Владимир Чистяков - Рыжая ведьма
Ещё через пару дней Яроорт с ухмылкой сообщил Кэрдин, что пропивший всё, кроме меча, гонец пришел на вербовочный пункт.
В армейских кузницах дым коромыслом, да и городские кузнецы не жалуются на отсутствие заказов.
К начальнику конницы Ардеру с нескольких наместничеств стекаются младшие сыновья известных родов с конными слугами.
Хорт Этлен отправил своим родственникам тайное письмо Кэрдин с просьбой о большом денежном займе.
Комендант городской крепости Рэхтерн тоже не слишком надеется на мирный исход дела. Машины на стенах и так в идеальном порядке, но он приказал вытащить из подвалов десятки лет пылившиеся там котлы для варки смолы и поставить их на стены.
Тот же Рэхтерн осчастливил всех окрестных землевладельцев, скупив весь урожай. Скотная ярмарка в этом году, опять же, из-за Рэхтерна не состоялась. Вся скотина скуплена офицерами гарнизона, и крепостные подвалы постепенно заполняются солониной.
У местных купцов заняли ещё денег. Те, кому уничтожение колонии в прошлом году открыло устье реки деньги давали охотно. Прочие — не очень. Но за ссудами обычно приходил Рэнд… А его "обаянию" никто не мог отказать. Уж больно улыбчивы черепа на его панцире.
Внутренняя стража донесла о появлении большого вооруженного отряда. Ардер уже хотел было поднять своих, откровенно скучающих от безделья всадников, но выяснилось, что это прибыл с чего-то вспомнивший о родственных чувствах, брат Кэрдин по отцу, Аркар.
Торжественную встречу и пир, как обычно, организовывал Яроорт, так что что всю свиту Аркара оказалась мертвецки пьяной. Сам же он, не выпивший ни капли, пожелал говорить с Кэрдин наедине.
Едва войдя, он вспорол ткань рукава, достал и передал Кэрдин письмо наместника юга Эрендорна, более того, написанное им собственноручно.
Собственноручное письмо Эрендорна удивило Кэрдин чуть ли не больше, чем трезвость Аркара. Как-никак, из родственников Кэрдин, кроме неё, почти никто никогда не пишет ничего сам (хотя, все умеют). Даже на личных письмах вместо подписи ставится печать. Эрендорн же даже на данном фоне, выделялся. Он вообще предпочитал даже бумаг со своей печатью не оставлять, предпочитая решать все важные вопросы путём личных переговоров. К тому же, у него хватает молчаливых и верных слуг с прекрасной памятью, способных умереть под пыткой, но всегда передающих слова Эрендорна только тому, кому он повелел их передать.
Эрендорн ничего не забывает. Помнит он и о прекрасной памяти единокровной сестры. В детстве Кэрдин часто видела написанное им.
Письмо деловое. Ни напыщенных фраз, столь любимых придворными писцами, ни перечисления титулов отправителя и адресата.
Солдатом Эрендорт не был, но писать по-солдатски кратко, умеет.
"Кэрдин, всё очень плохо. Вешаю святош — их меньше не становится. И все называют меня узурпатором. Столица грозится выслать войска — я объявил себя командующим. Мои наместничества присягнули. Ты, думаю, тоже привела своих к присяге. Нам надо встретиться, и договориться о совместных действиях, иначе нас разобьют по-одиночке. Со мной согласен Претт, но он формально присягнул им. Из центральных провинций уже бегут. В приграничных городах — резня. Это только начало. В "Священном" совете боятся только меня и тебя, и рассчитывают посеять между нами вражду. Не верь ни одному слову столичных посланцев. Противостоять им мы сможем только вместе".
Подписи нет. Только оттиск перстня Эрендорна. Он скорее умрёт, чем снимет этот перстень.
— Ответ будет?
— Зайди утром. Что-нибудь ещё?
— Да как тебе сказать… В общем, для всех, я еду развлечься в Дреттскую колонию, — "До чего же живучи старые названия" — подумала Кэрдин, — а там твои головорезы. Дай подорожную со своим именем на случай чего.
"Не дурак, — подумала Кэрдин, — именную подорожную может выдавать только канцелярия командующего. Здесь-то любой листок с моей подписью где угодно примут. А вот за пределами наместничества любой листок с моей подписью — улика. Против меня. Чего же ему на самом деле нужно?"
— Кого ты боишься, Аркар? — спросила Кэрдин, сощурив левый глаз. Всем известно — такой прищур не предвещает ничего хорошего. — Ты имперский офицер с подорожной от наместника, естественно, в соответствии с законом, у тебя есть те же права, что и у офицеров другого наместника. Зачем тебе ещё одна подорожная?
— Офицеры не столь высоких рангов, зачастую превратно понимают приказы. Сама знаешь, в такое сложное время действие подорожной наместника границей наместничества и ограничивается. Я ехал через две границы. Стража пропускала меня, — он сделал жест, словно развязывает кошель, — но все спрашивали подорожную от "Священного" совета. Плохое сейчас время, Кэр, — назвал он её, словно в детстве.
— Хорошо. Пришлёшь завтра кого-нибудь — будет тебе наместническая подорожная за моей подписью. Твоих бывших сослуживцев устроит. Только, когда надумаешь покидать моё наместничество — отдашь её на границе. Сам понимаешь. Не маленький.
Аркар кивает.
В гарнизоне Дреттской колонии полным-полно старослужащих. А среди них много тех, кто прекрасно помнит ту позорную осаду восемь лет назад, когда из-за недостатка пищи армия понесла большие потери и была вынуждена отступить. А командующим, пусть и формальным, тогда был Аркар.
С той поры на Севере его крепко недолюбливают. А в такое сложное время, количество несчастных случаев с непопулярными командирами почему-то резко увеличивается.
Из столицы прибыл новый гонец. В письме с печатью "Священного совета", но без каких-либо подписей, говорилось, что раз наместник не может прибыть в столицу для принятия присяги, то для приведения присяги, а так же совершения обряда перехода в истинную веру направлены "достойные уважения святые мужи" и при них — стража.
Письмо написано на древнем языке. Кэрдин больше всего позабавило, что в этом языке нет женского рода слова "наместник", и если бы этот документ прочел человек, не знающий, кто такая Кэрдин, то он бы решил, что наместник Орокост Дер Орт — мужчина.
— Не понимаю, — сказал Яррорт, прочитав послание, — зачем им это надо? Либо они спятили окончательно, либо они куда хитрее, чем я думал. Ведь обратить вас в истинную веру так же легко, как извлечь из камня воду.
— Вообще-то, извлечь из камня воду можно, — сказал "наместник", но вот обратить наместника в истинную веру.
— Здесь нет ни одного имени, — сказал "старик", — это более, чем странно.
— Конечно, — согласилась Кэрдин, — я ведь знаю всех видных святых отцов и неплохо разбираюсь в их иерархии, и впиши они имя, я бы знала, чего ждать, и к чему готовиться…
