Джек Вэнс - Галактический следопыт
В подножии замкового холма находилась транспортная станция — сооружение, идентичное аэробусной остановке под цитаделью юбайхов.
Спускаясь с холма к станции, фургоны вдруг стали катиться бесшумно и легко по плотному лишайниковому дерну. Погонщики-кзыки не обращали внимания на армию юбайхов; так же безучастно относился к происходившему и вождь юбайхов: тем самым они в полной мере демонстрировали свойство гомазов, на их свистящем языке называвшееся «ксксисш» — способность величественно и презрительно игнорировать обстоятельства, замечать которые было бы ниже гомазского достоинства.
Хетцель начинал что-то понимать в армейских маневрах по мере того, как целые взводы горделиво вышагивали, исполняя синхронный балет хвастливого вызова и агрессивной сексуальности, подобный тому, который Хетцель наблюдал на горном лугу Шимкиша. Каждое подразделение войска поочередно заявляло о себе таким образом, после чего возвращалось в тыл. Тем временем огромные решетчатые мачты переместили по каткам из окоренных бревен ближе к замку кзыков.
Фургон остановился у аэробусной остановки; Хетцель, Джаника и вождь юбайхов спустились на землю. Фургоны направились дальше, к цитадели кзыков, проезжая метрах в пятидесяти от позирующих воинов-юбайхов. И погонщики, и юбайхи игнорировали друг друга.
На фасаде примитивного аэровокзала висел плакат, испещренный красно-черными идеограммами, разработанными людьми с целью общения с гомазами. Джаника могла кое-как разобрать их смысл: «Нам повезло — так мне кажется. Аэробус прибывает в середине дня каждый второй день — и, если не ошибаюсь, сегодня как раз такой „второй день“. Который час?»
«Почти что полдень».
«Я чувствую себя так, будто бродила по горам несколько месяцев. Не скажу, что я сожалею о нашем приключении, но не откажусь снова воспользоваться благами цивилизации. Особенно хорошо было бы принять ванну».
«Я буду рад хотя бы вернуться живым, — согласился Хетцель. — К вящему разочарованию наших врагов».
«Врагов?»
«Их по меньшей мере двое. Один, практически без всякого сомнения — висфер Быррис или, как он представился Гидиону Дерби, Бангхарт. Кроме того, наше появление должно привести в уныние Казимира Вульдфаша».
«Ах да, таинственный Казимир Вульдфаш! Кто он такой?»
«Ему привелось стать зубчатым колесом в одном из самых невероятных механизмов сцепления случайностей в человеческой истории. Из бесчисленных триллионов людей, населяющих Ойкумену, почему именно Казимир Вульдфаш должен был стать предметом расследования двух никак не связанных дел? Будет очень любопытно с ним побеседовать… Мне пришла в голову еще одна мысль. Если юбайхи уничтожат кзыков и сравняют с землей их роскошную цитадель, компания „Истагам“, тем самым, тоже будет уничтожена — в связи с чем мои обязанности на Мазе будут выполнены».
«И ты улетишь? Оставив беднягу Гидиона Дерби томиться в Прозрачной тюрьме?»
«Само собой, вопрос о его невиновности нуждается в разъяснении… Никак не могу понять, зачем юбайхам понадобились эти деревянные мачты? Надо полагать, это какие-то орудия нападения».
Огромные решетчатые сооружения разместили так, чтобы они образовали полукруг в пятидесяти метрах от периметра замка кзыков — теперь можно было видеть, что высотой они не уступали наружным башням цитадели. Ритуально марширующие взводы юбайхов построились неподвижными рядами. На парапетах замка молча выстроились столь же неподвижные кзыки.
Джаника поежилась: «Я, наверное, все-таки не телепатка, но… что-то происходит, что-то почти осязаемое или слышимое… Как будто они беззвучно распевают или декламируют какую-то ужасную эпическую поэму».
«Смотри, юбайхи забираются на мачты!»
«Это летуны. Поднявшись на верхнюю площадку, они наденут крылья. Кзыки их ждут».
Кзыки вылетели первыми. Над парапетами, запущенная невидимой снизу катапультой, взмыла темная фигура, парящая на крыльях из черной пленки. Летун конвульсивно поджимал и распрямлял ноги, хлопая крыльями и одновременно поворачивая их руками. Описывая широкую дугу в воздухе, летун стал набирать высоту там, где западный ветер создавал восходящий поток, отражаясь от крепостной стены и круто поднимавшейся к ней изогнутой эстакады.
Еще один летун-кзык стремительно вознесся в небо, за ним другой, третий; вскоре уже семеро летунов кружили, поднимаясь в воздушном лифте над эстакадой.
Один из летунов сложил крылья и понесся вниз на командира взвода юбайхов. Из рядов бойцов-юбайхов послышался предупреждающий визг. Командир обернулся, оценивая угрозу. Схватив копье, он воткнул его древком в землю и направил острие на падающего крылатого кзыка — тот расправил крылья, резко повернул в сторону восходящего потока и через некоторое время снова набрал высоту.
Летуны-юбайхи спрыгнули со своих мачт и тоже нырнули в восходящий поток воздуха; над парапетами замка состоялось несколько дуэлей — каждый из летунов пытался рассечь мечом тело противника или отрубить ему голову, но ни в коем случае не замахивался на уязвимые крылья. Время от времени пара летунов схватывалась вплотную, нанося друг другу режущие и колющие удары короткими мечами и в то же время падая медленно кувыркающимся, хлопающим крыльями переплетением рук и ног — иногда противники успевали разлететься в последний момент, а иногда не успевали.
Летуны-юбайхи спускались на парапеты кзыков, чтобы драться с защитниками цитадели; некоторые из них занимали позиции на переходах-контрфорсах, соединявших внешние башни с центральным донжоном, откуда кзыки пытались их сбросить.
Лихорадочная битва продолжалась уже час — кзыки отражали нападения юбайхов, лишайниковый дерн под крепостью покрылся сотнями трупов. Поднялся сильный ветер; летуны парили и маневрировали в воздухе, поднимаясь на головокружительную высоту и набрасываясь оттуда на противников, как ястребы на добычу.
По небу побежали обрывки дождевых облаков; с запада надвигалась сверкающая молниями гряда черных туч. Резкие порывы ветра сдували терявших управление, кувыркавшихся вниз крылатых гомазов — других летунов больше не запускали. Бойцы-юбайхи поспешными зигзагами, как муравьи на ствол дерева, взбирались по контрфорсам и спрыгивали на парапеты. Кзыки, засевшие в наружных башнях, зацепили крюками и опрокинули решетчатые мачты юбайхов. На парапетах завязалась рукопашная бойня; в конечном счете всех добравшихся до парапетов юбайхов изрубили в куски и сбросили к подножию крепостной стены.
Из туч над головой вырвался сноп белого света, за ним другой, третий — разряды обрушились на цитадель, пробивая в ней дымящиеся проломы, откуда кзыки высыпали наружу, как взбудораженные насекомые.
