Александр Саверский - Камень Шамбалы, или Золотой век
Он взглянул на компас и сверил его показания с картой. Выяснилось, что город, который он видел вокруг, и был настоящей Шамбалой.
Валентайн не мог понять только одного: если он пришел сюда сам, тогда почему до сих пор не видел города? Или же его принесли? После короткого раздумья ему пришлось просто согласиться с фактом: где бы ни проходил поединок, и где бы ни прятался все это время заколдованный город, цель его путешествия, то есть этот самый Священный Город, достигнута.
Между тем, к нему подошли люди, и стали протирать водой спекшиеся губы. То же самое проделали с Джой.
На носилках их обоих перенесли в какой-то дом. Все это время Валентайн не мог думать. Он полуспал. Перед его глазами вставали неведомые чудовища из песка, бегали огромные старики с палками в руках и злорадно указывали на него, а за всем этим стояло неотвязчивое лицо Джой с невыносимо детской улыбкой в уголках губ.
Он вдыхал прохладный воздух окружающей его зелени и плыл по бесконечным бурунам своего сознания, то вздымаясь ввысь, то погружаясь в его пучину.
Когда он проснулся, рядом с ним сидел Алдар Дзул. Оги молча разглядывал его, пока тот не оторвался от книги, которую читал.
- А-а, пришли в себя, - радостно произнес он.
- Будь ты проклят! - жестко сказал Валентайн.
- Ну-ну, - примирительно, но уже без прежней угодливости сказал монгол, так было нужно.
- Бред! - фыркнул в ответ европеец. - А если бы я сдох в пустыне?
- Этого не допустили бы, - раздалось в ответ.
- Как это?
- Если бы вы приблизились к границе критического истощения до конца испытания пустыней, вас просто перенесли бы в другой город, подальше от Шамбалы.
Валентайн секунду размышлял, и потом очень медленно и спокойно сказал:
- Значит, я выдержал испытание?
- Даже больше, чем полагается, - радостно сообщил его бывший проводник.
- Почему больше?
- Вы человек из другого мира, живущий по его законам на Земле.
- Что ж, - Валентайн присел на край кровати, - это все упрощает. Раз вы все знаете, то знаете и то, зачем я здесь?
- Знаем, - сухо раздалось в ответ.
- Так могу я получить Камень?
- В этом городе каждый может получить то, что считает необходимым для себя или для своего дела.
- Правда? - удивленно спросил Валентайн, полагавший, что ему придется применить всю свою силу и хитрость, чтобы получить "Семеричный Пылающий Алмаз".
- Истинная, - собеседник был лаконичен.
- Тогда, может быть, ты окажешь мне последнюю услугу?
- Отвести к Камню?
- Да, только без фокусов.
- Шамбала - город Истины, - с достоинством ответил монгол, - все иллюзии и фокусы здесь прекращают свое существование.
- Тогда вперед, - Валентайн резко встал. Кровь бросилась ему в голову. Он покачнулся, но справился со слабостью, и спросил: - Кстати, какое сегодня число?
- Выборы в Парламент Земли закончились три дня назад, и я поздравляю вас. Вы - член Парламента.
В голосе монгола не было ни капли иронии, и Валентайн долго смотрел в его глаза, прежде, чем сказать:
- Видимо, я недостаточно изучил Землю и ее обитателей.
- Вершина горы не всегда видна с подножия, особенно, если вершины у этой горы нет.
Валентайн остановился, снова взглянул на Алдара, и бросил коротко:
- Идем!
27.
Они вышли на улицу, и неторопливо направились к центру большого города. Здесь не было многоэтажных сооружений, но свободно разбросанные в обширной долине дома занимали несколько десятков квадратных километров.
Общий вид долины напоминал крышу китайской пагоды, где с краев стекали к центру впадины пологие склоны, а в центре рельеф вновь поднимался, образуя холм, увенчанный башней, достигающей сорока девяти метров - единственным высоким строением в городе.
В самой низкой части долины текла река, огибая холм со всех сторон, а через изумрудную ленту воды там и здесь были переброшены мосты.
- Есть разница, где жить: в центре или здесь? - спросил практичный Валентайн.
- Во внутреннем городе не живут, а занимаются духовным постижением мира.
- Молятся, что ли? - с сарказмом поддел провожатого европеец.
- Что, по-вашему, есть молитва? - не полез тот за словом в карман.
Валентайн задумался, но нашелся:
- Призыв к богу, наверно.
- Зачем?
- Что зачем?
- Ну, в каких случаях, по-вашему, нужно взывать к Богу?
Гость опять призадумался, и уже не так твердо ответил:
- Когда плохо, когда чего-то недостает, ну и тому подобное.
- Вот-вот, - вздохнул монгол, - все бы вам просить, да требовать, разве это религия? Кстати, вы хоть помните значение этого слова?
- Религия? - Валентайн покачал головой. - Нет, даже и не знал никогда.
- Связь человека с Богом.
- Ну и что? - хмыкнул Валентайн.
А монгол продолжал:
- Разве же может человек прийти к Богу через попрошайничество? Если бы вас лично постоянно просили о чем-нибудь, не давая ничего взамен, вы бы давали все, что у вас просят?
- Нет, конечно! Да это и невозможно, у меня просто не хватило бы никаких ресурсов, чтобы удовлетворить желания всех людей на Земле.
- А разве Бог - бездонная бочка, способная удовлетворить даже прямо противоположные желания двух людей, объявивших себя врагами? Почему люди считают, что экономика существует для того, чтобы они могли зарабатывать деньги, а не для того, чтобы экономить ресурсы планеты, а также свои собственные ресурсы и энергии того, кого они называют Богом? Если у вас есть сто люаг, вы не можете потратить больше.
- Это очевидно, - скорчил мину Валентайн, недовольный тем, что какой-то монгол читает ему лекции, и перешел в наступление. - Если молитва не должна просить у Бога ничего, тогда зачем она вообще нужна, и что вы называете духовным постижением?
- Вы знаете разницу между основным принципом белых и черных сил?
- Мне кажется, это я задал вопрос, а отвечать опять приходится мне, недовольство европейца росло.
- Это оттого, что вы задаете вопросы, ответы на которые должен искать каждый человек самостоятельно, и готовых рецептов в этой области вообще не существует. Но я попытаюсь объяснить вам, как я понимаю то, о чем вы спросили.
Алдар Дзул огляделся вокруг, и воскликнул: "О, вот и Дерево Познания Добра и Зла!"
Валентайн посмотрел в том направлении, куда указал монгол. Перед ним находилось что-то непонятное. Вроде бы дерево, но вместо кроны у этого создания были корни, прикрепленные к позолоченному кресту, неведомым образом парящему в небе. Корни сплетались в ствол, а ниже он делился на три части, и эти меньшие стволы перетекали во множество ветвей. Все это висело над землей, а рядом с деревом находилась небольшая башенка, с которой можно было приблизиться к дереву вплотную.
