Мария Фомальгаут - Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)
А как иначе объяснить тот случай, когда он позвал меня с собой. Вот так, поманил, пойдём, пойдём…
Смешной…
Есть в них что-то от животных, да они и есть животные, там, в клетке трёх измерений… Шёл по городу, ещё оборачивался, ещё искал тепло моей руки на своём плече: ты не уходи…
А потом свернул в тёмный проулок, там много было таких, как он, что-то делали, не знаю, что. Куча переплетённых тел, и он к ним присоединился, вклинился в это сплетение. А потом из толпы вырвалось существо помельче, которое до этого было зажато в угол, и убежало.
Что-то происходило…
Ну, мало ли, что происходит… Сама не понимаю, как до меня дошло, что что-то недоброе происходит между ними. Может, дошло, когда я увидела его кровь, не внутри него кровь, а снаружи.
Я протянула руку, притянула их к себе. забавно смотреть, вот так прижимаешь к их миру ладонь, они притягиваются. Гравитация. Вы только не говорите никому, а то меня засудят за жестокое обращение с низшими мирами…
Тут-то они и разбежались во все стороны, он один остался, долго прижимал свою ладонь к моей…
Что мы про них знаем… в энциклопедии посмотрите, там про эти низшие миры написано. Вы мне только скажите: это я одна такая тупая, или вы тоже ни слова не понимаете из того, что наши физики там написали?
Там только одно понятно – переход из нашего мира в их мир невозможен. Обратное тоже верно…
Да и то неправда.
Вы только физикам нашим не говорите, что это неправда. Меньше знают, крепче спят.
Это было там, между домами, на сидушке. Когда он замер, вытянул вперёд губы. Я уже знала, что это значит, они часто ласкают друг друга губами. Они, там, кормят так друг друга, что ли… Видела я пару раз, когда он ходил со мной по ночам, вытаскивал кого-нибудь из свалки в переулке, маленького, хрупкого, потом он с этим кем-нибудь ласкался губами, то ли он кого-то кормил, то ли кто-то кормил его, не знаю…
Я прикоснулась губами к его губам. Просто так. В шутку.
Тут-то всё и случилось…
Не знаю, что.
Вы только физикам нашим не говорите… пусть думают, как в энциклопедии написано…
Что я про него знаю…
Про них, про всех…
Ничего.
Смешные. Бьются в клетке трёх измерений, тепло наше чувствуют, а нас не видят. Вот так хлопнешь кого-нибудь по груди или по лбу, посмотришь, как подскочит, он-то тебя не видит…
Вы только не говорите никому, а то я под статью попаду.
Всё депутаты наши…
И что с ним случилось, я тоже не знаю. Накануне он всё просил меня пойти с ним ночью по городу. Мне было некогда, помню, какой-то завал на работе, соврала ему, что приду, приду непременно, да-да-да…
Потом…
Не помню, что потом, говорю вам, завал был на работе, тут уже саму себя потеряешь, не то что кого-то… в ту ночь он ушёл куда-то без меня. я увидела его только где-то через сутки, когда разобралась с делами, шла по городу, мимо изгиба, за которым начинался их мир.
Он сидел в переулке, прислонившись к стене, мне ещё странным показалось, что не на сидушке сидит, они обычно на сидушках. Я к нему протягивала ладони, он мне не отвечал, от него даже тепла не чувствовала, похоже, обиделся…
И крепко обиделся.
Потому что больше не приходил. Никогда.
И вот что странно-то – как оборвалось что-то в душе. Казалось бы, вот мелочь, что там вообще в этих мирах разглядывать. А вот нет-нет, да и прихожу туда.
Жду чего-то.
Сама не знаю, чего.
А где он, не знаю, в энциклопедии не написано. Да и кто про отдельную тварь из другого мира в энциклопедии писать будет.
Там вообще всё неправда в энциклопедии этой. Вот, например, написано, выше пятого измерения ничего нет.
Может, и нет.
Только…
Было что-то такое. Это после того, как он приходить перестал. Бывает, иду по улице, нет-нет да тронет меня кто-нибудь за плечо.
Оборачиваюсь – никого нет.
Только тепло чувствую.
Завтра проверю, если кто-то невидимый тронет за плечо.
Нарисую знак.
Острый угол и два полукруга рядком.
2013 г.
Есть многое на свете…
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
Смотрю на принца. Киваю. Работа у меня такая, смотреть и вежливо кивать, да, мой принц, вы совершенно правы, я вас выслушал, теперь моя очередь говорить глупости…
А глупости он говорить будет, это точно, после хорошей попойки тянет нашего принца на высокие материи. Сейчас начнёт – про то, как видел на башне тень покойного отца, отец ему, видите ли, наговорил, что его убил Клавдий…
Надо бы сказать королеве, что наследник сходит с ума… сказать… Легко сказать, как представлю себе нашего Гамлета заточённого где-нибудь в башне, как здоровенные санитары льют ему на голову холодную воду… бр-р-р… Ладно, может, всё обойдётся, перебесится, дело-то молодое… У меня когда мать умерла, тоже невесть что мерещилось, в сумерках до рассвета просыпаюсь, на полу что-то белое лежит… у меня душа в пятки, всё, думаю, мать с того света вернулась. Присмотрелся, а это кто-то пионы на похороны принёс, они и осыпались…
– Друг Горацио… тебе не кажется порой, что нами правит какая-то неведомая сила?
– Вы имеете в виду Провидение, Ваше Высочество?
– Нет, друг Горацио, я не имею в виду провидение. Что-то другое… что правит нашими мыслями и поступками, словами и делами. Что-то, что мы не замечаем… но не можем противиться его воле.
– Вы имеете в виду высшие силы?
– И не высшие силы… я чувствую, что сами высшие силы подчиняются им. Кто-то правит нами, друг Горацио. Прислушайся!
Смотрю на принца, глаза горят, волосы дыбом, нда-а, хлебнул лишнего, ничего не попишешь. Мне его маман потом голову снимет, что сынка спаиваю, да ещё вопрос, кто кого спаивает… Надо бы намекнуть, у меня печень тоже не чугунная…
– Чувствуешь? Чувствуешь, друг Горацио?
Чувствую. Как пол качается под ногами туда-сюда.
– Чувствуешь… невидимые нити, которые протянуты от нас к кому-то неведомому? Тонкие, эфирные, и в то же время очень прочные, и если кто-то захочет, чтобы ты пошёл – ты пойдёшь, захочет, чтобы ты побежал – и ты побежишь со всех ног. Я чувствовал их – не далее, как вчера, когда пронзил клинком Полония…
Вздрагиваю. Мерзенькое такое чувство на самом донышке души, как бы он тем же самым клинком не пронзил меня…
– Ты понимаешь, друг Горацио, кто-то как будто двигал моими руками, кто-то как будто заставил меня выхватить клинок и пронзить ковёр. И ты знаешь, друг Горацио… это не я воскликнул – что, крыса? Ставлю золотой – мертва! Кто-то надо мной крикнул эти слова… кто-то…
Киваю. Так все убийцы говорят. На всех судах. Дескать, кто-то водил моей рукой, кто-то гнал меня на преступление. Ей-богу, не хотел хозяйку убивать, только золотишко взять хотел, а потом как замкнуло в голове что-то: иди, убей хозяйку, иди в спальню… И судья смеётся: а пойти надраться в кабаке тебе тоже голос свыше насоветовал? Да не говорите, господин судья, я же в жизни в рот ни капли не беру, а тут всё голос проклятый, так и звучит: выпей, выпей…
