Джон Пил - Времяточец: Бытие
— Что?
— От женщин должно приятно пахнуть, госпожа, — объяснила служанка. — Это очаровывает их мужчин.
— Зато меня это не очаровывает, — возражала Эйс. — Если вы это на меня выльете, я буду пахнуть как ходячий баллончик с антиперсперантом.
Удивлённая Эн-Гула спросила:
— Разве Доктору не нравится, когда ты пахнешь?
— Мне плевать на то, что ему нравится, — твёрдо заявила Эйс. — Я делаю так, как мне нравится.
Это сбило с толку и служанок и жрицу. Она представила царя, Доктора, и бесконечную череду придворных, которые осуждающе что-то говорят.
— Ладно уж, давайте, — в конце концов согласилась она.
Девушки начали втирать масла в кожу Эйс. Когда первый шок от насыщенного запаха немного прошёл, Эйс была вынуждена признать, что это было довольно приятно. Что-то вроде хорошего массажа, — подумала она. Масла охлаждали раздражённую скребками кожу, и в конце концов она решила, что может смириться с этим запахом.
Но когда дело дошло до одежды, она решила всё-таки проявить характер. Они ей принесли только два куска материи и пару сандалий.
— Что это? — спросила она.
— Твоя одежда, госпожа, — сказала ей служанка.
Эйс осмотрела лоскуты пурпурной ткани.
— У меня бикини были и то скромнее, — сказала им она, игнорируя тот факт, что они это не могли понять. Она вернулась в другую комнату, а служанки, причитая, семенили следом. — Я своё обычное барахло одену.
— Это будет большим оскорблением царя, — со слезами на глазах жаловалась старшая служанка. — Он лично выбирал тебе одежду.
— Охотно верю, — сказала Эйс. — Он же у вас сексуальный маньяк.
Служанки были напуганы тем, что она проигнорирует приказ царя. Не желая заставлять девушек переживать сильнее, чем это было необходимо, она согласилась примерить одежду.
Наряд оказался именно таким откровенным, как она и боялась. Кусок ткани поменьше был обёрнут вокруг её бёдер, примерно на месте трусов. А большая тряпка была накинута на плечи, как сари, которые носила её подруга Маниша, и заколоты красивой золотой брошью.
— Ни за что, — твёрдо решила она.
Слишком открытые ноги, и недостаточная защита от Гильгамеша и его рук. Она снова разделась и, несмотря на возражения служанок, надела своё бельё и джинсы. Затем, поверх этого, она позволила им надеть на неё сари. Посмотрев на куртку, она неохотно согласилась оставить её в комнате. Причитающим служанкам она сказала:
— Либо так, либо я вообще не пойду на пир.
— Царь будет не доволен, — сказала Эн-Гула.
Сама она была одета в белый вариант сари, и хотя ноги у неё были голые, грудь её была прикрыта впервые с момента их знакомства.
— В задницу царя, — прокомментировала Эйс.
На мгновение ей показалось, что служанки упадут в обморок, но им удалось взять себя в руки. Не обращая на них внимания, Эйс усмехнулась своей спутнице:
— А ты выглядишь более одетой.
Эн-Гула осмотрела себя.
— Было бы неприлично предстать жрицей Иштар во дворце царя Урука, — объяснила она.
— Да ладно тебе, — засмеялась Эйс. — Ему бы понравилось. Может, он оставил бы меня в покое, если бы у него перед носом твои сиськи мелькали.
— Тебе не нравится его внимание? — удивлённо спросила Эн-Гула.
— Именно так, — согласилась Эйс.
— Но это же честь, — пыталась объяснить девушка. — Быть возлюбленной царя — это особое благословение.
Эйс фыркнула:
— Готова поспорить, что в этом городе Гильгамеш уже всех женщин благословил как минимум по разу. Он просто не в моём вкусе.
Это молодой жрице тоже не было понятно. Эйс решила сдаться и не объяснять.
— Просто я решила отказаться от этой чести, — сказала она. — Когда там уже этот пир? Я есть хочу. Могла бы лошадь съесть, — и тут она заволновалась: — Слушай, а что за еду тут подают? Не в самом же деле лошадь, я надеюсь?
Эн-Гула пожала плечами.
— Наверное, жареную птицу, хлебные лепёшки, или что-то в таком духе. Царь очень хорошо питается. Может быть, будет даже красное мясо и настоящий хлеб.
Эйс закатила глаза:
— Никогда больше не буду жаловаться на Перивейл! — пробормотала она. — Где мой бутерброд с беконом?
* * *С интересом и осторожным любопытством Иштар осмотрела лежащие на столе перед ней фрагменты. Это были найденные стражами среди развалин осколки устройства, вызвавшего повреждение помещений храма.
— Какое-то взрывное устройство, — размышляла она, размахивая туда-сюда хвостом по твёрдому каменному полу. — Куски алюминия, азотное соединение.
Она выключила анализаторы и смахнула рукой осколки на пол.
— Явно за пределами ваших, людских возможностей или даже воображения, — сказала она Думузи.
Он ждал, услужливый как никогда, у самой двери. Она снова обернулась к нему.
— Тем не менее, я не думаю, что мужчина и женщина, которых ты видел, были из сборища трусов Утнапиштима.
Она заставила его разум вернуть изображение этой пары.
— Девушка… — задумчиво сказала Иштар. — Она могла бы быть с моей планеты. Она выглядит гораздо живее и интереснее, чем твой невзрачный народ, Думузи. Из неё могла бы получиться хорошая служанка… или вкусная трапеза.
Затем она вызвала в сознание жреца изображение мужчины.
— Странная одежда, странные манеры, — тихо сказала она. — И каким-то образом ему удалось устоять против усыпляющего препарата. Он не может быть одним из лакеев Утнапиштима — у них бы не было таких способностей.
— Госпожа? — спросил Думузи, скривившись от боли, вызванной изъятием из его мозга воспоминаний. — Я не понимаю. Ты же говорила, что у тебя дома никто не остался в живых, после того как ты излила на них свой гнев?
Она отпустила его сознание почти с презрением.
— От тебя не требуется понимание. От тебя требуется повиновение, — она сверкнула взглядом. — Возможно, кто-то и пережил мой гнев… тебя это не касается.
Придя в себя после этой атаки, он с трудом поклонился.
— Этот… Утнапиштим, о котором ты говорила. Он твой враг?
Иштар посмотрела на Думузи, хохоча:
— Думузи, никогда не забывай, что я могу читать в твоём сознании каждую мыслишку. О, не бойся, я не стану наказывать тебя на то, что ты посмел надеяться, что Утнапиштим может прибыть, чтобы уничтожить меня и освободить тебя. Мне забавно оставить тебе эти мечты и желания, — она задумалась. — Но даже если Утнапиштим жив, он считает, что я мертва, человечишка. А к тому времени, когда он узнает, что это не так, я буду слишком сильна, чтобы он смог меня победить. Нет, на него не надейся.
Она снова улыбнулась, и металлическими пальцами приподняла его подбородок. Её красные глаза словно прожигали его.
