Александр Громов - Ребус-фактор
Как бы то ни было, все мы преуспели и здесь. Я сдал экзамены хуже всех, но все же стал бакалавром еще и этой муры. А потом нам дали две недели на отдых и предложили экскурсионную программу. За счет метрополии, как и было обещано. Когда в колониях народ начнет звереть, земляне скажут: «Ну как же, забота о вашем развитии наша первейшая задача», – и укажут на нас как на наглядный пример. Все так и будет, но потом.
А пока были африканские водопады и саванны, джунгли Борнео, вершины Гималаев, Большой барьерный риф, музеи Америки и Европы, древние города Бирмы, китайские чудеса… В Антарктиду я не поехал, хватило с меня и Байкала, где я едва не умер, вдохнув зимнего воздуха, но и без ледяного континента было на что посмотреть. Чудеса техники – это уж само собой. Я восхищался и злился попеременно. Восхищался тем, что видел, и злился на то, что когда еще вся эта красота будет доступна нам – ого! Наши внуки до этого не доживут. А самая подлая подлость заключается в том, что Земля за это время уйдет далеко вперед. И не как Ахиллес черепаху будем мы догонять ее, а как черепаха Ахиллеса, потому что развитие обычно идет по экспоненте. Если наш уровень по сравнению с землянами пещерный, как было сказано, то каким же будет уровень наших внуков, с точки зрения жителей метрополии? Древесным? Веткохватательным, по-кронам-прыгательным? Они, поди, удивятся, что твердиане лишены шерсти и хвостов.
Такова наша участь. Твердь худо-бедно развивается, и наши внуки, надо полагать, будут жить богаче нас, как мы – богаче своих дедов, но ведь существует закон минимакса: минимум наших потребностей всегда больше максимума наших возможностей. Мы бы стерпели это, если бы метрополия постоянно не дразнила нас изобилием и комфортом. Узнав, что можно не работать и легально кормиться за счет общества, я был ошарашен. Это как? Почему?!
А масса облегчающих жизнь штучек? На Земле они стоили гроши, а у нас на Тверди лишь очень богатый человек мог мог приобрести себе кое-что из этого добра, хотя, казалось бы, колонии – отличный рынок, вези и сбивай цены. Метрополия наглядно демонстрировала мне то, что каждый твердианин и без того знает с детства: нас сознательно держат в черном теле.
Я ненавидел землян. Всех и каждого. Хилые, анемичные, неприспособленные, ленивые – почему они наслаждаются высшими благами цивилизации, в то время как твердианам эти блага и во сне не снялся? Чем заслужили они свои привилегии? Дали себе труд родиться, только и всего, как говорил Фигаро. Неженки и трусы. И главное, при их изобилии у них существовали несчастные и убогие, которых Земля рада была сплавить в колонии. Вот чего я никак не мог понять!
Когда путешествуешь, удобно встречаться с нужными тебе людьми в разных уголках планеты, не выглядя при этом чересчур подозрительным. Благодаря Бобу в мой рюкзак попало немало наличной валюты для этих людей.
– Большинство из них подлецы, но ты им улыбайся, – внушал мне загодя дядя Варлам. – Даже подлецы, работающие на врага за деньги, ценят доброе отношение. Ни в коем случае не давай им понять, что презираешь их. Плати, благодари и улыбайся.
Так я и делал, старательно контролируя свою идеомоторику. Но не все из наших агентов в метрополии были подлецами.
– Встречаются и ненормальные идеалисты, помогающие нам из абстрактных побуждений, – учил дядя. – С этими будь особенно осторожен. Их не купишь, им надо уметь нравиться. Идеалист ни в коем случае не должен усомниться в ценности своих идеалов. Попытайся произвести впечатление, ты это почти умеешь…
Если я чего-то и не умел, то быстро учился и, кажется, не наломал дров. А Боб только раз спросил полушутливо, куда уходят денежки его папаши, и не стал выпытывать всю подноготную, когда я как-то отшутился. Роберт Залесски был не дурак, папаше Майлзу повезло с наследником. А нам повезло, что Майлз, эта акула капитализма, все-таки патриот Тверди. Накануне стажировки я аж челюсть уронил, когда дядя дал мне понять, что он на нашей стороне.
Рамон при нашей последней встрече не стал допытываться, какие инструкции я получил от дяди Варлама, – и правильно сделал, потому что в ответ я бы заявил, честно округляя глаза, что никаких. Праздное любопытство до добра не доводит – это первое, что должен запомнить подпольщик. Меньше знаешь – крепче спишь. В случае провала не потянешь за собой всю цепочку, и при чужом провале цепочка запросто может оборваться, не дойдя до тебя. Всякому известно: если ты не покончил с собой при провале, то из тебя все равно вытянут ровно столько сведений, сколько содержится в твоей памяти. Геройское молчание под пытками ничего не даст, да и пыток в старом, примитивном понимании этого слова скорее всего не будет. Давно отработаны более рафинированные методы допросов, и контрметодов не существует, не считая смерти носителя информации.
По-моему, я зря усердствовал в конспирации. За все то время, что мы околачивались в метрополии, я не заметил и тени интереса земных спецслужб к моей персоне. В общем-то ничего удивительного в этом не было, если хорошо подумать. Станет ли слон выслеживать муху? Логично, хотя чуть-чуть обидно: Земля не считает нас серьезным оппонентом!
А кем считает, интересно? Своими, что ли? Ага, нашли своих. Они нас презирают, мы их ненавидим – какие они нам свои? Наша стажировка за счет метрополии доказала только то, что у землян с головой не все в порядке.
Было у меня еще одно задание, и с ним я не справился, хотя очень старался. Нам все еще не было известно, кто такие чужаки, объявившиеся у нас на Тверди, и чего от них ждать. Может быть, это было известно в метрополии? Поиск в глобальной сети – это одно удовольствие, но он ничего мне не дал. Данные наглухо засекречены? Может быть. В метрополии ничего не знают о стремительных чужаках? Тоже возможно. Зато у меня чуть крыша не съехала от попыток анализа бесчисленного количества наблюдений всевозможных аномальных явлений. Плюнь в воздух – непременно твой плевок покажется кому-то аномальным. В незапамятные времена людям мерещились ангелы, черти и небесные драконы, впоследствии – летающие блюдца, а в нашу эпоху, как я понял, в моду вошли некие черные корабли, этакие бесформенные сгустки черт-те чего, вездесущие и неуязвимые. Якобы они наблюдались как на Земле, так и в некоторых колониях. Почему их назвали кораблями, я понял, когда прочитал о настоящем боевом столкновении, произошедшем на Марции – одной из первых галактических колоний землян. Боевая летающая платформа колониальных войск атаковала зависшую в небе черную кляксу ракетным и лазерным оружием, после чего сама взорвалась и выпала на поверхность планеты дождем мелких оплавленных осколков, а клякса исчезла. Проще всего было предположить, что бравые вояки перепились или переели местных грибов и атаковали галлюцинацию, вот только боевые платформы сами по себе никогда не взрываются, нет у них такого обыкновения…
