
– Но сейчас, как может заметить сеньор, нас с ними нет, – уточнил Батлер, с жадностью посматривая на перстни и золотую цепь дона Антонио.
Тот задумчиво погладил редкую бородку.
– Но вы не похожи на пиратов. Ваш корабль содержится прекрасно, ваши люди – трезвые и работящие, и лица у них не такие, как бывают у разбойников. Из этого я делаю вывод, что сеньор капитан и его офицеры, – он поклонился, – лишь попутчики тех корсаров, что творят чудовищные дела в испанских городах.
– Ваше мнение делает нам честь, – произнес Мартин. Похоже, манеры и вежливость Сармиенто пришлись ему по душе.
– Могу я узнать о цели вашего плавания? – снова спросил метис, глядя, как разгружают шлюпки у борта «Амелии».
– Цель – познавательная, – промолвил Шелтон. – Мы служим в торговой компании, которая хотела бы наладить сношения с Перу. К взаимной выгоде вице-королевства и негоциантов с Ямайки.
