Тамар Майерс - Переполох с чертополохом
Обзор книги Тамар Майерс - Переполох с чертополохом
Майерс Тамар
Переполох с чертополохом
Майерс Тамар
Переполох с чертополохом
Роман
перевод Свинцов Владимир
Посвящается Гвен Хантер
Глава 1
В свое время мне тоже довелось побывать на сносях, и эту горькую чашу я испила до дна. Однако если верить моей маме, то мне не досталось и половины тех испытаний, что выпали на ее долю. Вот почему чувство вины заставило меня пойти вместе с мамой вечером в Епископальную церковь Спасителя нашего, в Рок-Хилле, Южная Каролина* (*Протестантская епископальная церковь - одна из ветвей англиканской церкви). Поверьте, церковь я посещаю регулярно, однако в эту среду случай выдался особый ежегодная благотворительная распродажа фарфоровых слоников и прочего, никому не нужного домашнего барахла, с сопутствующим фуршетом из собранных в складчину яств.
- Господи, какой мусор, - со вздохом прошептала я. - Убожество. Глаза бы мои не глядели на этот хлам.
- Тс-с, Абби, - цыкнула на меня мама. - Тебя могут услышать.
- Ну и что? - воинственно вскинулась я. - Ты только пощупай эту фуфайку. Это же стопроцентный акрил! Чистый наждак. Рукавом можно морковку драить.
- Зато очень приятный розовый цвет.
- Кстати, о приятном цвете, как тебе нравится этот уродец? Я имею в виду вон тот ночник в виде розового фламинго?
- Тише, золотце. Это Ее дар.
- Кого еще - Ее?
- Самой Королевы.
Я окинула взглядом прихожан, высматривая плюгавую, сухонькую, старомодно одетую особу в извечной шляпке и с маленькой сумочкой. Нет, ни одной шляпки видно не было.
- Не думаю, что она может услышать нас из своего Вестминстерского дворца, - прошипела я. - Англию, как-никак, отделяет от нас целый океан.
- Присцилла Хант живет не в Англии, золотце, - поправила меня мама. Вон она стоит.
- Ах, эта королева!
Присцилла Хант - некоронованная королева Рок-Хилла. Так, по крайней мере, она сама считает. Мало того, что она - самая богатая женщина в городе, но и род ее ведет начало от одного из первых поселенцев. Откровенно говоря, меня всегда озадачивало, каким образом Присцилле удалось завоевать такой авторитет, тем более что в городе ее на дух не переносят. Вот и сейчас она, как обычно, держалась в стороне от всех, время от времени испепеляя взглядом свою извечную соперницу, Хортенс Симмс.
Родословной Хортенс не позавидовал бы и последний цыган-конокрад, однако среди прихожан Епископальной церкви Спасителя нашего эта дамочка слывет знаменитостью. Не говоря уж о том, что по размерам своего состояния она уверенно занимает второе место во всем приходе. Мало того, что Хортенс Симмс убежденная дева, так она задирает свой нос настолько высоко, что я не перестаю удивляться, как ей удается обходиться без кислородной маски. И еще я считаю, что слава Хортенс, которую она завоевала, издав книжонку о нижнем белье, в коем якобы щеголяли те или иные знаменитости - дутая. Не упомяни Опра *(*Опра Уинфри - знаменитая ведущая популярнейшего в США телевизионного ток-шоу) вскользь ее "Корсеты и короны", это графоманское издание и на милю не приблизилось бы к списку бестселлеров, которые регулярно публикует "Нью-Йорк таймс". На мой взгляд, женщина, которая сколотила состояние, описывая нижнее белье, не имеет ни малейшего права задаваться.
- Не удивлюсь, если окажется, что вон те кошмарные деревянные салатницы, которые вот-вот рассыплются в прах, пожертвовала наша дражайшая Хортенс, - ядовито заметила я.
- Это мой дар, - промолвила мама.
- Быть не может! - всполошилась я.
- Между прочим, я как-то спрашивала, не хочешь ли ты взять их себе. Помнишь?
Я замотала головой.
- Ну и зря. Это было в прошлый день Благодарения. Но ты сказала: "Нет уж, увольте". Так что теперь не обижайся, если кому-нибудь они достанутся за бесценок. Подумать только, Абби, а ведь тебе я готова была уступить их по пятьдесят центов за штуку!
- Не нужны мне эти салатницы. - Я небрежно махнула рукой в сторону пестрого хлама, красовавшегося на восьми складных столиках, которые выстроились вдоль стен. - Мы ведь с тобой епископалистки, мама. Неужели ты считаешь, что мы не заслуживаем лучшей участи?
- А что пожертвовала ты, золотце? - поинтересовалась мама. - Аукцион ведь устроен в пользу нашей юной паствы. Молодежи позарез нужен новый фургончик.
Я пристыженно понурилась. Конечно, будучи владелицей "Лавки древностей", одного из лучших магазинов Шарлотта и окрестностей, я могла запросто расщедриться на целую кучу даров для церковного благотворительного фонда.
Мама в ужасе всплеснула руками.
- Господи, неужто ты ничего не пожертвовала?
- Мамочка, я собиралась, ей-богу, но совсем забегалась и... Словом, у меня это из головы выскользнуло.
- Бьюсь об заклад, что встречаться со своим новым ухажером ты не забывала, - сухо промолвила мама.
Отпираться у меня совести не хватило.
- Так я и знала, - вознегодовала мама. - Мне стыдно за тебя, Абигайль Луиз Тимберлейк.
- Я знаю, мама, он тебе не нравится, потому что ты считаешь его коротышкой.
- Этого я не говорила.
- А ведь он на целых три дюйма выше меня!
- Но ты-то у нас от горшка два вершка, золотце, - напомнила мама. Четыре фута и девять дюймов* (*144,7 см) - не самый идеальный рост даже для женщины. Вдобавок мы ничего не знаем про его родню.
- Мама, как тебе не стыдно! - пришел мой черед возмущаться. - Ты ведь была на званом обеде у его тетки в Джорджтауне.
Мама фыркнула.
- Внешность обманчива, золотце, не мне тебе говорить. Надеюсь, у тебя с ним ничего серьезного?
Мама уже давно решила, что выйти замуж я должна только за Грега Уошберна, полицейского инспектора из Шарлотта. Мало того, что Грег высок по любым меркам, так и он и внешне совершенно неотразим. А вот мой избранник Бастер, физиономия которого может нравиться разве что матери (причем - его, а не моей), служит коронером. Тем не менее, я твердо знаю, что на Бастера всегда могу положиться, тогда как Грег по части неверности даст сто очков вперед османскому султану - точь-в-точь, как мой бывший благоверный. Была у меня, впрочем, козырная карта, с помощью которой я могла завоевать доверие мамы к Бастеру, однако время пустить ее в ход еще не настало.
- Может, к столам с угощением подкатим? - как бы невзначай обронила я, пытаясь отвлечь маму от ненужных мыслей. - Отец Фосс уже готов вознести молитву.
- Хорошо, золотце, но наш разговор еще не закончен. Может, в субботу поужинаешь у меня? Или ты опять встречаешься со своим лилипутом?
- Я приеду в субботу, - пообещала я и, схватив маму за руку, увлекла ее к накрытым столам.
Мы едва не опоздали. Не успело с губ почтенного пастора сорваться слово "аминь", как толпа ринулась на приступ столов с принесенным угощением, подобно орде краснокожих, штурмующих форт первых колонистов. Нет, не подумайте, я вовсе не виню этих достойных людей. Паства протестантской епископальной церкви славится искусной стряпней, и почти каждый, желая щегольнуть своим умением, принес в церковь Спасителя нашего какой-то кулинарный шедевр.
Однако мне в тот вечер было не до обжорства. Днем, в Шарлотте, я имела несчастье отобедать у Буббы, в "Китайском гурмане". Так вот, му-гу-гаи из кукурузной муки грубого помола, и жаркое по-пекински до сих пор тяжким грузом давили на мой несчастный желудок, отвисший, как мне казалось, до самых коленок. И тем не менее, не желая показаться невежливой, я уцепила и положила на свою тарелку одно канапе с кресс-салатом. На пирушках в складчину такая легкая пища - большая редкость, и я была искренне благодарна той славной особе, что принесла эти канапе.
- Как, это все, чем ты собираешься поужинать? - изумилась мама, когда мы сели.
- Тс-с, мамочка, торги начинаются.
- Кто предложит полтора доллара за эти салатницы? - спросил отец Фосс.
- Два доллара, - тут же заявила мама.
- Мамочка, - изумленно спросила я. - Не собираешься же ты выкупать собственный дар?
- А почему бы и нет? - последовал задорный ответ.
Отец Фосс покосился в нашу сторону.
- Мне показалось, или кто-то предложил два пятьдесят? - вопросил он.
- Два пятьдесят! - тут же выкрикнула я. А, какого рожна? В конце концов, Матвею, моему коту, пригодится новая миска для сухого корма.
Мама воздела руку.
- Три доллара!
- Четыре! - крикнула я.
Отец Фосс расплылся до ушей.
- Может быть, кто-нибудь предложит пять?
Я встала. - Десять долларов!
- А как насчет пятнадцати?
Воцарилась гробовая тишина, если не считать презрительного смешка, слетевшего с августейших губ Присциллы Хант. Понятно, мы ведь епископалисты, а не сборище болванов. Что ж, Мотьке придется долго мурлыкать у меня на коленях, чтобы расплатиться со мной за выброшенные на ветер десять баксов.
- Десять долларов - раз, десять долларов - два... Продано - дочери Мозеллы Уиггинс.
Мама просияла.
Я уселась и запустила зубы в канапе, в то время как отец Фосс выставил на торги громоздкий тостер, лучшие дни которого остались в далеком прошлом - должно быть, еще во времена президентства Герберта Гувера.* (* 31-й президент США, 1929-1933).
