Касание пустоты - Волков Игорь Владимирович
Я увлеченно рассматривал детали конструкции корабля, поэтому даже не сразу осознал, что челнок мягко зашел в стыковочный узел. Захваты зафиксировали его в гнезде, и над шлюзом бодро загорелась зеленая лампочка, разрешая переход. Силы тяжести в центральной капсуле, как, собственно, и на челноке, не было, поэтому, перед тем как встать с места, я активировал магниты на ботинках. Организму потребовалось несколько секунд, чтобы адаптироваться, и, встав, я смешно махнул руками, как крыльями.
Стыковочный этаж представлял собой купол диаметром около сорока метров и был размечен желтой светоотражающей краской под выгрузку контейнеров. Не дожидаясь разгрузки челнока, я прошел по еще пустующим ярким полосам к лифту номер пять, ведущему в стыковочный шлюз между лабораторным и техническим блоками кольца. Лифты были сделаны не без оглядки на эстетику: капсулы оказались полностью прозрачными. Если бы не направляющие и техническая шахта, в них создавалось бы ощущение полета в открытом космосе. На нашем прежнем корабле шахты были закрытыми. Этот же был почти вдвое меньше, что, видимо, и позволяло использовать более эффектные элементы конструкции.
В лифте я отключил магниты ботинок, затаив дыхание, повис посреди капсулы и почти минуту разглядывал звездную россыпь. Снова так близко, что не верилось в реальность происходящего. Земли отсюда было не видно, зато к звездам можно протянуть руку и почти коснуться этой бесконечности.
Лифт остановился в шлюзе на кольце. Кабина какое-то время стояла закрытой, ожидая, пока компенсируется разница в давлении. Я чувствовал, как постепенно вытесняется ощущение полета: кольцо уже было раскручено, создавая земную силу тяжести. Двери открылись. Я шагнул в шлюз и из него, не задерживаясь, вышел в техническую зону. Кабина пилотов располагалась почти в центре блока. Я шел по коридору, разглядывая двери других комнат, световые панели, переборки. Впитывал запах сверкающего новизной пространства. В скольких рейсах был этот корабль? Почему-то думалось, что пока ни в одном.
На двери рубки и внутри на всех панелях было выгравировано название корабля – «Дедал». Я коснулся рукой таблички, провел пальцем по буквам. Прошедших полутора лет как будто не было вовсе. Я снова был дома. По-хозяйски оглядел висевшие на стенах помещения огромные обзорные экраны. Позже, когда я их включу, на них будет транслироваться картинка с наружных камер корабля. Помимо обзорных экранов, вокруг рабочего места пилота крепилось несколько небольших мониторов, предназначенных непосредственно для пилотирования. Сейчас они тоже были выключены.
Еще немного помедлив, я, наконец, сел в кресло. Первый раз бесцельно провел рукой по ручкам управления, ощущая разницу прикосновения к настоящему кораблю, а не симулятору. После включил приборы и датчики, запустил автоматическую проверку. Все работало. Я смотрел, как бегут данные состояния систем, ощущал, как по телу разливается эйфория. А ведь был уверен, что меня уже никогда не выпустят в космос, но вот снова сижу за приборами и жду отсчета.
Завершилась разгрузка остальных челноков. Я наблюдал, как они по очереди отстыковываются от корабля и по эллиптической траектории уходят к Земле. Второй пилот доложил, что прибыл на место.
Тренькнул телефон, я мельком бросил взгляд на экран. Лерка. Желала мне удачи и попутного солнечного ветра. Я ответил: «Спасибо». Надо же, как четко она знала о происходящих со мной событиях. А я, как ни стыдно в этом признаваться, ни разу не вспомнил о ней с момента своего приезда в Лондон. Хотел добавить к сообщению что-то еще, но так и не придумал что.
На Земле представители правительств говорили с экранов телевизоров какие-то правильные слова о значимости нашей экспедиции, о будущем прорыве в науке и так далее. Трансляция велась на один из мониторов, но я выключил звук. У каждого своя значимость. Кто-то ищет разгадки, а я получил возможность снова оказаться здесь, в кресле пилота. Я вспомнил, как в первый момент отреагировал на предложение Райли участвовать в экспедиции. Да и не только в первый. Надо извиниться. Так много за что.
Наконец пошел отсчет. Все приготовились. И вот, по моей команде «Дедал» снялся с орбиты Луны. Я заложил виток вокруг Земли, чтобы окончательно освоиться с управлением да и, чего греха таить, просто полюбоваться видом на планету. Затем встал на курс и, отлетев на безопасное расстояние от Земли, запустил межзвездный двигатель. Солнце начало быстро удаляться и уже спустя несколько минут превратилось в одну из точек на мерцающем звездном ковре. Я включил автопилот и встал с кресла. Следующие часы, недели, месяцы корабль будет идти под контролем автоматики. Я потушил свет и замер перед самым большим экраном, транслирующим вид за бортом. Всегда любил этот вид. Он завораживает. В нем столько тайн – и столько прекрасного. Мы делаем первые шаги, не очень уверенные. Будем не раз еще отходить назад. Но однажды вся эта красота станет нашей.
Глава вторая
– Лёх, ты где? – Коммуникатор явно глушили переборки, ретрансляторов в технической зоне не было, поэтому звук доходил через раз, а изображения не было вовсе.
– Не знаю, – честно ответил я, оглядевшись в поисках хоть какой-то маркировки.
– В смысле, не знаешь? – Голос Райли постоянно прерывался, поэтому приходилось буквально угадывать, что он говорит.
– Найду выход, сообщу. – Я смахнул вызов и снова огляделся.
Предыдущий свой корабль я знал вдоль и поперек. Мог с закрытыми глазами пройти по всем техническим шахтам, знал, где пролегали какие коммуникации. Этот мне хотелось изучить так же. Более того, я самонадеянно полагал, что он имеет ту же планировку, просто меньше размером. Но обманулся. В итоге застрял в технической шахте, а из-за проблем со связью не мог сориентироваться и найти выход.
Коммуникатор снова тренькнул, но на этот раз я не обратил на него внимания. Совершенно не помогает. Я шел по узкому техническому ходу. Потолочные лампы неярко загорались при моем приближении и мгновенно гасли у меня за спиной, из-за чего густые тени то набегали, то расступались, словно задавшись целью запугать меня. В общем, можно было даже сказать, им удавалось. Сердце колотилось как ненормальное. Временами мне начинало казаться, что кроме своих шагов я слышу чьи-то еще.
На границах секций должна была быть маркировка, но я ее почему-то не находил. На очередном повороте технический ход разделялся на два коридора, и я замер в нерешительности, пытаясь выбрать, по какому идти. Оба проваливались в глубокую неприветливую темноту, но из одного из них дул легкий, едва заметный поток воздуха. Я судорожно пытался вспомнить схему корабля, которую долго изучал перед тем, как полез в технические помещения. Почему я не скачал ее на коммуникатор? Но вроде движение воздуха означало выход к вентиляционным шахтам, а от них рукой подать было до модуля управления жизнеобеспечением.
Я уже почти решился пойти в том направлении, но внезапно почувствовал прикосновение к своему плечу… Мороз продрал по коже. Подавив чуть не сорвавшийся крик, я медленно начал разворачиваться, жалея, что в руках нет ничего, что хоть в какой-то степени могло сойти за оружие.
Сзади, с трудом сдерживая смех, стоял Ву Жоу.
– Ты бы себя видел сейчас! – Он все-таки рассмеялся. – Я уже минут пять иду за тобой, что ты тут забыл?
Сдержав порыв ответить нецензурно, я поделился своими планами изучить космолет.
– Это другой корабль, конечно, – пояснил Ву, – и технические зоны сконфигурированы здесь иначе. Их меньше, и они идут только вдоль каналов основных коммуникаций. Маркировка спрятана здесь, смотри.
Ву подсветил фонариком едва заметную панельку, за которой скрывалась маркировка. Поднес к ней коммуникатор, и на нем тут же высветилось место, где мы находились.
– Ты чего карту не скачал? – Ву закрыл панельку и выпрямился.
– Думал, так разберусь, – я огляделся.
Судя по карте, мы находились совсем недалеко от выхода к шестому лифту. За переборкой шли аналитические лаборатории, в которых обрабатывались данные о состоянии систем корабля и окружающего его пространства. За ними будет рубка пилотов, а дальше – командный центр. Технический ход, по которому мы двигались, имел несколько выходов: около шестого и пятого лифтов и еще один рядом с командным центром. А разветвление выводило к внешней переборке и аварийному шлюзу, возле которого располагался один из блоков регенерации воздуха.
