Рэй Брэдбери - Странница
На берегу ручья он расхохотался, представив себе, как засуетились потерявшие голову Эллиоты, стараясь придумать, как бы обвести его. Этого у них не выйдет. Придется им заставить Сеси помочь ему. Нет, сэр, они не могут допустить, чтобы старый дядюшка Джон до смерти обезумел.
Глубоко под водой в него вперились налитые кровью глаза. Знойными летними полуднями Сеси частенько забивалась в серый мрак под мягким панцирем головы раков с их тяжелыми челюстями-жвалами. Она часто выглядывала из черных яичек-глаз на нежных ниточках-ножках и смотрела, как ее обтекает ручей - плавно окутывая струящимися оболочками прохлады и солнечных бликов. Выдохнув воздух, она, словно некие изысканные ложки для салата, раздувшиеся и острые, как ножницы, держала перед собой в поднявшихся частицах водной мути свои бугристые колючие клешни.
Она наблюдала, как, ступая по дну гигантскими шагами, на нее надвигаются мальчишечьи ноги, слышала неясные, приглушенные водой возгласы мальчишек, ловящих раков, тыкающих в воде своими белесыми пальцами, выворачивающих камни, выхватывающих осклизлых животных и швыряющих их в открытые жестянки с десятками уже копошившихся там раков, и можно было подумать, что это ожившая мусорная корзина.
Она наблюдала за тем, как над ее камнем колышутся белесые стебли мальчишеских ног, видела на заиленном песчанистом дне ручья тень голых ягодиц мальчишки, слышала азартное пришептывание парнишки, высмотревшего желанный объект под каменюкой. Потом, как только рука рванулась вниз, камень качнулся, Сеси вильнула одолженным веером заселенного ею тела и, вздыбив фонтанчик песка, исчезла вниз по течению.
Она переместилась к другому камню и сидела, обмахивая песок вокруг себя, с гордостью выставив перед собой клешни, ее крошечные, похожие на стеклянную лампочку глазки отсвечивали антрацитом, а ручейная вода наполняла рот пузырьками, прохладными, прохладными, прохладными...
При мысли, что Сеси может быть так близко, дядя Джон пришел в неистовство. В любой белочке, бурундучке, заразном микробе, да что там, на его собственном переполненном болью теле - Сеси может жить всюду. Она даже может забраться в амебу...
Иногда в душный летний полдень Сеси устраивалась в амебе, то неуверенно зависающей, то стремительно кидающейся из стороны в сторону в глубинах старого, повидавшего виды, наполненного философически темной водой кухонного колодца. Бывало, в дни, когда мир высоко над ней, над замершей водой превращался в спящий кошмар зноя, припечатывающего все предметы на земле, она лежала, примостясь в туннеле колодца, сонливо подрагивая, свежая и далекая. Там, в вышине, стояли деревья, похожие на охваченные зеленым огнем фигуры. Птицы походили на красноватые почтовые марки, проштемпелеванные на вашем мозгу. От домов, как от навозных амбаров, поднимались испарения. Стук захлопнувшейся двери разлетался ружейным выстрелом. Единственным приятным звуком кипящего на медленном огне дня было астматическое посапывание колодезной воды, нагнетаемой в фарфоровую чашку, чтобы из нее втянуться сквозь торчащие, как у скелета, фарфоровые зубы женщины. Сеси слышала над головой надрывное хлюпанье старухиных туфель, пропеченный на августовском солнце натужный голос старухи. Забравшись в самый низ и прохладу, вглядываясь сквозь тусклый звонкий туннель колодца, Сеси слышала железное посасывание ручки насоса, которую энергично качала вспотевшая старуха, - и водная амеба Сеси со всем вокруг нее устремлялась вверх по колодезному каналу во внезапном извержении прохлады в чашку, над которой выжидали запекшиеся на солнце губы. Тогда, и только тогда, когда губы смыкались для глотка, чашка запрокидывалась и фарфор упирался в фарфор, Сеси покидала насиженное место...
Джон споткнулся и плашмя грохнулся в воду ручья! На ноги он не поднялся, а отупело сидел, и с него стекала вода. Потом он кинулся разбрасывать камни, завопил, хватая и теряя раков, изрыгая проклятия. Колокола в его ушах заблаговестили громче. А вот теперь мимо него процессией, одно за другим, потянулись по воде тела, которые не могли существовать, но были реальностью. Цвета белых червей тела, перевернувшись на спину, проплывали, как потерявшие управление марионетки. Минуя его, течение подбрасывало головы, и их лица поворачивались, демонстрируя черты типичного члена эллиотской семьи.
Он зарыдал и все сидел и сидел в воде. Ему нужна была помощь Сеси, а разве можно рассчитывать ее заслужить теперь, когда ведешь себя как дурак, поносишь ее, ненавидишь, угрожаешь ей и всему Семейству?
Он поднялся, отряхнулся. Выбрался из ручья и двинулся в гору. Теперь осталась одна-единственная вещь. Уговорить каждого члена Семейства в
отдельности. Умолять заступиться за него. Пусть они попросят Сеси вернуться домой, сей же час.
В похоронном бюро на Корт-стрит открылась дверь. Владелец, небольшого роста, побывавший в руках хорошего парикмахера человек с усами и чувствительными руками, поднял голову. Лицо у него вытянулось.
- А, это вы, дядя Джон, - сказал он.
- Племянник Байон, - сказал Джон, еще не обсохший после ручья. - Мне нужна твоя помощь. Ты видел Сеси?
- Видел ее? - переспросил Байон Эллиот. Он облокотился о мраморный стол, на котором обрабатывал тело. Он засмеялся. - Боже мой, об этом меня не спрашивай! - Он фыркнул. - Посмотри-ка на меня получше. Ты меня знаешь?
Джон рассердился:
- Ну, вот еще, ты Байон Эллиот, брат Сеси!
- Ошибаешься, - гробовщик покачал головой. - Я кузен Ральф, мясник! Да, мясник! - Он постучал себя по голове. - Здесь, внутри, что главное, я Ральф. Еще момент назад я работал в холодильнике в своем магазине, как вдруг внутри меня появилась Сеси. Она позаимствовала мой ум, словно чашку сахарного песку. И тут же перенесла сюда и засунула в Байоново тело. Бедный Байон! Вот это шуточка!
- Ты... ты не Байон?!
- Нет, хе-хе, нет, милый дядюшка Джон. Сеси наверняка вставила Байона в мое тело! Понимаешь, в чем фокус? Мясника подменили мясником! Специалиста по фасовке мяса поменяли на такого же! - он затрясся от смеха. - Вот это Сеси, что за дитя! - Он утер с лица счастливые слезы. - Я минут пять простоял здесь, соображая, что делать. И знаешь, похоронное дело не слишком мудреное. Не мудренее, чем нарезать отбивные. Э, да Байон сойдет с ума! У него же профессиональная гордость. Скорее всего, Сеси потом поменяет нас обратно. Байону никогда не нравилось, когда над ним подшучивают.
Показалось, Джон пришел в замешательство:
- Сеси не слушается даже тебя?
- Боже мой, да нет же. Она делает, что делает. Мы бессильны.
Джон направился к двери.
- Нужно найти ее как-то, - промямлил он. - Если она вытворяет такое с тобой, подумай только, как она помогла бы мне, если бы захотела... - Колокола загудели в его ушах еще громче. Уголком глаз он заметил какое-то движение. Он круто повернулся и оцепенел.
