Raptor - Хо
А действие, тем временем, продолжало разворачиваться. Не долго думая, дикари притащили труп Ольгиного спутника, и бросили его к ногам вождя, кверху лицом.
— А-а-хан-тк! — гортанно выкрикнул вождь, сотрясая воздух дубинкой, сделанной, судя по форме, из бейсбольной биты. — А-тху-га!
После этого, он с яростью вонзил каблуки-шпильки в глаза мертвеца. Оля отвернулась на мгновение, а когда повернулась вновь, тело уже оттаскивали прочь, вдоль загона — к древесной стене.
— А-а-а-а-а! — заорал один из пигмеев, подняв кверху руку с зажатым в ней металлическим костылём.
— А-а-а-а-а! — ответила ему толпа, радостно прыгая и пританцовывая.
Схватив камень, туземец бросился к трупу, который соплеменники уже затащили на стену, и удерживали там в висячем положении, кверху ногами. Ловко, как обезьяна, карлик взобрался по стене, и, уцепившись пальцами ног за щербины в коре, принялся вколачивать в ногу подвешенного железный кол. Затем, он вынул из-за набедренной повязки второй костыль, и так же усердно начал прибивать вторую ногу мертвеца.
Тем временем, позади, нарастала непонятная суета. Толпа, галдя, переместилась навстречу какой-то новой забаве. Ольга также подошла к краю загона, с тревожным любопытством разглядывая, что же так привлекло дикий люд.
На северной стороне селение завершалось бесконечной стеной, в основании которой зиял вход в пещеру. Из этого входа, до самого центра селения, пролегали ржавые рельсы, по которым, неожиданно возникнув из тёмного зева загадочной штольни, с жутким лязгом и скрежетом, катилась ручная дрезина с вагонеткой, нагруженной чем-то дребезжащим. Дрезину приводил в движение один из дикарей, неистово раскачивающий рукоять механизма. Рычаг был сделан не под его ничтожный рост, поэтому бедолаге приходилось всякий раз подпрыгивать, когда ручка поднималась кверху. Но, не смотря на явные неудобства, пигмей весьма удачно справлялся со своей работой. Вопреки своему убогому состоянию, древняя повозка бежала весьма резво. Не сбавляя скорости, она домчалась до тупика, и со всего ходу врезалась в чугунный упор, заставив буксируемую вагонетку буквально подпрыгнуть.
Как только она остановилась, к прицепу тут же бросилось несколько дикарей, которые с восторженными криками повалили его на бок, высыпая содержимое на землю. Теперь стало понятно, что вагонетка была нагружена всё теми же металлическими костылями. Глядя, как аборигены расхватывают доставленный из пещеры груз, Вершинина задумалась. Как такой дикий народ, не ушедший в своём развитии дальше каменного века, умудрился построить железную дорогу, и, тем более, дрезину со сложным механическим управлением. Единственный ответ являлся бесспорным — они не создавали этого, а только пользовались плодами более высокой цивилизации. Именно поэтому железнодорожное полотно, и сама дрезина, выглядели изношенными до предела, уже много лет нуждавшимися в серьёзном ремонте. Причина того, что они протянули так долго, и не развалились от древности, крылась, видимо, в том, что туземцы пользовались ими нечасто. Лишь когда приходила пора пополнить запасы железных костылей, которые, по всей видимости, являлись для них своеобразными предметами поклонения. Но вот откуда они черпают запасы этих костылей, если сами их не изготавливают?
От раздумий её отвлекли ворвавшиеся в загон дикари, которые схватили одного из пленников, и поволокли на выход. Тот протестовал, упирался, но это было бесполезно. Сразу после того, как его утащили из загона, новая пара аборигенов забрала ещё одного человека. Ольгу забрали четвёртой. Она сразу поняла, что очередные пришедшие выбрали её из трёх оставшихся в загоне бедняг.
— Подождите! — громко произнесла она, выставив руку вперёд. — Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете…
Но все эти слова не произвели на дикарей ровным счётом никакого эффекта. За вытянутую руку её тут же ухватили, и потащили к выходу. Благо, в этот раз не волоком.
Вождь что-то кричал ей в след, размахивая своей дубинкой. Толпа сходила с ума от восторга. Ритуал приближался к своей кульминации. Очень скоро Ольга поняла, что им было уготовано. Стена, вдоль которой они шли, была сплошь завешена приколоченными к ней телами. Теперь стало понятно, откуда так несло мертвечиной. Тела жертв нещадно смердили. Некоторые уже успели истлеть до костей, другие — разложились наполовину, третье — только начинали разлагаться.
При более тщательном рассмотрении этого безобразного панно, Вершинина заметила движения среди висевших на стене тел, и поняла, что мертвы здесь далеко не все. Вперемешку со сгнившими и иссохшими телами, одновременно находились те, кого приколотили относительно недавно, и потому ещё не успевшие испустить дух, продолжая изнывать в страшных агониях. Можно было различить их слабые, хрипловатые стоны и тяжкие вздохи. Ольга видела, как по ним ползают мелкие жуки, которые то и дело заползают в их открытые раны и язвы, а так же в ноздри, уши и рот. Это было страшное зрелище.
Вот её провели мимо одного из членов группы паломников, которого уже закончили приколачивать к дереву. От ужасной боли, несчастный лишился чувств, и недвижимо висел, уронив голову. Костыли были вбиты в его голени и локтевые суставы. Из ран обильно струилась кровь, сбегая по шершавой поверхности стены длинными ручейками.
Следом за ним, на стене корчился и вопил другой спутник, которого всё ещё продолжали приколачивать. С мучителями ему «повезло» не меньше, чем предыдущему. Живодёры придумали более изощрённую пытку, оттягивая складки кожи на боках, руках и ногах бедняги, а затем прибивая их костылями. В результате, человек повис на своей коже, натянув её собственным весом, и, тем самым, причиняя себе невообразимую боль.
«Наверное, мне нужно что-нибудь предпринять. Какое-то активное действие. Необходимость этого очевидна, но… Что мне предпринять?» — думала Ольга, и сама поражалась собственной нерасторопности: «Почему я спокойно иду туда, куда меня ведут? Ведь я знаю, что меня ожидает. На мне нет оков, мои руки и ноги не связаны. Почему же я мирюсь с этим? Чего я жду? На что надеюсь?» Её взгляд скользил от одной жертвы к другой. Перед глазами мелькали жуткие фрагменты, от которых кровь стыла в жилах. Она видела, как металлические колья вонзаются в ладони и животы, как брызжет кровь, рвётся кожа, трещат кости, а с губ срываются страдальческие вопли, мольбы о смерти. Очередного пленника силой заставили повернуть голову, после чего вогнали ему костыль через обе щеки, насквозь. Страшный, непрекращающийся стук камней по костылям, гремел повсюду, словно дикая, необузданная музыка смерти.
Но вот и настал черёд Ольги. Дикие конвоиры остановились, выбрав свободный участок на стене, и принялись затаскивать Ольгу наверх. Действовали они по привычной схеме: один забрался наверх, и, уцепившись понадёжнее за сучковатые отростки, приготовился принимать пленницу, а второй, дождавшись его готовности, схватил девушку за щиколотки, после чего, с необычайной лёгкостью, приподнял её, словно та весила лишь пару килограмм. Не смотря на ничтожный рост, силы этим пигмеям было не занимать. Они не торопились. Времени у них было предостаточно. «Да где же ты, Лиша?!» — едва не выкрикнула вслух Ольга, и вместе с этим криком души, к ней вдруг пришло здравое прозрение. Как будто она неожиданно начала смотреть на вещи трезво, с позиции разума, а не чувств и эмоций.
