Роберт Шекли - Журнал «Если» 1992 № 04
Клиффорд внимательно разглядывал пациента.
— Никаких документов не нашли? — спросил он у медсестры.
— Никаких. При себе он имел только пятифунтовую банкноту, немного мелочи и билет до Лондона. Ни бумажника, ни ключей, даже носового платка.
— Платок был ему необходим, чтобы содержать в порядке свой нос, так, по‑вашему? — с мрачным юмором заметил Маккаферти.
Клиффорд глубоко вздохнул.
— Ладно. Позвоните в Скотланд‑Ярд, позовите к телефону инспектора Теккерея из отдела по розыску пропавших без вести. Запомнили? Скажите ему, что к нам поступил один из загадочных пациентов, и попросите немедленно приехать сюда.
Сестра кивнула и поспешила к телефону.
— Что там насчет Скотланд‑Ярда? — поинтересовался Маккаферти.
Клиффорд пропустил его вопрос мимо ушей.
— Как думаете, нам удастся разговорить этого пациента?
— Что?!
— Вы же слышали, что я сказал! — рявкнул Клиффорд.
— Да, но… — Маккаферти облизнул свои толстые губы. — Думаю, можно высушить его трахею, дать ему лошадиную дозу стимулятора, например, РП‑икс… Но, черт побери, это же наполовину сократит его шансы остаться в живых!
Он взглянул Клиффорду прямо в глаза.
— Я бы сказал, что вы буквально подписываете ему смертный приговор.
— Знаю, — ответил Клиффорд. — Но этот инспектор Теккерей занимается выяснением личностей более чем ста подобных пациентов, прибывших в Лондон с запада и не имеющих при себе документов. Есть основания считать их переносчиками болезни. А еще мне кажется, что они знают об этом.
— Что? — голова Маккаферти дернулась назад, как у цыпленка с перерезанным горлом.
— У меня нет доказательств! — резко сказал Клиффорд. — Но вы, очевидно, слышали о том, что кто‑то учинил погром в лаборатории фирмы «Кент Фармацевтикалз»? И о взорванном в Лондонском аэропорту самолете, в котором прибыли американские биохимики вместе со своей лабораторией? Разве это не наводит на мысль, что кто‑то старается помешать нашей борьбе с Чумой?
Повисло напряженное молчание. Затем Маккаферти сказал:
— О'кей, Клифф. Вы боретесь с этим микробом уже не первый месяц, а я только что прибыл сюда. Но я достаточно наблюдал за вашей работой, чтобы не сомневаться: у вас имеются веские причины поступать так, а не иначе. Если это повлечет за собой осложнения… — он поколебался, — то я разделю их с вами. Это справедливо?
— Более чем, — ответил Клиффорд и пожал ему руку.
Они знали, что пациента непросто будет привести в сознание, и перенесли его в операционную, где имелось реанимационное оборудование. Когда приехал Теккерей, Клиффорд вывел его в коридор и объяснил всю рискованность шага, на который они идут.
Когда он кончил, Теккерей сказал:
— Что ж, я готов взять на себя половину ответственности. После инцидента с самолетом у нас практически не осталось сомнений в том, что имеет место целенаправленное распространение заразы. Министр внутренних дел уже собирал по этому поводу начальников полиции, а министр здравоохранения разослал циркуляр во все медицинские учреждения. Нас, конечно, это тоже коснулось, поскольку мы регистрируем все случаи подобного рода, — он указал большим пальцем на дверь операционной. — А что именно вы собираетесь предпринять?
— Пренеприятные вещи, — ответил Клиффорд. — Начать с того, что он едва может дышать, и нам придется высушить его трахею. Далее, микроб атаковал его нервную систему, и… Короче, можно до вечера объяснять, что инфекция делает с человеческими нервами. В общем, это самый короткий путь, которым она убивает. Так что нам придется ввести в его спинной и головной мозг стимулятор РП‑икс, после чего между микробом и стимулятором начнется битва не на жизнь, а на смерть за власть над его синапсисами. Если повезет, у нас будет пятнадцать минут, чтобы допросить его, прежде чем он полностью отключится и вернется в то состояние, в котором находится сейчас.
Из операционной послышался голос Маккаферти:
— Клифф, вы готовы?
— Иду, — ответил Клиффорд. — Проходите дезинфекцию, надевайте халат и входите.
— Вы слышите меня? — спросил Клиффорд человека на операционном столе.
После того, как Маккаферти и медсестры десять минут напряженно работали над ним, пациент, наконец, шевельнулся и провел языком по губам. Его голову пришлось закрепить, потому что возле шейного позвонка через трубочку в спиномозговой канал поступил раствор РП‑икс. На всякий случай Клиффорд предложил привязать его руки и ноги, прекрасно понимая, что едва ли желал бы себе самому такого пробуждения. Но он вспомнил о Лейле и Роне и о том, что человек, распластанный на столе, может быть убийцей.
На мгновение глаза пациента приоткрылись, но, увидев перевернутые лица врачей в белых масках, он с хрипом схватил ртом воздух и снова сомкнул веки.
— Доктор, взгляните! — резко сказала медсестра, наблюдавшая за энцефалограммой.
Клиффорд и Маккаферти одновременно обернулись к дисплею. Маккаферти присвистнул:
— Черт возьми, я слышал о таком, но собственными глазами видеть не доводилось.
Клиффорд подавленно кивнул. Линия на экране выравнивалась буквально на глазах.
— Подобному может быть только одно объяснение. Он приказывает себе умереть. И мы должны остановить его! Сестра! Неоскон — десять кубиков!
— Десять? Но, доктор…
— Я сказал десять, значит — десять! Быстрее!
Сестра все еще колебалась, и Клиффорд с проклятьями бросился к препаратам и схватил шприц. До сих пор он не слышал, чтобы кто‑нибудь вводил неоскон одновременно с РП‑икс, но предполагал, что результат будет радикальным, возможно, даже трагическим.
Но это был единственный выход.
Он медленно и осторожно ввел препарат в сонную артерию пациента, каждую секунду напряженно ожидая, что его попытаются остановить. Но никто не остановил его и…
Лекарство сработало!
Едва он успел вынуть иглу, как губы пациента дрогнули, и он заговорил с сильным акцентом, но очень отчетливо. Глаза его при этом оставались закрытыми.
— Попался — умри! Умри! Они здесь, мы проиграли, мы проиграем!
Теккерей нажал на клавишу и чуткий микрофон стал улавливать каждый звук. Больной немного шепелявил и все короткие гласные произносил почти одинаково.
— Провалился… — пробормотал он смиренно, — значит, вышел из игры… Умри… Все кончено…
— Кто вы? — громко спросил Клиффор. — Как ваше имя?
Пациент боролся некоторое время с эффектом неоскона, но в конце концов сдался. Снова облизав губы, он выговорил:
