Станислав Соловьев - Grunedaal
Повторно поблагодарив мальчишку, я пошел к воротам. Некогда широкая опрятная дорога вела путников к городу, но ее давно вытоптали овечьи отары, изуродовали небрежные колеса телег и местами трава захватывала дорожную твердь, показывая свое растительное тщеславие. Это уже была не дорога, а бесформенная тропинка - то сильно расширяющаяся, то ссужающаяся...
У ворот стояло несколько смешных людей: они были грузны и низкорослы, но важно держали в руках нечто, отдаленно напоминающее копья. У стены тихо сидели трое стариков и играли в кости; "стражи" с заметным любопытством следили за ходом игры - то и дело до моего уха доносились раздраженные или поощрительные возгласы, в зависимости от чередования поражений и выигрышев. Живописная группа так была увлечена ходом затянувшейся игры, что не заметила моего приближения. Я уже намеревался подойти к местным жителям и расспросить их о городе, но тут был остановлен. Один из этих "стражей", недовольно заметивший мою персону, сурово окликнул меня: по-видимому, он принял меня за местного жителя и почему-то разозлился. Язык "стражника" как и пастушонка отдаленно походил на сууварский, и по началу мне было трудно понимать и объясняться. Я поспешил заверить его, что впервые вижу этот город и пришел издалека. "Стражник" уныло посмотрел в сторону гор, - именно туда я показывал рукой, когда объяснялся, - и недоверчиво переспросил: "Ты говоришь, пришел с гор?" "Стражник" был озадачен: "Но там никто не живет! Как ты мог прийти с гор?" Его коллеги засмеялись, тыкая друг друга мягкими пальцами: "Он пришел с гор, в которых никто не живет, - значит, он дух или привидение!". Озадаченного "стражника" тоже подмывало язвительно спросить у меня: дух я или привидение? Он сдерживался и мрачнел, наливаясь темной кровью. Но после того, как я доказал свою нездешность неумением складно говорить по-местному, стражники мне поверили и почему-то обрадовались. Словно, им было гораздо приятнее видеть у ворот иноземца, чем своего соотечественника. После этого они моментально потеряли интерес ко мне и снова стали следить за игрой стариков. Толстяк тоже хотел присоединиться к ним, но я не дал ему это сделать. Я спросил, кто правит этим городом. Толстяк весь подобрался и важно сказал: Куулат-ба-наи! Это можно было перевести как "Безымянный Король" или как "Владыка-Чье-Имя-Не-Называют". Это можно было перевести и как "Тот, Кто не имеет собственного имени". Я не понял, что имел ввиду "стражник". Переспрашивать мне не хотелось. Тогда я поинтересовался, где мне можно остановиться и получить ночлег на время пребывания в городе. Когда я это говорил, я и сам сомневался: кто примет у себя человека без роду без племени?..
"Стражник" отрицательно покачал головой и пытался было оттеснить меня от ворот, угрожающе поднимая свое импровизированное "копье", но тут один из стариков оживился и подбежал к нам, смешно ковыляя. Как понял из его торопливой речи, старик хотел, чтобы я остановился у него, - он был стар и давно не видел иностранцев, он хотел послушать рассказы о далеких странах... Старик смешно тряс седой головой и этим развеселил "стражников". Поначалу они с раздражением восприняли слова старика, - они нестройно закричали и застучали нелепыми "копьями" по утрамбованной земле, но вскоре развеселились и милостиво позволили мне войти в город. Толстый "стражник" громко смеялся и качал головой: "Рассказы о далеких странах! Какие могут быть далекие страны?!.." Старик в ответ только загадочно улыбался и вцепившись костлявыми пальцами в мои лохмотья, уверенно поволок меня за собой. Я не сопротивлялся, - только оглядывался по сторонам, пытаясь рассмотреть по-лучше город.
Внутри защитных стен город оказался еще запущиней и грязнее, чем я ожидал, рассматривая его с высоты серого плато. Многие дома, сотню лет назад красивые и кипящие буйной жизнью своих многочисленных обитателей, ныне смотрели слепыми оконными проемами. Крыши их обрушились, стены пожирали дикий плющ и глубокие трещины - словно они соревновались друг с другом, кто захватит больше ветхого пространства... Улицы, некогда широкие и мощенные гладким булыжником, были завалены полугнилой деревянной рухлядью, мусором, камнями, вывороченными из кладки и теперь валяющимися как попало. К моему удивлению людей практически не было: на нашем пути, - и это в полдень! - я видел не больше десятка людей, пугливо оглядывающихся на меня и закутанных в рванное тряпье. Тишина царила в городе. Кое-где ее прорезали истеричные вопли бродячих псов, ржавый клекот давно не смазываемых дверных петель, хлопанье белья на ветру. Мы неторопливо обходили темные зловонные лужи, уверенно расположившиеся посреди улиц, трупы собаки или лошади, обживаемый армией шепчущих насекомых, уныло ползущую телегу, до верху нагруженную глиняными горшками.
Старик упрямо тащил меня за рукав: он почему-то молчал и трусливо озирался на каждого встречного. Так как все мое внимание было поглощено опасными лужами и кучами мусора, я мало что увидел, но все таки успел сделать кое-какие выводы. Эти выводы показались мне подозрительными и оттого неприятными: я не услышал детского смеха или детских криков - такое ощущение, что в этом городе совершенно нет детей. Я заметил, что почти все нами встреченные люди облачены в грязные лохмотья, чем-то испуганы, лица опухшие и их цвет землянист, словно люди большую часть жизни проводят впотьмах, в закрытых помещениях. У всех домов, которые имеют более или менее жилой вид, плотно закрыты оконные ставни и двери. Большую часть из встреченных нами людей составляют уже известные мне "стражи" - все как на подбор низкорослые и плотные. Они единственные, кто не выглядел испуганным и кто одевался сносно.
Старик боялся их больше всего: каждого "стражника" он встречал беззубой фальшивой улыбкой и низко кланялся. "Стражники" вряд ли замечали его показное дружелюбие: они с важным видом бродили по улицам и почему-то стучали древками своих смехотворных "копий" по закрытым ставням. То ли им было скучно, то ли они требовали открывать ставни... Я спросил у старика: кто эти люди? Старик присел от неожиданности и какое-то время ошеломленно изучал меня совершенно белыми глазами. Потом он вспомнил про мое иноземное происхождение и чуть слышно выдавил: Ут-наи-салиби... Неизвестное воинство? - Я удивился: какое же оно неизвестное, если это тоже местные жители, - просто они облачены властью. Но может быть я перевел неправильно? Может Ут-наи-салиби обозначает "Силы Неведомого"? Но это ничего не объясняет. Разве, что это можно понимать как "солдаты Того, чье имя не называют". Я удивлялся... В стороне, противоположной той, куда меня вел осторожный старик, грозно и величественно возвышалось здание городской ратуши. По-видимому, это было единственное по-настоящему высокое строение в городе. Старик особенно избегал смотреть в сторону ратуши и каждый раз перехватывая мой любопытный взгляд, что-то неодобрительно бормотал себе в бороду. Я заинтересовался этим и прямо спросил старика: что это за здание и что там находится? Старик весь подобрался и, несмотря в сторону ратуши, пробормотал уже знакомое мне: Куулат-ба-наи... Я видел его страх и не продолжил расспросы. Решил, что спрошу обо всем попозже, когда старый человек привыкнет ко мне. Я надеялся на это...
