Касание пустоты - Волков Игорь Владимирович

Ву открыл панель, за которой тянулись разноцветные короба. Поддел один отверткой, и под крышкой обнаружились аккуратно скрученные, тоже разноцветные, нитки проводов.

– Теряется сигнал с группы датчиков, – пояснил он, кивнув на провода. – Я, собственно, шел посмотреть, в чем дело, а тут ты, как привидение, шарахаешься.

Ву достал планшет и подключил его к разъему вскрытого короба. Я заглянул через плечо.

– На, держи пока его. – Ву вытащил из сумки манипуляторы и запустил их в короб. Управлялись они через сенсорную перчатку, которую Ву налепил на правую руку. Почти не глядя на экран, куда транслировался вид с камеры манипуляторов, Ву уверенно направил их вдоль проводов глубоко внутрь системы. Я с интересом следил за процессом. Мы настолько увлеклись, что звонок коммуникатора заставил вздрогнуть обоих.

Голос Райли по-прежнему прерывался, и за первой более-менее понятной фразой снова посыпались отдельные слова:

– Лёх, ни тебя, ни Ву не могу найти, где вы?.. Срочно… Командный центр!.. Ответьте!

Ответить не получалось, сигнал не проходил.

– Сходи, посмотри, что у него случилось, я закончу тут и подойду. – Ву, усевшись на пол у стены, положил планшет себе на колени и снова подтолкнул вперед манипуляторы.

Я сориентировался по маркировкам и уверенно пошел по полутемным секциям. Выход оказался совсем рядом, и буквально через пару минут мне удалось выбраться в основной коридор.

Когда я зашел в командный центр, Райли нарезал по нему круги, но, увидев меня, сразу остановился.

– Где ты был? – Он смотрел так, словно я прогулял уроки в школе.

– Что случилось-то? – Рассказ о своем желании изучить нутрянку корабля я отложил на потом.

– Помнишь, у Проксимы был толчок перед первым распадом?

– Помню. – Я напрягся. Сейчас толчка точно не было, я бы его почувствовал. Но вопрос мне не нравился.

– Тогда Ву уверял, что по звездам прошла рябь. Ты еще отмахнулся от него, помнишь?

– Ну?

– Камеры зафиксировали что-то похожее. Не по всему кадру, а на одном участке, но стабильно на протяжении почти часа. И по мере нашего движения аномалия смещается относительно звезд. Смотри.

Райли запустил ускоренный повтор записи с одной из камер. Рябь действительно была. Я прокрутил видео несколько раз. Будто что-то ненадолго загораживало собой звезды, даже направление движения этого чего-то угадывалось без проблем.

– На остальных камерах то же самое? На дефект стекла или матрицы не похоже, иначе изображение портилось бы в одной области, а не смещалось по кадру. Но, может быть, артефакт сборки картинки? Кадры снимаются в паузах между прыжками, и, насколько я помню, потом собираются с постобработкой, чтобы движение выглядело естественным. Если на одном или нескольких кадрах будут поврежденные области, – они заполнятся данными с предыдущего, и это может дать похожую картину.

– Об этом я тоже подумал. Но остальные камеры, покрывающие этот сектор пространства, дают похожее изображение. Там определенно что-то есть. Можешь оценить расстояние до аномалии и ее размер? Кстати, где ты был?

Я рассказал где, на что Райли усмехнулся и снова уткнулся в экран. Пододвинув кресло к центральному компьютеру, я полез копаться в данных. Судя по всему, видео собиралось корректно, все камеры отзывались правильно, никаких ошибок. Я разбил поток на покамерную фиксацию и просмотрел изображения с каждой из камер по отдельности. Действительно, они все до одной зафиксировали рябь. По звездам, которые искажала аномалия, я замерил параллакс и соотнес его с пройденным нами за время наблюдения расстоянием. Повернулся к Райли.

– Ну смотри, с момента появления ряби мы прошли чуть больше девятнадцати миллиардов километров. Я провел оценку по смещению этой аномалии, получается, что до нее порядка шестидесяти миллиардов километров, а по размеру она около тридцати астрономических единиц, то есть приблизительно с орбиту Нептуна.

– Интересно, что это такое? И может ли оно быть похоже на то, что мы зацепили у Проксимы? – Райли снова поставил на повтор воспроизведение записи с камер.

– Какой-нибудь межзвездный газ. Ну, или гравитационная аномалия. Хотя гравитацию, способную давать такой эффект, гравиметры засекли бы раньше, чем мы что-то увидели по камерам.

– А у Проксимы?

– У Проксимы я вообще не уверен, что была какая-то рябь. Если она там и была, то на доли секунды, а здесь картина совершенно другая. Но вообще, физик у нас ты, это ты должен рассказывать, что это.

Райли продолжал рассматривать видео, переключаясь с камеры на камеру.

– Ну вот, кажется, и наступило время, – зловещим шепотом проговорил я, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги, – для университетских страшилок. Про потерявшихся в первых экспедициях космонавтов, в поисках Земли безнадежно блуждающих по космосу… В каждом полете, начиная с тренировочных, узнаю что-то новое на эту тему.

– Померить бы это все интерферометром, – размышляя вслух, протянул Райли, никак не реагируя на мои слова. – Или даже зонд запустить. Вообще, если судить по данным из предыдущих экспедиций, здесь ничего быть не должно.

– Мы уже прилично отошли от места возникновения ряби. Если делать крюк, потеряем несколько дней.

– Зануда, – фыркнул Райли. – Мы будто куда-то торопимся?

– Конечно. У нас план полета, согласованный с координационным советом, и мы ему следуем. Потерпи! – Я встал и хлопнул его по плечу. – Полтора месяца тебе осталось, и замучаешься еще измерять.

Пожалуй, я только сейчас осознал, что мы уже целый месяц в пути: как-то незаметно он пролетел. А казалось, старт прошел только вчера.

Я вышел в коридор и почти сразу наткнулся на Ву, шедшего мне навстречу.

– Куда собрался? – поинтересовался он.

– К медикам схожу. Ты нашел, в чем причина отказа датчиков?

– Нет. Встанем на парковку, надо будет сходить наружу, посмотреть, что случилось. Система все засбоившие датчики видит, но данные с них категорически отказывается принимать, хотя каналы в порядке, я все проверил. Сейчас это не критично, но к моменту прибытия я бы уже хотел быть полностью зрячим. А у вас что?

– Рябь, – я многозначительно поиграл бровями.

– О, как на Проксиме? – Ву оживился.

– Нет. Здесь другая, но Райли уже готов расчехлить интерферометры и сделать крюк по галактике.

– Интересно, пойду-ка, посмотрю. – Ву решительно направился в командный центр.

Сеанс ЛФК прошел как обычно. Акихиро по-прежнему крайне бережно обходился с моей рукой, я периодически с ужасом вспоминал свои походы во Вредена. Сейчас все было по-другому.

– На-ка, подержи. – Акихиро внезапно сунул мне в руку планшет и замолчал. Я удивленно сжимал пальцы и все пытался понять, что от меня хотят.

– Круто же? – Акихиро прямо светился от радости.

– Круто что? – Я опустил взгляд на руки и только тут осознал, что держу планшет сломанной рукой.

– А ты говоришь, трансплантация. Свои кости всегда лучше. – Акихиро забрал планшет обратно. – Тренируйся. Ты можешь уже делать это сам, бери в руки предметы. Эспандер, вот, возьми тоже. Не береги руку.

– Спасибо. – Протянутый им эспандер я взял поврежденной рукой. – Как странно, столько времени, сил, боли ушло на лечение, и не было никакого результата. А сейчас незаметно раз – и такой прогресс.

– Ничего удивительного. Времени достаточно прошло, заживление идет, наноагенты ввели, плюс регулярные занятия. Вот и результат.

– Спасибо тебе! – Я пожал его руку.

Выйти из медблока не успел, тренькнул коммуникатор. Райли выглядел собранным и сосредоточенным.

– Лёх, подойди в командный центр прямо сейчас. Можешь?

– Есть, капитан, – иронично отсалютовал я.

Во время движения по основному курсу корабль идет на автопилоте и делает шесть скачков в секунду, каждый из которых приближает нас к цели примерно на миллион километров. А в обычном смысле мы вроде как и не движемся. При отсутствии инерции смена курса сродни игре на симуляторе. Обсчитываем новый курс, закладываем его в систему управления двигателей и можно наблюдать смену звездного рисунка за бортом. В системе навигации есть заранее просчитанные маршруты к исследованным точкам, например, к Проксиме. А «к вот той ряби подведи нас поближе» – готового маршрута, конечно, не было.