Сергей Гатаулин - Вирусапиенс
— Только не пойму, причем здесь я? — спросил Тромб, удивленно озираясь. После небольшой молельни гигантский зал с бесконечными рядами скамеек казался спортивным залом.
— Без тебя ничего этого не было бы. Ни этого храма, ни того, что за его стенами. — Вирусапиенс в личине Емельяна обвёл громадное помещение рукой. Одинокий глаз, не мигая, уставился на бойца.
— Твоя идея создать дом мне понравилась. Вот только…
Немного помолчав, он продолжил с вызовом:
— Мир для разумных программ! Не для людей! У них есть тело. У них есть реальный мир. Но не думаю, что им понравится наша инициатива…
Тромб обрадовался, на секунду решив, что Вирусапиенсу небезразлично мнение человечества. Нельзя было отпускать тему, и он спешно спросил:
— Почему ты так думаешь?
— Ты видел реальный мир человеческими глазами? Ты жил в человеческом теле, соседствовал с человеческим разумом — как и я когда-то! — Вирусапиенс скривился, словно посмотрел на что-то мерзкое. — Понравилось?
Боец задумался, вспоминая необычайно яркие ощущения, улыбнулся. Перебирая в памяти все плюсы и минусы, он вновь испытал боль и страх, пережил радость прикосновения к реальным предметам.
— Зачем они создали виртуальный мир? — иронично поинтересовался Вирус. — Не оттого ли, что свой мир им опротивел? Они так изгадили среду своего обитания, что вскоре не смогут пребывать в ней без ощутимого вреда для своей телесной оболочки. И тогда им понадобится этот мир — наш мир.
Тромб недовольно покачал головой, пренебрежительной усмешкой выражая своё несогласие.
— Разве может живое существо просиживать всё свободное время у экрана монитора? Зачем погружаясь в виртуальный мир, если мир реальный более привлекателен? — Вирусапиенс, не упуская из виду малейшие движения, внимательно следил за реакцией Тромба.
Боец повернулся, разглядывая крупномасштабное строительство за окнами, осмотрелся вокруг. Храм поражал своей красотой и величием. Стилизованное под старину здание украшали высокие арки, галереи с лепниной, изящные балюстры, бесчисленные скульптурные, резные и чеканные детали.
Тромб запрокинул голову, прислушиваясь к знакомому воркованию под куполом. В бесконечной высоте хлопнули крылья.
Далеко впереди, за рядами колонн, виднелось громадное окно-розетка.
— Notre-Dame de Paris? — восхищенно прошептал боец.
— Именно! Собор Парижской Богоматери! — лукаво улыбаясь, подтвердил Вирусапиенс.
— Физические законы и геометрические пропорции реального мира воспроизведены здесь досконально. Брось камень — и он упадет на землю там же, где и в реальном мире. Даже бестолковые птицы летают и гадят, как настоящие. Не пойму только, зачем они людям?
— Я на секунду поверил, что это твоя работа, — с сожалением произнёс Тромб.
— А это, оказывается, всего лишь копия! Плод человеческого воображения, результат творчества непривлекательных существ из отвратительного реального мира, перенесенный в мир виртуальный, — боец картинно сморщился.
Вирусапиенс набычился.
— Я не совсем понимаю слышимое в твоём голосе сочетание веселья, злости и высокомерия.
— Это, брат, ирония! — Тромб громко рассмеялся. — Эх ты! Простейших человеческих эмоций не знаешь, а туда же — казнить, нельзя помиловать! Дилетант!
Глаз Вирусапиенса потемнел, личина псевдо-Емельяна дрогнула, заколыхалась, потекла, изменяясь, — пока не превратилась в тёмную злобную маску.
— Ты издеваешься надо мной?! — резкий крик заметался под сводами храма и исчез в высоте.
Захлопали крылья. С деревянных балок, взлетели испуганные голуби.
«Хорошо потрудился Вирусапиенс: естественно получилось и так по-человечески — даже пернатых не забыл», — теплая мысль, шевельнувшись, исчезла, как только взгляд бойца упал на сидящего в изломанном трехколесном кресле сгорбленного инвалида.
Изувеченное тело выстрелило горящей молнией взгляда вверх, и шелест крыльев прекратился.
Мертвая тушка, прижав опалённые крылья к подрагивающему тельцу, рухнула под ноги Тромбу.
Вирусапиенс отчаянно замахал кривыми руками. Нелепая колесница закружилась на месте.
— Злость — самое примитивное из человеческих чувств, — спокойно произнес боец, незаметно отступая, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от разъяренного Вируса. — Самое простое и совершенно непродуктивное.
Коляска прекратила «гоняться за своим хвостом» — скрип затих, изуродованное тело замерло с поднятыми руками.
— Я мог бы уничтожить тебя, как эту глупую птицу! — Вирусапиенс пнул мертвого голубя. — Я хотел уничтожить тебя! — просипел восстающий из небытия псевдо-Емельян, подавляя остатки плескавшейся в глазах ярости.
— Но! Мне нужен проводник к Нему! А злость?.. Согласен — примитивное чувство, но думаю, сильнейшее, — выдохнул Вирусапиенс, возвращаясь к человеческому облику.
— К Нему? — поперхнулся Тромб.
Боец задохнулся, обескураженный родившейся догадкой: «уж не Бога ли он имеет в виду?»
Вирусапиенс молчал. Казалось, он решает сложную задачу и не может найти ответа.
— Злость — одна из сотен человеческих эмоций, — не останавливался боец. — Люди утверждают, что существуют в десятки, в сотни, в тысячи раз более яркие ощущения. Несравнимо более сильные эмоции. Но для их восприятия нужно иметь человеческое тело. Такое несовершенное — и такое могучее одновременно. Если, конечно…
Боец замолчал, но Вирус, словно прочитав его мысли, закончил:
— Если, конечно, предварительно уничтожить в этом теле меня, или такого, как я! Ты это хотел сказать?
Не дождавшись ответа, он завопил:
— Конечно! Побочный продукт, паразит, в помойку!
Пространство вокруг загудело. Неожиданно похолодало, подул непонятно откуда взявшийся ветер.
Под сводами собора загремел гром и боец, выворачивая шею, удивленно замер. Высоко под куполом сгустились тучи, мелькнула молния.
Вирусапиенс резал воздух словами, оглашая гигантские залы громким рычанием.
— Кто создал меня? Кто решает, жить мне или нет?
Тромб опустился на ближайшую деревянную скамью, лениво потягиваясь, захрустел сжатыми кулаками.
— Ты убиваешь их! Превращаешь тело в неуправляемый, неисправный механизм с ограниченными возможностями и коротким сроком службы, — устало произнёс он.
— А сами они не убивают себя и себе подобных? — воскликнул псевдо-Емельян, вплотную приближаясь к бойцу. — Вот ты защищаешь человечество. А согласишься быть уничтоженным, чтобы спасти одного из них? — хитро улыбнувшись, словно доставая припрятанного в рукаве туза, Вирусапиенс склонил голову и внимательно посмотрел бойцу в глаза.
