Константин Брендючков - Последний ангел
— Вот и прекрасно. Когда на примерку?
— Приезжайте послезавтра к полудню…
Вся инициатива тут принадлежала исключительно Афине Павловне, а Олегу Петровичу оставалось только повертываться, как манекену, да помалкивать. Нельзя сказать, что он совсем равнодушно созерцал происходящее. И словечко «папочка» скребнуло его, как рашпилем. А того больше не по душе пришлось ему явное тяготение мастера к заказчице. «Туда же лезет завитой барашек! неприязненно подумал он. — Женат, поди, и детки есть, а глаза на посторонних пялит. И ведь всего-то на какой-нибудь десяток лет моложе меня, пора бы уж отучиться от жеребячества. Небось соображает, как бы о свидании намекнуть!»
Правда, Олег Петрович тут же одернул себя, спохватился, что десяток лет разницы не так уж мало, и эти его лишние десять лет отложились на душе жестоким грузом. Он невольно пожелал проникнуть в мысли мастера и со злорадством наблюдал в них полное смятение. Мастера прямо корежило от поисков предлога к развитию знакомства. У него действительно были и жена и дети, и обязанности, но главное, что его сдерживало, заключалось в предположении об очень высоком положении Афины.
«Такую в Арагви не затащишь и на пикник запросто не пригласишь, не удивишь и подарком; вон она как деньгами бросается! К тому же папаша с нее глаз не спускает, да и сама такова, что промахнись малость, на смех подымет. А то еще и папочке скажет, а тому стоит пальнем пошевелить невесть что будет. Вот какой, словечком не удостоит…»
Прочитав такое, Олег Петрович просветлел и улыбнулся: «Да, брат барашек, зря облизываешься, хороша Маша, да не для тебя!» А Афине Павловне он сказал, садясь в поджидавшее их такси:
— Нет, это не я колдун, это ты ведьма, судя по тому, что ты делаешь с людьми.
— Только — с мужчинами, и то лишь в довольно тесных рамках их возраста…
Они побывали еще несколько раз в театре, осмотрели музеи и выставки технические с не меньшим интересом, чем «Третьяковку» — обновили костюм, действительно, настолько отличный, что на Олега Петровича стали оборачиваться, а вызова все не было. «Не оставаться же здесь еще на неделю»! — встревожился Олег Петрович. — «И у меня деньги к концу подходят, и Афина вздумала на мой костюм истратиться…»
— Фина! Ты собиралась, как мне помнится, в Москву за покупками, почему ничего не приобретаешь? Все деньги на мой костюм ухлопала?
Афина Павловна отвернулась от зеркала и с загадочной улыбкой демонстративно прошлась по комнате:
— Ты ничего не замечаешь? Я третий день хожу в чешских лодочках! А сережки с изумрудами тебе ни о чем не говорят? — дотронулась она до своего ушка. — Нет, у тебя просто какая-то слепота, мне даже обидно такое невнимание!..
У Афины Павловны и в самом деле почти ничего не осталось, а потому в пятницу Олег Петрович решил идти к замминистра без вызова. Но перед входом стоял дежурный.
— Пропуск! — потребовал он.
Олег Петрович задумчиво потер лоб.
— Пройдемте в бюро пропусков, вон туда, за угол, — пояснил дежурный.
В бюро пропусков Олег Петрович был еще в день приезда, говорил оттуда с референтом по телефону, но о необходимости пропуска не подумал. Он помялся и, положившись на удачу, сказал:
— Ах да, нужен документ… — Достал блокнот, черкнул на листке и, вырвав, протянул дежурному. Тот взял и, не поглядев, кивнул головой:
— Проходите.
Перед дверью кабинета сидел секретарь, он поднялся и предупредил:
— Заместитель министра не принимает.
— У него, кто-нибудь есть?
— Нет, но он занят.
Олег Петрович сделал успокаивающий жест.
— Ничего. Меня он примет, — и уверенно прошел в дверь мимо секретаря, не сделавшего почему-то никакой попытки его задержать.
Замминистра, человек в возрасте, за пятьдесят, со строгими внимательными глазами, сидел за столом и писал. Глянув мельком и не отрываясь от занятий, мотнул головой на кресло. Минуты через три, закончив какую-то мысль, он выпрямился и сказал:
— Я вас слушаю.
— Я Нагой, — отрекомендовался Олег Петрович. Вам, наверное, докладывали обо мне и моем деле?
— Нагой? — потер замминистра лоб, как это только что делал Олег Петрович. — Ах да, Нагой! — вспомнил он. — Редкостная фамилия. Мне доложили о вашей просьбе, и я не нахожу ваши доводы убедительными. С таким же основанием выделения компьютера мог просить другой завод. Так что не вижу смысла вашего визита, если только у вас нет в запасе других соображений. Говорите, раз уж вы здесь.
— Есть соображения, — ответил Олег Петрович, оттягивая время, чтобы придумать что-нибудь после столь недвусмысленного отказа. — Но позвольте задать один вопрос.
— Пожалуйста.
— Я хотел бы знать, было ли вообще какому-нибудь заводу выделено такое устройство? И ходатайствовали ли об этом?
— Нет, не было. И кроме вас никто еще не просил.
— Вот видите! В этом и заключается одно из моих дополнительных соображений. Привлекать автоматический интеллект к работе заводов неизбежно, это не требует доказательств. Сейчас в нашей стране такие устройства, я знаю, редкостны, ими снабжают лишь науку, но когда их появится больше, заводы окажутся не подготовленными к ним. Поэтому необходимо уже сейчас начать накапливать соответствующий опыт хотя бы на одном заводе. Пусть это будет наш завод: другие не просили же!
— Оригинальный довод! Хотите проломить сопротивление обходным путем? А за какие заслуги предпочесть именно вас?
— За то, что мы не побоялись трудностей, неизбежно связанных с освоением этого дела.
— Разумеется, инициатива чего-то стоит, но не является решающим фактором. А второй довод?
— Он заключается в том, что мы не ограничимся использованием машины, а будем работать над развитием ее системы.
— Ого! А кого я должен понимать под словом «мы», ваше предприятие, заводское бюро, лично вас?
— В первую очередь меня, а затем — руководимое мною бюро.
— Вы лично — ведущий специалист по кибернетике? Ваше бюро работает как раз по этому профилю?
— Я не специалист, а горячий сторонник этой отрасли науки и ее техники. По моей отрасли у меня есть изобретения, удостоенные авторскими свидетельствами.
— Ну, это не деловой разговор. Вы кто такой?
— Главный конструктор завода.
— Вы представляете, что получится, если каждый главный конструктор завода начнет обращаться прямо ко мне! Не могли утрясти такое дело в Управлении? В главке, наконец?
— Обращался. Не раз обращался, ответили, что решить можете только вы.
— Но не в одиночном же порядке! Ждите, не отвлекайте заместителя министра, у него, поверьте, достаточно более важных и неотложных дел. Я занимаюсь не отдельными заводами, а промышленностью. А вам, поскольку уж вы сюда как-то попали, скажу, что не могу удовлетворить ваше ходатайство даже при желании со своей стороны: все компьютеры уже распределены. Попробуйте возбудить ходатайство через Управление на следующую пятилетку, рассмотрим в зависимости от обстоятельств. Я уважаю изобретателей, но сейчас ничем не могу помочь. Извините, я занят.
