Андрей Руб - Джок. Выбравший тень.
Обзор книги Андрей Руб - Джок. Выбравший тень.
Оглядываясь на прошедшее, я могу только сказать, я хорошо жил. Впрочем, почему жил? Я и сейчас живу. Никогда, ни о чем, не жалея. И так к делу. Слушать старого пердуна, с его сентенциями, наверное, не очень весело, молодым приключения подавай…, их есть у меня! Постараюсь, не быть таким занудным. С поучениями, как надо жить, постараюсь не лезть… наверное… Хотя, трудно в темной комнате найти черные носки, если они не пахнут.
Все начиналось, как обычно… Ничего не напоминает? Вот! Ну, я отступлю от правил и расскажу о себе.
Росту во мне два метра, я блондин с раскачанной мускулатурой. Всю жизнь занимался боевыми единоборствами и кендо, а также сечей Радогора. У меня квадратный подбородок, голубые глаза, вкупе с волевым лицом и греческим профилем. «Белокурая бестия» — так называли таких как я. Лет шестьдесят назад. Пардон семьдесят. Еще я кузнец, певец и на дуде игрец, в общем, я весь пи…ц, ну в рифму. Прекрасно пою, танцую и играю на восьми музыкальных инструментах. Впечатлись?
На самом деле, ничего такого нет и близко. Я самый абнакнавенный! Но, впрочем, об этом позже.
Чего бы еще рассказать, что бы привлечь к себе ваше благосклонное внимание?
Эх, ладно — к делу.
Лет мне …, ну, в общем много. Самое хорошее, что они не легли грузом на душу, и нет у меня почетной награды, ордена сутулого. «Эх! Где, мои семнадцать лет?» — спросил когда-то поэт. Так и я. Как было мне, эх, так и осталось. Такой же раздолбай и авантюрист, который когда-то двинул на свою первую войну. Из интереса… на остальные впрочем, тоже.
Зовут меня, Джок. Просто набор звуков, кличка, к которой я привык, за многие годы. Зовите и вы меня так. Не спортсмен, не красавец, не… не… не… Просто обыкновенный. Но…зато, я «умный и красивый», как когда-то сказал мой племянник, в ответ на замечание, что он, ни хрена не читает и не знает. Вот это-то, шутка, правда, слегка печальная. Некоторые поймут и посочувствуют. Вот им-то, (таким же, как я), жить тяжело, когда кругом столько дураков. «Во многих знаниях, многия печали?»
Ну, что еще? Холост. Как это говориться? «Холостяк — это мужчина, которому удалось не найти жену».
Ну не везет мне на женщин… Вернее на жен, женщин как раз, море. Не везет…. Мне даже, при покупке селедки, все время самцы попадаются! Вот! Фаталист и неисправимый оптимист. Люблю читать и читаю всю жизнь. Росту во мне ну чуть за 180. В общем, есть еще кое-какие весьма специфические навыки, не очень нужные в мирной жизни. Впрочем, об этом позже. «Мнения супругов могут иногда не совпадать,… что всегда и происходит». Так и у нас. Ну, не расстраивайтесь, что я, все о себе, и о себе … Странная эта штука жизнь — вроде затрахала, а не удовлетворяет…
Все начиналось как обычно.
Руб Андрей Викторович
Джок. Выбравший тень
Риск — это пукнуть при поносе.
Наверное, фольклор.Глава 1. «Сумасшедшая?»
Наилучшая реклама — анафема.
Григорий Яблонский.Вечер удался. Я выпил водочки, закусил, и задумался о смысле бытия. Скучно, наверное, я живу, на чужой взгляд. Сижу дома, благо средства позволяют (рантье, как раньше это называлось). А которые осуждать будут, тем отвечу — напутешествовался, на две жизни вперед. Много лет мотался по СССР, (ныне Россия и ближнее зарубежье). Лучше чем сказал поэт: — 'И мотало меня, как осенний листок, Я менял города, я менял имена…' Гениально, лучше про меня, не скажешь. Теперь хочу дома посидеть. Читаю книжки, смотрю телевизор, путешествую экстремально, готовлю… Вкусно поесть, я люблю, поэтому готовить научился, еще, когда учился в школе. Поскольку всю жизнь исповедую принцип быстро, просто и вкусно. Ха…. Не сильно верите? Ну-ну.
Весу во мне не много. Всего килограмм двадцать, двадцать пять… лишних. Скажете много? А когда было пятьдесят? Лишних…. Но! Я похудел. Без диет женщины, без диет. Вот просто. Меньше стал жрать. Ну а пить, много больше… Холодной воды за ужином. Рекомендую. Как-то это даже называется. Диета русских балерин, что ли.
О чем, бишь я? А, о вечере. Все как всегда, обычно. Лег спать…. Вот проснулся, в лесу. Как вам? Ага, вижу ухмыляющиеся лица. Ври дальше. Вигвам, в смысле не индейское жилище. Не вру.
Пробуждение было, печальным.
На лоб мне, что-то упало, и я проснулся. Проведя рукой по лицу, чтобы вытереть воду, я вдруг понял, что это не вода. Я понюхал руку. Воняло так мерзко, что у меня, заслезились глаза. Да…. Это было говно! Птичье, судя по цвету, но тем не менее. Зачем-то нюхнул руку, еще раз. И порадовался, потому, что запах…. Нет! ЗАПАХ…!
Воткнулся в голову, как гвоздь. Мгновенно выдавив слезы радости из глаз и вопль радости из груди, как у ребенка, лизнувшего металлическую ручку на морозе. Представьте корову, сдохшую от кормежки солдатским портянками, неменяными месяц, и пернувшую, перед смертью. Амбре-с. Эту сволочь!! Надо вместо нашатыря предлагать.
Кое-как вытерев руку о траву, так обозлился от этого, что то, что я в лесу, до меня дошло во вторую очередь. Я покрутил головой и понял… Мягкие стены, одежда с длинными рукавами и огромная порция галопередола в задницу, моя ближайшая и чудная перспектива.
Ага. Лег спать зимой, в своей кровати. Проснулся одетым, летом и в лесу. Нормально!
Покрутив головой и прислушавшись, я громко и с чувством выразил своё радостное отношение к миру….
К его маме, родственникам нетрадиционной ориентации и любви, которой я займусь, если поймаю ту суку, которая меня так подставила…
И ту, которая на меня насрала. Я поднял голову, чтобы узнать, кто бы это мог быть. И узнал… Белочка!
Тьфу ты, — у меня Белочка. А не то, что вы подумали.
Потому что с ветки дуба на меня смотрел и жизнерадостно скалился дракон. Ну, не совсем дракон, дракончик. Сан-тиметров сорока — пятидесяти, в длину. Как я узнал, если никогда не видел? Это вопрос можно задать только крестья-нину из деревни, проживавшему лет сто назад.
— Привет! — ничего умнее не придумав, помахал ему рукой. Жизнерадостное выражение лица обосранного дебила, сидящего внизу и машущего глюку, наверное, так поразило его, что он пробежал по ветке, свесившись годовой вниз, проскрипел что-то в ответ.
— Так ты еще и разговариваешь? — уставился я на это недоразумение.
— Иишшьь, — проскрипел он в ответ, уставившись на меня янтарными бусинами глаз. Дракончик был симпатичный, зелененький и с рожками.
Открыв и закрыв глаза, я поступил как настоящий естествоиспытатель — экскриментатор. Чтобы достоверно проснуться, попробуйте ущипнуть не себя, а рядом лежащее тело. Но поскольку, таковое отсутствовало. Да-с! Я посиль-нее ущипнул себя. 'Мать…..мать…' — по привычке, на-верное, ответило бы эхо. Но, его тут, к сожалению не оказалось. Мои рулады пропали напрасно. Все-таки велик и могуч, русский разговорный. Мне стало сразу значительно легче.
— А не дать ли ему, чего-нибудь, для налаживания отношений, — выдал мне внутренний голос.
Сунув по привычке руку в карман. Ёпть! Только сейчас, до меня опять, дошло. Нахожусь в лесу, разговариваю с дракончиком. Вокруг меня лето и черт знает что. Я облился потом, но жара здесь была совсем, не причём…
Оглядев себя, я подивился изгибам мироздания или собственной психики. Я был одет, как в походе, зимой. Соответственно, в походную куртку и штаны с ботинками. Не придумав ничего лучшего, обошел вокруг дерева, оглядываясь по сторонам.
Так! Оказался, на какой-то полянке. Под ногами трава, деревья вокруг, елки какие-то. В общем, обыкновенный какой-то, пейзажик.
Акрамя дракончика…
— Ага! А может это сон? Или хитровые…вымученный глюк, — пнула меня под зад, запоздалая мысль. И вообще — где это я, все-таки? — мысли на этом, кончились.
На небе светило солнце (вполне себе земное), на земле росла трава. На траве, под деревом, расселся человек, наверное, предававшийся размышлениям, о сущности бытия. Или филолозовским думам, о судьбах народов населяющих Ойкумену. Как настоящий старый питерский интеллигент, никогда не скажет: 'Ё*** вашу мать!', он скажет: 'Да я вам в отцы гожусь!'. Вот она, культура. А мысли мои были, гораздо прозаичнее. Так! Допустим это не глюк!? Значит я на природе. И где, эта долбанная природа находится, моё обалдевшее Эго, ни хрена не понимает. Мысли были, какие-то толстые и ленивые, не вызывающие ярких эмоций.
— Ух, хорошо-то как! — на всякий случай проорал я, скорбный духом, прислушиваясь, не идут ли какие-нибудь грибники ко мне, такому 'умному и красивому', на помощь.
Отчего-то помощь, не торопилась. Санитары с красивыми рубахами в руках не бежали, торопясь быстро оказаться полезными, такому замечательному парню и засвидетельствовать свое почтение лично. И циклодолом меня не покормили совсем.
— Хрена ли сидеть, надо оглядеться, — я поднялся на ноги. — И где, мой личный глюк — дракончик? — наконец-то попёр позитив.
— Итак…, насрали на меня, с этой стороны дуба. Значиться идем, глянем, — поднимаясь на ноги, по привычке начал бормотать себе под нос. Обойдя, столь дорого обошедшийся носу дуб, я с интересом разглядывал крону.
А ничего это и не дуб. Похож, однако. Где же дракончик? Ага, а вот и он!
— Нет, не глюк…, - разглядывая, что-то с удовольствием трескающую зверушку прикинул я. Если, жрёт… — точно живой. Вот радость-то, (тут наверное, в ладоши еще похлопать надо). Эрго (следовательно — лат.) я не сума-сшедший, поэтому будем рассуждать…, и дальше… вслух, — моё бормотание усилилось.
