Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера
Иногда Мюллер думал, что хорошо было бы, если бы Птааг исполнял каждую его молитву немедленно и точно, как мифический пещерный джинн исполнял повеления босоногого оборванца Аладдина. Мюллер на его месте не повелел бы строить дворцы. К двадцати годам Мюллер твердо уяснил, что счастье — не состояние, а процесс, и желания надо загадывать соответственно. Не сразу гигантский дворец, а помаленьку, по чуть-чуть, чтобы каждый маленький шаг к светлому будущему приносил немножко незамутненного счастья, чтобы душа не переполнялась положительными эмоциями и не грубела, как у наркоманов, чтобы божье благословение не портило личность, а развивало. Что, однако, не запрещает время от времени потратить час-другой на низкие развлечения — набухаться или, например, поджечь что-нибудь.
Но это мечты, а в реальности Мюллер никогда твердо не знал, поможет ли ему Птааг в каждом конкретном случае. Верить верил, но твердо не знал. Потому Мюллер на Птаага надеялся, но и сам старался не плошать, соблюдал разумную осторожность, нарушал законы и обычаи не непрерывно, а от случая к случаю, а когда нарушал, старался не попадаться. И Птааг в целом ему помогал.
Одно время они с Кимом повадились воровать пирожки и вафельные трубочки у лоточников на базаре. Такое развлечение пристойно недорослям, а не двадцатилетним оболтусам, и вскоре базарные продавцы стали показывать пальцем на Кима и Мюллера и крутить пальцем у виска, но ребят это не смущало, они только смеялись. Они развлекались воровством целый день, и никто не поймал их за руку, и Ким думал, что причиной тому удача Мюллера, Мюллер думал, что помогли молитвы Птаагу, а обкраденные продавцы думали, что обидеть юродивого — все равно что прогнать удачу, так что пусть лучше два дурака воруют невозбранно.
В другой раз Мюллер шел по коридору альма-матер мимо доски объявлений и решил остановиться, почитать. И прочел, что какой-то философ, чье имя Мюллер не стал запоминать, в такое-то время в такой-то аудитории будет объявлять для одаренных студентов спецкурс по какой-то неведомой патепатике.
— Патепатика, — повторил Мюллер вслух. — Прикольно.
— Что такое? — заинтересовался подошедший Ким.
— Патепатика, — еще раз повторил Мюллер. — Для одаренных студентов.
— Может, перипатетика? — предположил Ким.
— Нет, патепатика, — сказал Мюллер. — А, нет, математика.
— Хрен редьки не толще, — сказал Ким. — Ладно, пойдем, посмотрим.
Они пришли в назначенное время в назначенное место и были сильно удивлены увиденным.
— Я не знал, что у нас учится столько ботаников, — сказал Мюллер.
— Ты не одинок, брат! — сказал Ким, хлопнул Мюллера по спине и засмеялся.
Мюллер подумал, не обидеться ли ему, но решил не обижаться, а тоже засмеялся.
Они уселись на задний ряд у окна и стали ждать. Очень долго ничего не происходило, Мюллеру стало скучно. Он выглянул в окно и сказал:
— Высоко тут.
Просто так сказал, без задних мыслей, просто чтобы поддержать разговор.
— Давай какого-нибудь ботаника в окно выкинем, — предложил Ким.
Мюллер поежился. Однажды они с Кимом перепили, и тот порывался выбросить из окна Мюллера, потом сказал, что шутил, но Мюллер не был уверен, что он шутил. С тех пор слова «выкинуть в окно» вызывали у Мюллера нервную реакцию. Хотя, с другой стороны…
— Может, стул? — предложил Мюллер.
Они поставили стул на подоконник и вытолкнули наружу. Стул падал долго и неторопливо, равномерно вращаясь вокруг горизонтальной оси, так что спинка описывала круги сверху вниз. А когда ударился о землю, не разлетелся мелкими деревяшками в разные стороны, а просто сложился с громким хлопком.
— Прикольно, — сказал Мюллер.
— Прикольно, — согласился Ким.
А потом в аудитории появился взбешенный профессор и стал орать, дескать, кто это сделал, таких студентов надо отчислять, пусть признается сам, и все такое прочее. Ботаники нервно поглядывали на Кима с Мюллером, и не будь Ким столь мускулист, может, и заложили бы. Но Мюллер помолился Птаагу, и пронесло, никто их не заложил.
Профессор покричал-покричал и утомился. Стал рассказывать про свою математику, и было это так уныло, что народ начал расходиться уже минут через пять. Ким с Мюллером покинули аудиторию в числе первых.
— Говно какое-то эта математика, — сказал Ким.
— Угу, — сказал Мюллер.
— А стул прикольно летел, — сказал Ким.
— Угу, — сказал Мюллер.
Тогда Ким понял, что Мюллер не хочет поддерживать разговор, и заткнулся.
С западной стороны университет вплотную примыкает к портовым складам, их разделяет стена верхнего города, но она совсем хлипкая, скорее символ стены, чем стена. Кое-где ее вообще нет, ушлые промышленники разобрали ее на кирпич и камень. Так что изнутри университетского городка несложно пробраться на какой-нибудь склад и что-нибудь там украсть либо нахулиганить. Разжиться ценным так не получится, ценные товары охраняют, а какую-нибудь ерунду попереть — запросто. Обычные студенты такими делами не занимаются, надо быть совсем отмороженным, чтобы рисковать судьбой ради столь сомнительного развлечения. Но Ким и Мюллер не были обычными студентами. Мюллер полагал, что в случае чего его спасет Птааг, а Ким полагал, что его спасет удача Мюллера. Они тупо не верили, что могут спалиться. Кроме того, почти все дырки в стене, что они находили, вели в никуда либо на пустые заброшенные склады, где воровать нечего.
Однажды рядом с одной такой дыркой они нашли запертый сарай, замок был хлипким, и Ким легко сломал его подобранной неподалеку ржавой железкой. Внутри сарая нашли кучу бесполезного хлама и средних размеров амфору с резко пахнущей жидкостью. Ким стал говорить, что это, наверное, жидкость для разведения колдовского огня, в котором горит железо и который не тушится водой, и с помощью этой жидкости можно устроить офигенный пожар. Мюллер засомневался, но решил попробовать, они попробовали, но это оказалась всего лишь испорченная вода, и ничего не загорелось. Мюллер предложил идти по домам, Ким согласился, но по дороге заволновался, дескать, нас будут искать стражники с собаками, надо сбить собак со следа, было очевидно, что он бредит, но Мюллер подумал, что сбивать собак со следа будет весело, и некоторое время они занимались этим дурацким занятием. Как оно делается, никто толком не знал, но все равно было весело. На следующий день Ким сказал, что они хорошо запутали след, раз их не нашли, и Мюллер согласился. Хотя это был, конечно, полнейший бред, ежу ясно, что никто их не искал, потому что никому они на фиг не сдались, а искали бы — непременно нашли, и помочь смог бы только Птааг, да и то не факт.
