Александр Саверский - Кровь
Обзор книги Александр Саверский - Кровь
Саверский Александр
Кровь
Александр Саверский
Кровь
Все персонажи и события в этой книге вымышлены. Но я ни за что не поручусь за то, что они не происходили, не произойдут или не происходят в настоящее время.
* ЧАСТЬ 1 *
1.
Сидя на диване, я сосредоточенно наблюдал за тем, как весенний ветер мягко покачивает бордовые шторы на моих окнах. Часы монотонно отбили полночь. Я с ненавистью поглядел на них и тяжело вздохнул. Пачка "Мальборо" спряталась от меня куда-то, и после недолгих поисков я обнаружил ее за пепельницей на столе. Прикурив, бросил пачку обратно и пронаблюдал за тем, как, скользнув по гладкой поверхности, она едва удержалась на самом краю. Первый раз бегло прочитав письмо и стараясь о нем не думать, я готовился к его скрупулезному анализу -- к анализу последнего в этой жизни письма моего друга. Докурив, я тщательно вдавил бычок в пепельницу иподхватил листок с небольшим текстом, очень, надо заметить, важным для меня текстом.
"Лешка, привет!
Вот докатился. Пишу своему лучшему другу. Но, надеюсь, ты поймешь почему, когда прочтешь это.
Ты знаешь меня давно, и для тебя не будет новостью, что я всегда искал свою сенсацию и вот, кажется, нашел".
Я представил себе его добродушное, довольное жизнью лицо. Мы дружили не меньше десяти лет: вместе учились во ВГИКе, потом работали. Он был оператором, я -- репортером и до сих пор остаюсь им. Да, я остаюсь, а вот Костя...
"Может, ты помнишь, месяц назад мы снимали материал о донорах, и я, когда мы ехали в Останкино, даже спросил тебя: интересно, мол, а куда девается все это количество крови?".
Конечно, я помнил об этом и даже пытался найти ответ на этот вопрос. Дело, собственно, было в том, что только в Москве и Подмосковье зарегистрировано три миллиона доноров. Признаться, во время репортажа я не обратил на это никакого внимания -- статистика и статистика. А вот Костя заметил, и мы стали считать. Вот тогда-то мне и стало не по себе.
Очень грубо, в уме, мы прикинули, что если каждый из доноров хотя бы раз в квартал сдает треть литра, то получается миллион литров в квартал, или триста тридцать тонн в месяц.
Я попытался наглядно себе это представить, -- "всего-то" пятьдесят с лишним цистерн, то есть железнодорожный состав настоящей, может быть, даже теплой еще человеческой крови в месяц. Но граждане хорошие, ведь это же не нефть.
Мы пытались объяснить самим себе, что кровь перерабатывают на плазму, переливают больным и так далее, но все это никоим образом не билось с общей цифрой. Позже, когда мы узнали, что кровь платных доноров не используется для пациентов, стало еще интересней.
"Для больных, -- сказал нам один главврач, -- нуждающихся в переливании, кровь принимается только от добровольцев. Куда девается кровь платных доноров, я вам сказать не могу".
А ведь мы обсчитывали только Подмосковье и Москву. Не буду напоминать, что доноры есть по всей России и по всему миру. Цифры космические.
И теперь, перечитывая очень важное для меня письмо, я уже не сомневался в причине гибели своего друга. Один из фээсбэшников сказал мне жестко, хотя и был моим давним приятелем:
-- Есть три опасные вещи, о которых ты знаешь: оружие, наркотики и политика. Запомни четвертую, о которой никто ничего (!) не знает, потому что она опаснее всех. Это платное донорство. Хочешь жить -- не лезь!
Я и не полез, и не только потому, что испугался, а просто потому, что не успел, не было времени. Кровь, кровь, сдалась она тебе? Эх, Костик...
"Так вот, я понял очень скоро, что это действительно сенсация. Было что-то странное в психологии людей, у которых я интересовался этим вопросом. Они либо боялись, либо ничего не знали, но объединяло их одно: они органически не хотели об этом говорить, будто строжайшее табу лежит на этой теме. Причем табу генетическое, а не объективное, какой-то внутренний запрет. Помнишь, мы с тобой удивлялись: почему даже у тебя, готовившего материал, не возникло вопроса о собираемых объемах? Так почти со всеми. Никто не способен анализировать. Поэтому у меня ощущение первооткрывателя".
Две недели прошло. Милиция так ничего и не нашла, как обычно, или не хотела искать. А ведь убийство было наглым и заказным. Две пули в голову. Не потрудились даже автокатастрофу организовать. Ненавижу!
Конечно, не боги мы и не всесильны, но на выплеск-то ярости я имею право?!
"Наверное, мне просто повезло. Я вышел на людей, которые покупают кровь у донорских центров. Это небольшая, но очень влиятельная организация с огромными деньгами. Я уже знаю, что все происходит на государственном уровне. Босс -- небезызвестный тебе Лаврентьев И.Ю.
Послезавтра мне обещают встречу с главой фирмы. Ты тоже о нем слышал -Кольский Е.Д.
У меня только два вопроса к нему: откуда берутся деньги для доноров и зачем нужно столько крови?
И все же что-то меня тревожит. Может, это тема нервная, но я еще не видел на нашем с тобой журналистском пути такого количества замков. Лихорадит меня, возбуждение какое-то, а в таком состоянии многого не замечаешь.
Вот я и решил подстраховаться -- написать тебе. Впрочем, если ты письмо получил, вероятнее всего, меня уже нет в живых. Печальное обстоятельство.
Но ты прости, что я все сам. Это должен быть мой материал. И я его получу!
Надеюсь, ты этого письма никогда не прочтешь.
Салют,
твой Костя.
P.S. Письмо оставил у нашей почтальонши. Дал ей сто рублей и попросил отправить адресату, если не появлюсь через десять дней".
Сам, сам. Всего два вопроса. А их и было-то всего два.
Лаврентьев -- Вице-премьер Правительства. Кольский, Кольский...
Благообразный старикан с острыми глазками и вкрадчивыми манерами. Встречал его на каком-то банкете и запомнил как масона. Уж очень сильно напоминал он мне масона. Не знаю почему.
Что ж, теперь и меня лихорадило. Смерть Кости, да и собственная жизнь, показались мне пылинкой в огромной и страшной мировой машине, переливающей куда-то человеческую кровь. Зачем? Куда?
Бордовые занавеси колыхались, и мне померещилось на миг, будто они -часть безбрежного потока крови, текущего в пасть огромного чудовища, имя которому "Земля".
В голове пустота. Что-то навалилось на нее всем прессом. Ответственность? Не люблю я чужих проблем, но смерть Кости требовала прозрачности, и я уже понимал, что никакая обескураженность от его внезапной гибели, никакой страх перед сволочами, сметавшими со своего пути людей, не остановят меня!
Нужны были только якоря, тылы, за которые можно было зацепиться, спрятаться, вернуться, если ступишь слишком далеко на вражеский материк. Вариантов было немного.
Я глянул на часы и понял, что предпринимать что-либо ночью бессмысленно. Включив телевизор, тупо уставился в экран. Пьер Ришар шел на дело в черном ботинке, однако это все, что я увидел. Мысли мои уже невозможно было остановить.
2.
Ветер Небес внимательно следил за мощным полетом кондора, зависшего над ущельем. "Вот, -- думал он, -- отчего птицы летают без всяких устройств, а человек должен пройти Бог весть какую эволюцию, чтобы подняться в небо, да и то лишь при помощи машин. Разве это справедливо?".
Кондор выследил кого-то и рухнул, скрывшись за холмами.
"Вот так и обрывается все. Тысячелетиями ползет человек вверх, учится летать, а потом -- клац! -- и нет человека. Начинай все сначала. Какой в этом смысл?".
-- Уважаемый! -- раздался звонкий голос над ухом философа.
Удержавшись от того, чтобы вздрогнуть, Ветер Небес обернулся. Юный сын Морского Острова и Лазурной Дали пританцовывал от нетерпения, ожидая, пока старший не обратит на него свой взгляд.
-- Говори, Лазурный Остров.
-- Покоритель Ангелов призывает тебя.
-- Иду.
Оглядев еще раз холмы, Ветер стал на ноги и обернулся к городу.
Высокие пирамидальные сооружения притягивали взгляд, возвышаясь невдалеке и образуя каре, внутри которого размещалось еще несколько величественных сооружений, включая и главное -- Цех Реинкарнации. Свыше ста метров в высоту, он отличался особой монументальностью и цветом -- цветом крови. Ученики Ветра частенько подмазывали его охрой, когда она осыпалась.
Жилая часть города была разбросана с другой стороны завода и ограждалась от него высокой каменной стеной, под которой мерно плескалась вода, наполнявшая ров.
Ветер неодобрительно покачал головой и, поправив свою накидку, направился к ближайшему мосту. Добравшись до Цеха Пробуждения, он увидел редкое зрелище. Главный Жрец, монотонно раскачиваясь, выпевал Песнь Будущего. Перед ним, окаменев, стояла группа юношей и девушек, в которых Ветер узнал детей высокопоставленных чиновников Империи.
"Какая честь", -- хмыкнул он про себя.
Жрец замолчал, а в ответ со всех сторон полилась музыка, будто запел сам воздух. В ритм ей по стенам бежали всполохи разнообразных цветов, сгустившиеся в человеческие фигуры небесной красоты. Они что-то шептали и звали к себе, улыбались и убеждали.
