Дмитрий Исаков - Мурзик
- Да, перспективка!
- А ты там не зевай! И знай, что за все твои ошибки будет страдать Мурзик.
- Только не это!
- Ты можешь все бросить и оставить Мурзика в покое.
- Но я ее люблю!
- Тогда решайся.
- Нет, только при условии, что с Мурзиком ничего страшного не случится.
- Но тогда это будет сплошная профанация!
- Тогда давай с условием, что бы в случае чего все прекратилось!
- Пожалуйста, но тогда ты ничего не узнаешь.
- Пусть! Но с ней ничего не должно произойти страшного.
- Ладно, но для чистоты эксперимента ты должен знать, что вам все же может быть там очень плохо! Второй интеллект будет на страже, но он будет балансировать на пределе.
- Да, перспективка!
- Зато ты сможешь узнать все досконально, и Мурзилка тебя сможет оценить именно таким, каким ты являешься в этой жизни, чего ты так страстно желаешь.
Ноябрь 1989г.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СОЦРЕАЛИЗМ С "ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ"
В двадцать минут двенадцатого Мурзилка направилась к месту свидания.
Не доходя метров двести до меня, она заметила на асфальте тускло блестящий кулон с цепочкой и, конечно же, подняла его.
Кулон был овальной формы и напоминал те стандартные медальоны, так широко распространенные в первой половине века, вовнутрь которых помещали фотографии любимых матерей и просто любимых, По бокам его были маленькие пупырышки, вроде как на электронных часах, а в центре - выемка как будто для индикатора, только посреди ее находился не очень выпуклый крест. Цепочка была обыкновенная, и все изделие было выполнено из металла, напоминающего бронзу.
К тому же он был элегантен, и Мурзилка его не выкинула. Когда она взяла его двумя пальцами за пупырышки, в центре креста засветился зеленый огонек, похожий на светодиод. Но стоило Мурзилке на мгновение отнять один из пальцев, огонек сменялся на красный. Заинтересовавшись, она еще раз отдернула палец, и опять зажегся зеленый огонек, а когда она убрала пальцы с пупырышек, огонек погас. Ничего не поняв, Мурзик положила кулон в карман...
Я стоял под часами у выхода из метро в том виде, в котором меня меньше всего хотела видеть Мурзилка, то есть одетый согласно того анекдота "в хреновую" одежку. Мурзик сразу оценила мой вид:
- Ты издеваешься надо мной?
- Что ты, дорогая! Я хотел сделать тебе приятное.
- Где ты откопал эти брезентовые штаны?
- Я их лично варил.
- В белилах?
- Нет, в отбеливателе.
- А в этой куртке твой дедушка наверняка выполнил не одну пятилетку, ремонтируя танковые дизеля?
- Нет, в этой куртке я иногда ходил в походы.
- Понятно. Давай быстренько о наших делах, пока тебя не забрали.
- Пусть попробуют! Я начну кричать, что ты моя скупая жена и всю мою зарплату спускаешь на бегах.
- Неужели я похожа на твою жену?
- Конечно же нет. Моя жена должна быть толстая и во всяком случае добрая.
- Конечно же, куда мне! Я ведь злобная окабаневшая Мурзилка!
- Во всяком случае ты не очень толстая.
- Да, я похудела! Мне все это говорят!
- Врут! У тебя второй подбородок скоро родит третий.
- Что ты врешь? Где же ты видишь у меня второй подбородок?
- Я его себе мысленно представил. Ладно, не сердись, я пошутил. Что-то ты какая-то взъерошенная? Спешишь, что ли? Слушай, может ты нашла кошелек и тебе невтерпеж посмотреть - сколько там денег?
Мурзилка сунула руку в карман жакета и заговорщически сказала:
- А я, правда, сейчас кое-что нашла. А что - не скажу. Угадай!
- Кошелек?
- Не-а!
- Ну, я не знаю...
- Вот! - она протянула мне руку и раскрыла ладонь.
- Кулон, - разочаровано сказал я, - и ржавый какой-то.
- Ничего ты не понимаешь в старинных вещах! А у него есть секрет.
- Мурзилка взялась за пупырышки и показала мне зеленый огонек. Потом зажегся красный, а потом опять зеленый.
- Слушай, а может это бомба?
- Такая маленькая?
- Пальцы оторвать будет достаточно.
- Да нет, - нерешительно промолвила Мурзилка, - я уже нажимала на кнопки, и ничего не произошло.
- Тогда это шпионский передатчик, - сказал я.
- А мы его сдадим, и нам дадут по ордену, - размечталась Мурзилка.
- Правда тебе он ни к чему, и нашла его я.
- Ну и Бог с ним, с этим орденом, - рассудил я, - покажи лучше еще раз, как он работает.
Мурзик зажгла зеленый огонек, и я осторожно до него дотронулся пальцем... Грянул гром, на мгновенье наступила кромешная тьма, и... ничего больше не произошло. Мы продолжали стоять на тротуаре у выхода со станции метро "Аэропорт". Все так же светило сентябрьское солнце, и так же мой Мурзик оставался самым кабанеющим!
- Бомба, - сказал я, глядя в испуганные глаза Мурзилки, - что я тебе говорил? А ты - орден...
- Мама! - ответила мне она. - Что это было?
- Глас Божий.
Я оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Все так же спешили прохожие, бежали по Ленинградскому шоссе "Жигули" с "Волгами", а на часах, висевших над нами, было без двадцати двенадцать.
"Надо купить газету, - подумал я, - там должен быть указан нынешний год. А то слишком близко мы попали в прошлое, и Мурзилка, ничего не заметив, сейчас от меня уйдет, и мы можем потеряться. Ведь здесь у нас никого нет, даже по телефону некуда позвонить".
- Мурзик, я тут тебе кое-что принес.
- Вкусненькое!
- Ага!
- Давай!
- Надо во что-то завернуть. Погоди, я куплю газету!
К счастью, киоск "Союзпечати" работал. Я сунул в оконце пятак и взял "Правду". На первой странице прочитал число - 2 сентября 1979 г.
- Мамаша, - обратился я к киоскерше, - что это вы старыми газетами торгуете?
- Ты чего, парень, - обиделась она, - протри глаза! Только утром получили.
Я ничего не ответил, так как, весь этот диалог предназначался Мурзику, стоявшему рядом, а лишь от досады крякнул, увидев на стекле киоска большой календарь на 1979 год, на котором была фотография мухинской колхозницы, борющейся за сноп сена с пролетариатом и показал на него Мурзику:
- Смотри.
После чего сунул ей под нос газету, ткнув пальцем в число. Мурзик плохо соображала, и я, оттащив ее от киоска, шепотом сказал:
- Это хуже бомбы. Это машина времени!
Мурзик ошарашено глядела то на меня, то на киоск, то на газету и никак не верила случившемуся.
- Ну и влипли мы с тобой!
- Так не бывает, - наконец промолвила Мурзик.
- Я сам знаю.
- Я не верю.
- И я не верю! Но давай проверим, может это букинистический киоск? Пошли в метро! Там продают проездные билеты.
Когда мы были в вестибюле, Мурзик уперлась:
- Здесь нет разменной кассы, она на другом выходе.
Я посмотрел вперед - касса была на месте, и окошко ее было открыто. Мы, как заправские шпионы, ленивой походкой подкрались к нему и заглянули вовнутрь: рядом со столбиками монет стопкой лежали единые проездные и на них синей краской было отпечатано: 1979.
