Джон Пил - Времяточец: Бытие
Было много фруктов, и она ела в основном их. Виноград, яблоки, и персики были вкусные, а вот апельсины оказались горькие. С другой стороны, она поняла, что бананы и ананасы — её любимы фрукты — в Месопотамии были неизвестны.
Из напитков были мерзкое ячменное пиво, поглощаемое в больших количествах мужчинами, и что-то вроде водянистого красного вина. Эйс пила вино, но не потому, что оно ей нравилось. Просто это было меньшим из двух зол. Она жалела, что они ещё не придумали ни чай, ни кофе… ни хотя бы газировку.
Наконец, когда все наелись, Гильгамеш встал, убрал руки с каких-то частей тела жены Гудеи, и громко хлопнул в ладоши. Наполнявший зал гул разговоров затих, и все посмотрели на царя.
— Друзья, — громко сказал он, — мы с Энкиду вернулись из необычного приключения. Рискуя жизнью, мы отправились в разведку, в Киш.
В ответ раздался грохот аплодисментов: люди одобрительно стучали кулаками по столу. Гильгамеш им, может быть, и не нравился, но они знали, что нужно делать, чтобы не попасть под его гнев.
— Подхалимы, — крикнула Эйс.
Доктор сердито посмотрел на неё.
— Там мы много узнали, — продолжал царь, просияв от аплодисментов. — И в этом приключении к нам присоединились два бога: Эа и Айа, — он указал на Доктора и Эйс.
Снова раздались аплодисменты.
— Он нас объявил, как дуэт комиков, — проворчала под нос Эйс.
Она очень боялась, что эта толпа сейчас начнёт им кланяться или молиться, или ещё что-нибудь. Ей бы ни за что не удалось выдержать такое.
— А ещё мы встретили нового слагателя песен, — сказал Гильгамеш. — Поскольку он пользуется сегодня нашим гостеприимством, думаю, сейчас самое время, чтобы он рассчитался за свою еду.
Раздался общий гул одобрений, и Аврам, сжимая арфу, встал из-за стола. Выйдя в центр помещения, он ударил по струнам, и все замолчали.
— Господин царь, — торжественно сказал он. — Господа, дамы… Для меня большая честь оказаться в таком изысканном и благородном обществе. Я с радостью развлеку вас своим пением. Есть ли какая-нибудь песня, которую бы вам хотелось услышать?
— Да, — подал голос Доктор, пока его не опередили. — Я бы хотел услышать об Утнапиштиме, если никто не против.
— Новая песня? — удивлённо спросил Гильгамеш. — Что же, Эа, как скажешь. А потом он сможет спеть про Иштар и семь пьяных ночей.
Его соседка захихикала и что-то прошептала ему на ухо, отчего он громко захохотал.
— Потом, бесстыжая! Вначале музыка!
Аврам поклонился царю, а затем Доктору. Снова ударив по струнам, он запел. Его песня состояла в основном из текста, а арфа использовалась скорее для выразительности, чем для аккомпанемента. Когда Аврам начал петь, все утихли.
12. Сказание Аврама
Хвала Шульпею, богу пиршеств!
Он дал нам пищу, чтобы мы насытились.
Хвала Ашнану, богу ячменя!
Благодаря ему мы утоляем жажду.
Хвала Гильгамешу, царю людей!
Под его защитой мы в безопасности, в тепле и сытости.
Слушайте!
На востоке, у вод Океана, стоят великие горы.
Зубчатые, сильные, они бросают вызов царству Ану, отца богов.
Люди называют их горами Машу, вратами дня.
В скалах резвится ибис. На вершинах поёт птица-итуби.
На тропе стоят зукакип. Они высокие, как люди.
Высокие, как сыновья людей! И они сильны.
Одной рукой они могут раскрошить камень;
даже валун размером с человека.
Их кожа не такая, как у людей, и не такая, как мех животных.
Вместо шерсти и волос они покрыты металлом.
В свете Шамаша они сияют.
Когда на них светит солнце, они сияют!
Они стоят у врат к богам, и они никогда не спят и не дремлют.
Всегда на стороже, они ждут; а ожидая, они служат.
Сильна рука зукакип, но ещё сильнее его жало!
Как стрелы Адада, чьи шторма проносятся над землёй,
Стрелы, которые летят и приносят на землю огонь,
Таковы же жала зукакип, дозорных у пути.
Как стрелы Адада, они летят и жгут.
Как стрелы Адада, они режут и убивают.
Кто может противостоять этим жалам? Смертный человек?
Может ли человек раскрошить камень в песок?
Может ли человек воззвать, чтобы явился Адад?
Может ли человек не спать семь раз по семь дней?
Кто может противостоять силе этих часовых?
И что они охраняют, эти зукакип?
Что за великий секрет таят они от наших глаз?
Слушайте!
За этими горами лежит сад богов.
В тех полях живут перворожденные сыны бессмертных.
И род Утнапиштима!
Кто такой этот Утнапиштим?
Никто иной, как спаситель своего народа.
Далеко отсюда они жили, в мире и благополучии.
Никто там не работал, кроме тех, кто хотел.
Никто не занимался тяжёлым трудом, ни копал, ни прял.
Вместо них работали их слуги. Во их славу трудились слуги.
Все люди Машу были благословлены.
Их жизни были долгими и счастливыми.
А затем среди них появилась великая Иштар.
Красавица Иштар, гордая Иштар.
«Люди всегда будут бездельничать?» — спросила она.
— «Их жизнь всегда будет лёгкой? Нет!»
Она поработила их и заставила трудиться.
Те, кто раньше знали лишь отдых, теперь знали лишь труд.
Те, кто жил раньше легко, теперь потели.
Во имя Иштар они трудились.
И тогда Утнапиштим, сильный и мудрый, увидел, что произошло.
Он плакал, он причитал, он рвал на голове волосы.
«Как низко вы пали, дети зари! Как тяжело вам».
И, как добрый отец, он присягнул: «Скоро вы будете свободны!»
Взявшись за дело, мудрый и хитрый Утнапиштим
Выпустил громы и стрелы Адада.
Грянула гроза! Поднялся ветер!
Воды поднялись! Даже земля задрожала!
И увидев это, Иштар разозлилась и испугалась.
«Если ты это сделаешь», — крикнула она, — «люди умрут.
Сгинет Человек, и больше не воскреснет. Прекрати!»
Но Утнапиштим не послушался её.
И снова он выпустил громы; снова полетели молнии.
Снова затряслась земля, и хлынули воды.
И, увидев этот, мудрый Утнапиштим созвал людей.
Ремесленники и мастера, мечтатели и мыслители — всех он созвал,
Вышел к ним, и сказал:
«Воды поднимаются, и мы погибнем.
Земля дрожит, она поглотит нас всех.
Сделайте для меня корабль, сто локтей в длину,
сто локтей в ширину, и сто локтей вокруг.
А в нём разместите палубы, и помещения, двери и факелы.
А на крыше — единственную дверь, чтобы только я мог закрыть».
И ремесленники и мастера, мечтатели и мыслители,
все пришли к нему и сказали:
«Всё, о чём ты просил, мы сделали, господин. Говори!»
И Утнапиштим, повелитель людей, сказал:
«Из всех животных возьмите каждого по паре,
и поместите в мой ковчег.
И то же с птицами, тоже возьмите по паре,
и тоже возьмите на борт.
И сыновей человеческих, тоже соберите всех, кто жив,
и поместите их с птицами и зверями.
И когда всё это будет сделано, наступит покой».
И ремесленники и мастера, мечтатели и мыслители,
все поступили так, как он указал.
И когда ковчег был полон, пришли они к Утнапиштиму и сказали ему.
И поднялся Утнапиштим, и запечатал свой ковчег.
И тогда поднялась вода, и покрыла землю.
Земля задрожала и поглотила воды.
Не было больше дня, ночь была везде.
Шесть долгих месяцев не было дня. Внутри ковчега был покой,
Но снаружи был хаос всего мироздания.
И когда прошли эти месяцы, остановился ковчег.
Он нашёл новое пристанище в горах Машу.
И поднялся Утнапиштим, и открыл корабль.
И там был Шамаш!
Шамаш золотой, славный Шамаш!
Шамаш, сияющий сверху.
И вот так весь род мудрого Утнапиштима
Был спасён от смерти, от гнева Иштар.
И до сих пор они живут там, в горах!
Аврам закончил петь и замер в ожидании. Какое-то время все молчали, собираясь с мыслями. Затем раздались аплодисменты, и Аврам улыбнулся. Знать стучала по столам, пока Гильгамеш не хлопнул, чтобы все замолкли.
