Владимир Чистяков - Рыжая ведьма
— Это-то я и без тебя знаю. Всё сказал?
— Нет ещё. Последний раз предупреждаю, наместник, высоко залезете, но быстро свалитесь. Слишком уж любите любые проблемы сабельным ударом решать.
— Ну, это мы ещё посмотрим, кто свалится!
— А мне и так дальше дна колодца падать больше некуда, да я и так почти уже там.
— Ну, ладно, теперь всё?
— Теперь да, — сказал "наместник" и гаркнул, — Стража!
Кэрдин на мгновение становится не по себе, но только на мгновение. Стража только притащит "наместнику" новый бочонок.
Кэрдин вскачь несётся по ночной дороге к городу. Она почти всегда ездит одна. Некоторые пытались этим воспользоваться… Теперь они все в колодце. Но даже пережив несколько покушений, Кэрдин не изменила своим привычкам. В конце-концов, пластинчатая безрукавка неплохо держит стрелу, а под ней ещё и кольчуга. Да и меч наместник не для красоты носит.
Конь взвивается на дыбы, и пронзительно заржав, падает. Кэрдин успевает соскочить. И сразу же её сшибает на землю страшный удар арбалетного болта.
Двое появляются из кустов. Оба в чёрном, даже лица сажей намазаны. Арбалеты на изготовку.
— Дохлая… — выдыхает один.
— Похоже… — отзывается ещё один с другой стороны дороги.
Они с опаской подходят к телу Кэрдин. Слухи о её заговорённости не на пустом месте родились. Но в этот раз, похоже, заговор не сработал.
— Отрезай давай…
— Почему я?
— Без головы денег не будет.
Рука Кэрдин взметнулась в броске. Один из чёрных валится, из глазницы торчит рукоять ножа.
— Бей! — завизжал второй.
Он успел выстрелить, и даже попасть, но звериный прыжок Кэрдин уже не остановить. Меч раскроил череп. Человек умер, не успев упасть
В спину бьёт ещё одна стрела. Кэрдин, качнулась, но остается стоять.
Разворачивается. Последний чёрный швыряет арбалет. Торопливо швыряет в приближающуюся Кэрдин нож. Мажет, и пускается наутёк. Кэрдин, шатаясь, делает несколько шагов вслед за ним. Лицо перекошено, зубы сцеплены.
— Не догнать, — то ли хрип, то ли рычание. Кэрдин падает.
Яроорт разбужен среди ночи страшным грохотом. Кажется, в ворота лупят тараном. Осторожно выглядывает в окно. У ворот — вся ночная смена стражи. Снова грохот. Одновременно распахивается дверь.
Часовой.
— Что происходит?
— Наместника убили.
Как он добирался до городских ворот, вспомнить Яроорт потом не мог. У дверей валяются два тела. У одного разрублена голова. Из глазницы второго торчит рукоятка ножа. Такая знакомая рукоятка черного дерева. Через дверной проём видно Кэрдин, лежащую на столе в караулке.
— Кто? — хрипло спрашивает Яррорт, повернувшись к солдатам.
— Её нашёл разъезд. Там были эти двое, но был ещё и третий…
— Так чего тут торчите?! По коням и в погоню!
— Уже погнались, — услышал он за спиной голос Рэнда. А ведь стражу-то сегодня несут как раз его солдаты…
Рэнд стоит в дверях.
— Что у неё делал? — безо всякого дружелюбия.
— Смотрел, правильно ли наши костоломы всё делают.
— Что всё? — не сразу сообразил Яроорт.
— Дырки на её шкуре латают, хотя шкура и так дублёная.
— Так она жива!
Яроорт бросается внутрь, чуть не снеся Рэнда вместе с дверью.
Грудь Кэрдин перетянута повязкой. Врачи невозмутимо заворачивают в кожу свои жутковатые инструменты.
— Что с ней? — мрачно бросает Яроорт.
— Жить будет, — отвечает старший врач, — но, пожалуй, будет ещё более кривобокой, чем сейчас.
— Я тебя… Самого… Окривеешь, — хрипит Кэрдин, — этого поймали?
— Нет ещё, — сказал Яроорт.
— Поймаете… Тащите ко мне… Кто его ловит?
— Мои, — ответил Рэнд, — Ещё я разбудил нашего бездельника Ардера, его люди уже ускакали. Заодно, поднял и Этлена.
— Всё равно… Не поймаете.
Кэрдин оказалась права. Ближе ко второй страже, её перевезли во дворец. Яроорт удвоил патрули на улицах.
А с утра на площади стала собираться толпа. Преобладают вооруженные. Хватает и солдат. Болтают разное. Но с каждой минутой всё громче: "Наместник убит, от нас это скрывают, офицеры делят казну".
Покушавшиеся на Кэрдин ещё с ночи повешены на площади. У виселиц многолюдно. Люди пытаются их опознать. Пока без толку.
А народу у ворот всё прибывает. Яроорт уже послал в лагере гонцов — поднимать части. Бунтов здесь давно не было, но это не гарантия, что их не будет впредь.
— Кто же на неё напал? — сказал Яроорт.
— Точнее, от кого они узнали, что она будет там, — сказал "наместник" он появился в городе ещё ночью. Нюх у него, как у собаки на любые неприятности. А от самого разит как от пьяницы в кабаке.
— Есть у меня подозрение, от кого именно, — с мерзковатой ухмылочкой сказал Рэнд, выразительно посмотрев на "наместника". Всем известно: два самых нелюбимых в городе человека, друг дружку не то, что терпеть не могут — убить попросту готовы. Причём, желательно, чужими руками.
— С чего ты взял? — хмуро интересуется Этлен, словно невзначай оказавшись между Рэндом и "наместником".
— Куда чаще всего она ночами гоняет?
"Наместник" кладёт руку на меч. Рэнд — тоже.
— За такое обвинение и того, — взгляд "наместника" впивается в лицо Рэнда. Тот глаз не отводит, — убить можно.
— Молчать! — рявкнул Яроорт, — Нам сейчас только поножовщины, на радость святошам, и не хватало! Полгорода знает, куда она ездит. Что, всех проверять будем?
— Не мешало бы, — угрюмо буркнул "наместник".
Рэнд отошёл, ворча что-то неодобрительное. Ему-то к ложным обвинениям не привыкать.
За окнами шум всё сильнее.
— Знаешь что, Рэнд, — сказал Яррорт, — сходи-ка наружу, да разузнай, чего им надо.
— Они не станут со мной говорить.
— А ты попробуй. От тебя тут всё равно толку немного.
Рэнд глянул на Яррорта, как змея на кролика, повернулся, да и пошёл на балкон.
Голос у Рэнда громовой. Так рявкнул "Тихо", что посуда на столе задрожала. И в самом деле, стало значительно тише. Потом опять грянул голос Рэнда.
— В чём дело?
Выкрики с площади в здании не слышны, зато Рэнду на балконе всё слышно прекрасно. Он расхохотался. Что-то сказал. Снова гомон, на этот раз — радостный.
— Ну, что там? — спросил Яроорт, когда Рэнд вернулся.
— Не "нукай", не запряг — огрызается тот, — Всё бы ничего, но они хотят видеть наместника. Живую или мертвую. Мне они почему-то не слишком верят. Ах да, чуть не забыл — они похоже, вне зависимости от того, что здесь увидят, намереваются прогуляться в кварталы истинноверующих. И я не собираюсь им мешать.
