Мария Фомальгаут - Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)
Только тут другое. Что-то не похоже, чтобы принц наш оправдывался. Я же его знаю, принц наш человек беззлобный, мухи не обидит, сам про себя говорил, печень голубиная, нет желчи… А тут как подменили его, глаза горят, того и гляди ещё кого-нибудь клинком проткнёт…
Вот так, говорят, и сходят с ума… Тётушка у меня также… Ладно, не о том речь…
– А потом, друг Горацио… я прямо-таки почувствовал на своих руках оковы… даже не оковы, а какие-то нити, выходящие из моих рук, нити, которые тянули меня куда-то… прочь, прочь от того места, где я убил Полония…
Киваю. Если человек сходит с ума, лучше кивать и со всем соглашаться. Ну конечно, вы – Наполеон. Наполеон… это ещё что такое… откуда это словечко всплыло, на-поле-он…
– Конечно… всякое бывает, – говорю примирительно, – и в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей философии… вам нужно выспаться, Ваше Высочество…
– Ты уверен, что это говоришь ты, друг Горацио, а не кто-то твоими устами?
– М-м-м… всё может быть. Не исключено.
– Друг Горацио… – принц наклоняется ко мне, пошатывается на стуле, – пообещай мне… что будешь… моим союзником в борьбе с этим… неведомым… что властвует нами…
– Обещаю. Всенепременнейше…
Теперь, главное, дотащить его высочество до постели, при этом лучше не попадаться на глаза королеве, а то выгонят меня из дворца в два счёта… Волоку принца в покои, Боже, дай мне сил, принц у нас, конечно, худенький, только меня бы самого кто-нибудь дотащил, на ногах не держусь…
Бросаю обмякшее тело на постель. Смотрю на бледные руки, так, на всякий случай. Ничего тут нет, что он бредит, ничего тут…
Чёрт…
Не к ночи будь помянут…
Вижу уходящие от рук принца длинные нити. Тонкие-тонкие, еле видны. И от головы. И от ступней…
Приглядываюсь…
Нет, ничего нет. Темнота ночи сыграла со мной злую шутку.
Выхожу из покоев, держусь ровно, даже сам себе удивляюсь, какой молодец, вроде бы выхлестал полбутылки бургундского, а ничего, держусь ровнёхонько, хоть сейчас на парад. Понять бы ещё, почему пол и стены приплясывают и ходят ходуном, пол бросается мне на грудь, стоять, с-сучье отродье…
Ищу свою комнатёнку, которая от меня убегает. Что за чёрт, ещё час назад в зале было три двери, в сад, в королевские покои, в кухню, чего ради дверей стало не меньше пятидесяти… имя им легион… Надо намекнуть каменщикам, которые строили, что число дверей должно быть постоянным, а не так, что сегодня три, завтра десять, послезавтра пятьдесят. Вхожу в дверь, дверь убегает от меня, впечатываюсь в стену. Тпру, стоять, падла…
Бреду куда-то, сам не знаю, куда, вот моя дверь, вроде бы моя, ну да, моя серая была, а эта зеленоватая, ну да какая разница, и замок на ней кто-то поменял, и доски поперёк были, а эти вдоль… ну да ничего…
Вхожу… а что это старуха черница делает в моей комнате… нет, шалишь, бабка, устарела… что это она творит…
Не сразу понимаю, что вижу. Черница сидит над восковой куклой, шепчет что-то… молится… не похоже. До меня не сразу доходит, что я слышу, это же Патер Ностер задом наперёд…
Чёрт…
Вот уж действительно, чёрт…
Черница вонзает в голову куклы острую иглу с крохотной бумажкой. Хочу броситься на старуху, броситься не получается, падаю, лечу кувырком, стража, стража, ай-й-й, насилуют, да ты на себя посмотри, кто ж на такую позарится…
– Вот, Ваше Высочество…
Протягиваю принцу восковую куклу, интересно, признает он в ней себя… Признал, бормочет что-то: вылитый я, и верно, к крошечному камзолу черница прикрепила даже крошечную шпагу из лучины…
– А вот чем черница пыталась пронзить вашу голову, ваше высочество.
Показываю иголку с нанизанной на ней бумажкой.
– Что там, Горацио?
– Всего одно слово, ваше высочество. Слово, которым черница хотела покарать вас. Слово – безумие.
Принц недоверчиво смотрит на фигурку.
– Черницу казнят в полдень, Ваше Высочество. Можете не сомневаться, вам больше ничего не угрожает.
Принц недоверчиво кладёт восковое изваяние в шкатулку, закрывает на ключ. Горацио говорит ещё что-то, как всегда, трещит без умолку, кто его вообще навязал принцу, мать, не иначе… а ничего парень, не промах, ловко он разыскал черницу, не зря пьёт вино и ест рябчиков в королевских покоях…
И всё-таки…
И всё-таки не уходит мерзёхонькое чувство, что кто-то стоит за спиной принца, кто-то движет его руками, кто-то говорит его голосом. Кто-то… принц то и дело отряхивает руки, пытается освободиться от невидимых пут.
Нет, вроде бы ничего…
Показалось…
Приближённые во дворце то и дело смотрят на свои руки, Клавдий проверяет запястья, Розенкранц и Гильденстерн ощупывают головы: не тянется ли что-нибудь из затылков… нет, ничего. Показалось. Померещилось… Это всё принц с ума сходит и других туда же…
Кукловоды берутся за крестовины, тянут за нитки Гамлета, Офелию, Клавдия… распутывают нити у королевы, у Горацио нитка оборвалась, спешно подвязывают…
Поднимается занавес
Сцена Пятая. Эльсинор. Зала в замке. Входят Королева, Горацио и Первый Дворянин…
2013 г.
Дом на холме
До дома на холме осталось полдня пути. Не больше.
Впрочем, до него и вчера оставалось полдня пути. И позавчера. И месяц назад. И два года назад тоже.
Об этом старались не думать. Здесь вообще обо всём старались не думать, так было проще. Да и думать было некогда, надо было забираться на холм.
– Игнатка, хорош машину гнать, что, всю ночь пилить будем?
Смотрю на Лешку, на то, что осталось от Лешки, красные глаза на измождённом лице…
– Не ночь, полночи. А там и доберёмся, осталось хрен да маленько…
Парни кивают. Сверяют карты, устраиваются поудобнее в машине. Только потому и согласились доехать, что за рулём я сижу, и руль выжимать мне, и дела никому нет, что у меня руки трясутся, и вообще…
И вообще…
Мерцает огоньками дом на холме. С наступлением ночи окна гаснут, остаётся только одно окно, под самой крышей, мерцает уютным светом. Если бы не это окно, давно бы уже сбились с пути, потому что карты всё врут. Мы давно знаем, что карты врут. Наверное, всегда знали. Почему парни их не выбросят, это вы у парней спросите.
Да вообще много что нужно выбросить. Того же Лешку. За руль чёрта с два сядет, только командовать хорош…
– Ждут нас там? – спрашивает Антон.
– Ждут конечно, вон, окна зажгли, – кивает Олег.
– Пироги пекут…
– Тьфу на вас, пекут, кто сейчас печёт… в ресторане в каком-нибудь заказали, и хорэ… – фыркает Лешка.
– Да хоть бы и в ресторане, я бы и то съел… сто лет маковой росинки во рту не было…
Парни соглашаются со мной, что верно, то верно. Продолжаем мечтать, как там, в доме накрыли столы, разлили вино, пироги нарезали, Игнатушка, жми на газ, без нас там всё слопают…
