Айзек Азимов - Предание о трех принцах
В этот момент послышался робкий стук в дверь, и, когда принц провозгласил «входите», в комнате появилась младшая помощница горничной с вазой яблок.
— Это что еще? — строго спросил принц Примус.
— Я подумала, что вам потребуется подкрепиться перед выступлением, ваше высочество.
— Что за чепуха. У меня есть все, что нужно. Унеси прочь эти дурацкие яблоки.
Служанка опять сильно покраснела, но продолжила:
— Ваше высочество, я сомневаюсь в том, что вам стоит браться за выполнение задания.
— Это еще что такое? Почему бы мне за него и не взяться? — Произнося эти слова, принц Примус напружинивал мускулы и любовался собой в зеркало. — Тебе что, кажется, что я недостаточно мужественен?
— Конечно, вы достаточно мужественны в глазах всех людей на свете, но не в глазах нашей принцессы. Ей невозможно угодить, и будет ужасно, когда такой прекрасный принц, как ваше высочество, обратится в мраморную статую.
Принц Примус расхохотался.
— Принцесса не может быть настолько жестокой, чтобы я не сумел угодить ей. И хватит болтать! Тебе следует говорить только тогда, когда к тебе обращаются. Убирайся отсюда, служанка!
И маленькая служаночка в одно мгновение исчезла из его покоев, едва успев сделать реверанс.
Принц Примус вышел на большую арену. Всю ее окружали трибуны, а над трибунами возвышался шелковый балдахин. В самом центре сидел император, справа от него расположилась принцесса Меливерса. Все придворные, среди них было много прекрасных юных дев и юношей, тоже собрались на трибунах. На одной из скамей сидели братья Секундус и Терциус. Принц Примус встал лицом к трибунам, и слуги разложили перед ним разные атлетические снаряды.
Сначала принц подошел к целой горе штанг. Самую легкую из них он небрежно отбросил в сторону, хотя поднять такую было бы трудно даже очень сильному человеку.
Затем он стал одну за другой поднимать более тяжелые, сначала охватывая их двумя руками и рывком подбрасывая на уровень плеч, а затем с большим усилием даже над головой. Когда принц поднял самую большую из штанг, все придворные принялись неистово аплодировать. Ни один человек на свете не смог бы даже приподнять такую тяжесть.
А под конец принц взвалил на свои плечи толстый железный прут и затем свел его концы таким образом, что оба они оказались перед его лицом. А потом снова развел их, поднял прут над головой и отбросил в сторону. Каждая часть его выступления вызывала гром аплодисментов придворных. Даже сам император одобрительно кивал. Только одна принцесса не аплодировала и не кивала.
Тогда император наклонил к дочери голову и тихо сказал:
— Дорогая, этот принц поистине самый сильный человек из всех, кого я знаю. Совсем неплохо было бы иметь такого наследника для нашего трона.
Но дочь его холодно ответила:
— По моему мнению, таких силачей надо в цирке показывать, ваше императорское величество мой отец, но замуж за такого я не собираюсь. Разве в моей спальне есть штанги или железные прутья, которые необходимо сгибать или подбрасывать? Наблюдать же за тем, как он то напружинивает, то расслабляет мускулы мне, право, скоро надоест. А уж если он попытается обнять меня, то непременно сломает мне одно-два ребра.
Она величественно встала, и все стихли.
— Принц Примус, — раздался ее звучный голос.
Принц скрестил на груди руки и обратил к принцессе лицо, на котором застыло самонадеянное выражение. Она продолжила:
— Вы самый сильный человек, которого я когда-либо видела, и я благодарю вас за старания быть приятным мне. Но я не хочу видеть вас своим мужем. Извольте подвергнуться наказанию.
Последовало несколько загадочных пассов (она ведь и вправду была очень образованная принцесса), и ослепительно ярко вспыхнуло волшебное пламя. Придворные побыстрее зажмурили глаза, и только принцы Секундус и Терциус, которые ничего подобного не ожидали, были на минуту-другую почти ослеплены.
Когда зрение к ним вернулось, они с ужасом увидели, как грузят на тележку какую-то статую, чтобы отвезти ее в главную аллею парка, по которой принцесса совершала свои утренние променады.
Этой статуей стал их старший брат принц Примус, по-прежнему со сложенными на груди руками и лицом гордым и красивым.
Принц Терциус был очень грустен в тот вечер. Ему еще не доводилось терять брата, и теперь он понял, до чего это неприятно.
Он сказал принцу Секундусу:
— Не думаю, чтобы нашему отцу, его королевскому величеству, это могло понравиться. А уж что касается нашей матушки, ее королевского величества, то она просто в ужас придет. Как мы осмелимся сообщить им об этом?
Принц Секундус ответил:
— Когда я завоюю руку и сердце принцессы, то, надеюсь, смогу убедить ее попробовать освободить нашего брата, его королевское высочество. В конце концов, если она так уж хорошо образованна, то должна же она уметь это делать.
— Но как тебе удастся завоевать ее руку и сердце? Ведь сердце у принцессы просто из камня. Настоящего холодного камня.
— Думаю, не совсем так, — ответил средний брат. — Эта неприятность произошла только потому, что принцессу не заинтересовали бесцельные демонстрации силы и мускулов. Что толку в поднятии тяжестей? Я, по крайней мере, воин. Я умею сражаться и владеть оружием. Это уж точно полезное занятие.
— Надеюсь, — сказал принц Терциус. — Но ты понимаешь, как сильно рискуешь? Хотя, конечно, принцесса очень богата, а мы так нуждаемся в деньгах.
На следующее утро принц Секундус как раз облачался в сверкающие доспехи, когда младшая служанка, сгибаясь под непомерной тяжестью, приволокла ему огромный меч. Девушка едва сумела втащить его в покои и только хотела присесть в реверансе, как нечаянно уронила меч на пол. С оглушительным грохотом.
Принц Секундус, досадливо поморщившись, сказал:
— До чего ты неуклюжа.
— Прошу прощения, ваше высочество, — смиренно прошептала она, снова приседая, — но вы и вправду хотите попытаться ублаготворить принцессу?
— Конечно. А тебе-то что за дело, служанка?
— Вовсе никакого, ваше высочество, — призналась девушка, — но наша принцесса такая привереда и ей до того трудно угодить, что прямо ужас. Мне бы так не хотелось видеть вас, подобно вашему брату, в образе статуи.
— И не увидишь, — отрезал принц Секундус. — Меня ей не обратить в статую. Мне удастся покорить принцессу. А теперь, служанка, убирайся от меня прочь. Не выношу настырных ос
Служаночка опять присела в реверансе и исчезла.
Принц Секундус вышел на арену и сразу же был встречен громом аплодисментов. Доспехи, которые ему преподнес император, ярко сверкали и были прекрасны, а уж шли ему как нельзя лучше! Щит сиял ослепительно белым цветом, меч был выкован из самолучшей стали, копье отличали исключительно пропорциональные размеры, а уж шлем закрывал все лицо и придавал принцу самый устрашающий вид. Принц Секундус метнул копье, и оно пролетело через всю арену и вонзилось в самый центр мишени.
