Виктор Колюжняк - Сентименталь
Что же касается самого Хасима, то он резко охладел к торговле, возложил все обязанности по этому поводу на своих помощников, а сам проводил все время в молитвах. Однажды он навестил нас с Агнетт и еще раз принес свои соболезнования, ибо Клаус фон Дирк стал для него настоящим другом. Свидания с герром Кноппом бывший купец предпочел избежать.
Мы с женой жили вместе с фрау Эльзой, потому как боялись оставлять ее одну. Герр Кнопп, выздоровев после ранения, был постоянно хмур и много пил. У него начались осложнения на службе, потому он возвращался оттуда чрезвычайно озлобленным. Жену свою он старался видеть как можно реже, и при взгляде на нее в его глазах отчетливо была видна брезгливость.
Пережитый ужас и страдания отложили свой отпечаток и на фрау Эльзу. Она стала чрезвычайно тихой и кроткой. Мы с Агнетт старались развеселить ее, как могли, но все было тщетно. Мнимым утешением стало то, что фрау не совсем осознавала происходящее. Погруженная в свое меланхоличное молчание, она часто сидела на открытом воздухе и смотрела вдаль, будто ожидая кого-то. Но тот, кого она ждала, уже никогда не смог бы посетить ее в этом мире.
Я рассказал все, что знал, Агнетт, и она, выслушав, целый день проходила в задумчивости. Лишь к вечеру жена подошла и обняла меня.
— Все хорошо, Ганс, — сказала она. — Единственный, кого сложно винить во всем, что произошло, так это ты. Наоборот, твои действия порой оказывались самыми необходимыми. Ты был связан многими обетами, которые вступали в противоречия друг с другом, и ни от одного из них не отступил. Я лишь могу гордиться, что у меня такой муж.
В ответ я обнял ее, и почувствовал, что, не смотря на смерть Клауса фон Дирка, я все ещё могу быть счастливым.
Спустя два месяца после трагедии на площади, герр Кнопп решил отослать жену обратно в Гамбург. Наступали неспокойные времена, и в Багдаде оставались одни лишь мужчины. Впрочем, я думаю, герр был только рад этому обстоятельству. Он хотел избавиться на время от женщины, которая принесла ему слишком много страданий. Нельзя сказать, что в этом была вина только фрау Эльзы, но понять герра Кноппа казалось возможным.
Мы с Агнетт с радостью воспользовались данным предлогом, чтобы вернуться на родину. Упаковав вещи Клауса фон Дирка и свои, мы поспешили в родной Гамбург и там, поручив заботу над фрау ее семье, поселились в старом доме, доставшемся нам от покойного господина.
Довольно скоро у нас появились дети и новые заботы. Произошедшее в Багдаде стало казаться далеким и сказочным. С годами боль померкла, оставив после себя лишь сухие факты и красочные воспоминания. Можно было бы даже предположить, что всего этого никогда не случалось, если бы не свадебные подарки Хасима Руфди и комната, в которой хранились вещи господина — никакой необходимости держать их в доме не было, но рука не поднималась выкинуть.
Там не хватало лишь двух книг. Той, которая стала толчком к путешествию и той, которая привела Клауса фон Дирка к гибели. Их я сжег в первую же ночь после его смерти, выполняя последнюю просьбу умершего. Сжег и развеял пепел по ветру, искренне надеясь, что нигде более не сохранилось ни одного экземпляра.
Сейчас мне уже пятьдесят, и, зная, что смерть порой приходит внезапно, я решился наконец-таки рассказать о тех событиях, которые тогда произошли. К сожалению, не все из них я помню в точности, да и писательский дар мой оставляет желать лучшего. Искренне прошу прощения, если мое изложение показалось вам скучным или неправдоподобным. Возможно, что все было не так, но именно такой эта история осталась в моей памяти…
Ганс Хепсингер
